С любовью, искренне, твоя

ПРОЛОГ

ПЕЙТОН

Вивиан: Господи, почему он такой мудак?

Кимберли: Тебе не кажется, что лучше спросить: «Бедный Джордж, почему он постоянно неподготовлен?»

Пейтон: Джордж проводит больше времени возле кофемашины, нежели за компьютером. Вот почему. И посмотрите, какой он радостный. Как милый маленький Санта Клаус.

Вивиан: Вздох. Жена Джорджа готовит самый вкусный яблочный пирог.

Кимберли: Ох, черт, Вивиан, берегись. Ты следующая жертва.

— Вивиан, какие результаты проведенного вами исследования? — Мужской голос прерывает наш групповой чат, и наша неподготовленная коллега, запинаясь, открывает заметки на своем iPad.

Кимберли: Вот блин! Вив — уже не жилец.

Пейтон: Ой, мне плохо. Она краснеет.

Кимберли: Да, Вив. Ты ТАК краснеешь.

Пейтон: Вив, видела бы ты свои уши…

Кимберли: Может быть, если бы сам дьявол не дышал ей в затылок, она бы так сильно не потела.

Пейтон: Честно говоря, у нас совещание в самом разгаре. Она должна быть подготовленной, а не делать вид, что строчит заметки, когда сама болтает в чате.

Кимберли: Посмотрите, какой он сердитый. У него из ноздрей дым идет.

Пейтон: Ага… Посмотрите на его лицо. Он похож на дракона, который хочет поджечь всю комнату.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на босса со своего места за столом для совещаний, длинная деревянная столешница служит монолитным буфером между нами. Он во главе стола, демонстрирует в зале свою власть и подвешенный язык, словно воин — острый меч.

Никто не застрахован от его презрительного отношения.

Наблюдаю, как начальник отчитывает мою подругу из отдела маркетинга — ее маленький офис находится двумя этажами ниже моего, — кладет обе ладони на стол и наклоняется к ней.

— У меня нет новых идей, с которыми можно было бы работать. Какого хр… — Он замолкает, сдерживая себя от мата, и делает глубокий вдох, чтобы начать сначала, прежде чем провести большой мужской ладонью по темным волосам. — Чем, черт возьми, вы занимаетесь в своих кабинетах весь день? Таращитесь в гребанные окна в ожидании вдохновения? Ради всего святого, я не хочу, чтобы вы сидели в офисе. Покорите гребаную гору. Это компания, занимающаяся отдыхом на открытом воздухе, вашу мать. Выйдите на улицу.

Начальник пригвождает жестким, бесстрастным взглядом огромного, мускулистого парня по имени Брэнсон.

— Инновации — это одна из твоих обязанностей, Брэнсон. Возьми палатку, установи эту чертову штуковину и найди способ ее улучшить.

Босс тяжело дышит. Он в ярости.

— Смотрите. Я знаю, что только закончился сезон отпусков, и вы все на расслабоне, но если мы не добьемся прогресса в наших разработках для увеличения продаж, то закончим этот финансовый год в полной заднице.

Он бурчит, его глубокий голос эхом отдается от стен, пока мы все сидим молча, затаив дыхание.

Вивиан: Э-э, девочки? Думаете, боссу все еще нужны мои заметки?

Кимберли: К черту твои заметки, Вив. Не говори больше ни слова, если твои «заметки» не являются настоящими заметками.

Пейтон: Уверена, ты упустила момент до того, как он встал и начал расхаживать, как тигр в зоопарке.

Вивиан: Слава богу. Мне было нечего добавить.

Наблюдаю через стол, как Вивиан с облегчением горбится, лукавая улыбка играет на ее накрашенных губах цвета жевательной резинки. Ее длинные изящные пальцы постукивают по iPad, лежащему на столе, и я знаю, что ее следующее сообщение адресовано не нам.

Кимберли:Ты ничего не записывала, потому что была так сосредоточена на флирте с парнем в сети, у которого… как ты выразилась…

Пейтон: Грудные мышцы похожи на мясные стейки?

Кимберли: Да, тот парень. «Парень мясной стейк».

Вивиан: Как тут устоять. Пришлось флиртовать.

Пейтон: Ты даже не знаешь, выглядит ли он так в реале.

Вивиан: Кого волнует, как он выглядит на самом деле? Он — идеальное отвлечение.

— Я хочу, чтобы вы все заползли обратно в свои коморки в офисе, вытащили голову из задницы и придумали идеи к полудню. Это лето проходит под лозунгом — жить «дикарем». Наша целевая демографическая группа — Гарри может предоставить данные — миллениалы (прим. пер. миллениалы — люди, родившиеся накануне Миллениума, во временном промежутке с 1984 по 2000 год (по другим данным — 1981 по 1996 год.) и яппи (прим. пер. яппи — сленговое слово, означает зажравшихся деток богатых родителей). Если вы не знаете, что такое яппи, погуглите. Если вам не дано понять, как это сделать, заберите свое барахло с рабочего стола.

При упоминании своего имени Гарри бледнеет, его лицо невзрачно в отличие от его клетчатой рубашки с короткими рукавами грязно-зеленого цвета. Его шея приобретает грязно-бордовый оттенок, что только подчеркивает участок щетины, который он пропустил, когда брился этим утром.

Кимберли: Девочки, вы только что это видели? Гарри вытер лоб. Он действительно потеет.

Пейтон: Ага, я видела, это жесть. Он выглядит так, словно его вот-вот вырвет. Вы ведь слышали, что произошло, да?

Вивиан: Нет, что случилось?

Пейтон: Ходят слухи, что в рекламном тексте, который он редактировал для журнала «Mountain Man Magazine» было три ошибки.

Кимберли: НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Вивиан: ТРИ?? Оооооо, чеееерт…

Пейтон: Да, три.

Наш босс прожигает Гарри парой невероятно серых глаз, что я сама начинаю испытывать стыд, хотя они и не направлены в мою сторону.

Хвала богу.

Начальник поднимает три пальца.

— Как ты мог допустить, чтобы три гре… — Он снова останавливает себя, проводя большой рукой по густым взъерошенным волосам. — Как ты мог допустить, чтобы после редактуры осталось три ошибки? У тебя одна задача, Гарри. Одна. Чтобы мы не выглядели неучами.

Босс прав, в рекламе не более ста слов.

— Мне очень жаль, Рим. В тот день, э-э, у меня болела голова. — Гарри ёрзает с носовым платком в руке. Его подарила ему жена, на нем вышиты его инициалы и сердечко — милый платок, достойный кляпа. Жаль, что он использует его, чтобы вытереть пот, струящийся с висков от нервов.

Гарри это не идет, да и вообще кому-либо.

— У меня от тебя голова разболелась. — Шеф опускается на стул, обхватив голову руками.

— Мне жаль, Рим, я…

— Нет, Гарольд, это мне жаль. — Смысл его слов как нельзя более ясен: Мне жаль, что я нанял тебя. Я сожалею об этом. Я уволю тебя, если ты еще раз облажаешься, черт возьми. — Второго шанса не будет.

Босс выпрямляется во весь рост, обращаясь к миньонам, сидящим в зале.

— Ради всего святого, кто-нибудь, дайте мне какую-нибудь идею к полудню.

Мои пальцы, готовые печатать очередное сообщение моим друзьям, замирают.

Сейчас десять пятнадцать.

Ему нужны идеи к полудню.

У меня назначена встреча с ним в одиннадцать.

Дерьмо.

Когда я отрываюсь от маленького экрана в своих руках, встречаюсь взглядом с парой стальных глаз. Черные брови, непроницательное выражение лица. Пухлые губы, производящие впечатление.

Он такой симпатичный.

Даже, можно сказать, красивый.

Такая расточительность на одинокого мужчины.

Всё ещё свободного.

Когда наши взгляды встречаются — это продолжается слишком долго, чтобы назвать случайностью, — жар поднимается вверх по моей груди, шее, а затем по щекам. Мое лицо краснеет, и я прижимаю к нему ладонь.

Тоже теплое.

Я дрожу.

У меня назначена с ним встреча в одиннадцать.

И ему не понравится то, что я скажу.