С любовью, искренне, твоя

ГЛАВА 17

ПЕЙТОН

Тридцать шесть.

Именно столько писем я сегодня отправила потенциальным клиентам, список в моем блокноте бросается в глаза, потому что у меня есть ещё тридцать два адреса, которым нужно отправить сообщение.

Я хотела найти ко всем клиентам индивидуальный подход, адаптироваться к потребностям каждого, поэтому просидела за этим столом весь проклятый день. Обиваю пороги, как говорится.

Я сама себе босс.

Я работаю на себя.

У меня есть свой кабинет…

Это ложь — я в своей любимой кофейне, и, слава богу, меня не выгнали за то, что я слоняюсь без дела, потому что я купила у них лишь чай со льдом среднего размера, и это было в десять часов утра.

Дарю баристе еще одну неловкую улыбку и машу ей рукой, уверенная, что она осуждает меня за алчность. Но я работаю на себя. Каждая копейка на счету, и я считала их все выходные.

Технически я могла уволиться из «Roam, Inc», но цифры, глядящие на меня с банковского счета, пугают до чертиков, и я отчаянно хочу, чтобы они росли, а не уменьшались.

Если в ближайшее время я не заключу контракт, без понятия, что буду делать.

Если мой бизнес накроется, я ни за что не вернусь в «Roam, Inc».

Рим ни за что на свете не наймет меня обратно — он достаточно ясно дал это понять, когда выгнал меня из своего кабинета и, по сути, из своей жизни.

Я должна допиться успеха «Fresh Minted Designs», даже если это убьет меня.

Поднимаю свой стакан с водой, лед растаял несколько часов назад, капельки конденсата стекают на мой ноутбук.

— Дерьмо. — Я тру клавиатуру длинным рукавом своей рубашки, стараясь не задеть клавиши и не испортить весь документ.

Такое уже со мной случалось, и это было ужасно. Однажды я протерла экран компьютера с помощью чистящего средства Windex, которое придало ему болезненный зеленый оттенок, и мне пришлось полностью заменить монитор.

Мне явно не везет с технологиями.

Где чертова салфетка, когда она мне нужна?

Я поворачиваюсь, локоть непреднамеренно занимает слишком много места, скользя по поверхности крошечного столика, я ударяюсь им о чашку и опрокидываю ее. Вода быстро переливается через край, и, слава богу, я взяла чашку среднего размера, а не ту большую, которую хотела.

Кроме того, она была наполовину пустой, так что на полу почти ничего нет.

Твоя чашка наполовину полная, Пейтон. Наполовину полна. Мысли позитивно.

Тем не менее, когда я встаю, чтобы вытереть пол, то поскальзываюсь, выдергиваю шнур из компьютера и наушники из ушей. Матерюсь:

— Проклятье! — Разворачиваюсь, хватаясь за шнуры и свой ноутбук, чтобы он тоже не упал.

К черту мою жизнь.

Беру несколько салфеток с соседнего столика, бросая на сидящую за ним девушку извиняющийся, неловкий взгляд, и наклоняюсь, чтобы убрать сделанный мной беспорядок. Провожу коричневыми салфетками по плитке туда-сюда, промокая лужу.

В тот момент, когда в моих руках горстка мокрых салфеток, дорогая пара черных кроссовок наступает на место, которое я только что тщательно вытерла, чтобы никто не поскользнулся. Кроссовки облегают волосатые загорелые ноги; мужественные и длинные, мой взгляд задерживается на мускулистых икрах. Коленях.

Скольжу взглядом вверх.

Синие сетчатые шорты.

Пах. Кхм… симпатичный пах.

— Сделай снимок, хватит на дольше, — издевается низкий знакомый голос, протягивая большую ладонь.

Я беру её, смущенно поднимаясь на ноги.

Рим.

Конечно, он увидел, какой беспорядок я устроила.

Господи, я ненавижу себя прямо сейчас.

— Спасибо. — Смахиваю волосы с глаз, лицо пылает. Это было не то впечатление, которое я хотела произвести на Рима, если бы мы случайно с ним встретились.

— Вижу, ты продуктивно работаешь? Осталось шесть месяцев, часики тикают. — Он имеет в виду количество времени, которое, по его мнению, мне понадобится, чтобы потерпеть неудачу, обанкротиться.

Уф, какой грубый мудак. Я неоднократно пыталась стереть с памяти его несправедливую оценку обо мне. Возле себя я хотела бы видеть человека, которому прекрасно удалось построить свой бизнес с нуля. Но он, увы… мудак.

Рим протягивает мне ещё одну салфетку с другого столика, как раз в тот момент, когда я вытираю свои ладони о штаны для йоги. Потрясающе, я сегодня в полном беспорядке.

Наши взгляды на мгновение встречаются, пальцы соприкасаются, когда я беру салфетку из его рук.

— Спасибо.

Он ничего не говорит в ответ, черт бы его побрал, так что я снова сажусь, приводя в порядок свой маленький уголок в кофейне, папки тоже вот-вот упадут со стола. Я знаю, что он, вероятно, наблюдает за мной с одним из своих непроницаемых выражений лица, пока я вожусь со своими вещами, выпрямив спину, решив не обращать на него внимания.

Но также хочу добиться с ним сделки.

— Только что был на тренировке? — На Риме спортивная одежда; этот мужчина — ходячая реклама, он выглядит горячо в спортивной одежде. Точно так же, как в джинсах. И в своем великолепном темно-синем костюме.

— Как раз собираюсь.

— Кофеин перед тренировкой? Разве это приветствуется?

Что он задумал?

Рим не держит кофе в руках и не делает ни малейшего движения в сторону кассы. Кроме того, меня бросает в пот и возбуждает то, что он стоит здесь, выглядя офигенно аппетитным.

— Не хочешь присесть? — За этим крохотным столиком есть один свободный стул, и я слегка подталкиваю его носком кроссовка в качестве предложения.

Удивительно, но он соглашается, вытаскивая стул до конца, и припарковывает свою упругую задницу напротив меня.

Хм. Представьте себе.

Его платиновые глаза осматривают кофейню, прежде чем остановиться на мне, его взгляд холоден и пугающе проницателен. У меня такое чувство, что он замечает всё, что его окружает, включая меня.

— Кроме того, что ты разбрасываешь своё барахло по всему полу, как у тебя дела? — Рим скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула. Не настолько сильно, чтобы опрокинуть его, но более небрежно, чем я когда-либо видела раньше.

Мне нравится эта его сторона.

Он выглядит… непринуждённо. И он задает вопросы обо мне — что так на него не похоже.

— Хорошо. — Мой голос звучит слишком бодро, и мне приходится немного сбавить тон, иначе он поймет, что я несу херню. — Я имею в виду, что сейчас мои дела идут немного медленно, но я только начинаю заявлять о себе.

Шестьдесят писем — плюс-минус — и ни одного ответа, потому что у меня не было потенциальных клиентов, идущих «самозанятого» работника. Просто вера в себя и немного денег в банке для старта.

Очевидно, я не упоминаю об этом.

Рим кивает.

— Экономика может быть на подъеме, но начинать с нуля всегда невыгодно.

Теперь я киваю — как будто знаю, о чем, черт возьми, он говорит.

— Это правда.

— Всё наладится. Только не принимай первое «нет» за чистую монету.

— Да? Потому что ты был моим первым «нет». И вторым, и третьим.

Возможно, он откажет мне и в четвертый раз, если прямо сейчас я поставлю его в неловкое положение и попрошу дать шанс поработать в его отделе маркетинга.

Я не садистка, поэтому не буду спрашивать.

Ещё нет.

Мы сидим в тишине, и внимание Рима переключается на окно и оживленную улицу, с которой он только что пришел, и мы вместе наблюдаем за людьми.

Я устраиваюсь поудобнее, ожидая, что он что-нибудь скажет.

— Ты даже не собираешься спрашивать, не так ли?

— Спрашивать о чём?

Он устремляет свой стальной взгляд в мою сторону.

— О работе.

— О какой работе?

— Должность консультанта по маркетингу.

Я повторяю эти четыре слова в своей голове, не улавливая сути.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Кто-то нанимает на работу? Потому что я устала работать в офисе, и ты это знаешь.

— Должность маркетолога в «Roam, Inc».

У них никогда не было должности консультанта. Конечно, они создали её, как только я, черт побери, ушла.

— О.

— Это всё, что ты можешь сказать?

— Что я должна сказать?

— Ты должна спросить, можешь ли ты получить эту работу.

— Но я не знаю, о чем речь.

— Это новая женская кампания. Она нуждается в направлении и свежем взгляде.

Он говорит то, о чем я думаю?

— О чём ты говоришь, Рим? Будьте конкретнее.

В типичной манере Рима Блэкберна он поджимает губы, медленно подбирая слова, одно за другим, прежде чем выпалить их, как это делает большинство людей.

Затем он закатывает глаза.

— Просто спроси.

Я хочу. Но боюсь.

Это действительно был долгий, дерьмовый день, и я только что пролила воду на себя и на пол, и разослала миллион электронных писем, которые наверняка будут отклонены, и я не знаю, смогу ли справиться, если он тоже отвергнет меня.

Тем не менее, в моей груди теплится лучик надежды. Он дает о себе знать, когда мой бывший босс выжидающе поднимает брови.

— Рим. Ты готов дать мне шанс разработать рекламную кампанию для новой женской линии?

Он делает вид, что размышляет над ответом.

— Может быть. Я подумаю об этом.

Мои глаза расширяются от раздражения.

— Ты придурок. — Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю подумать, потому что — какого хрена? Он сделал это нарочно.

Вокруг будто всё замирает, потому что Рим Блэкберн делает то, чего я никогда не видела за все те пять лет, что работала на него.

Он смеется.

Безудержный, глубокий и хриплый смех… обалдеть, его смех звучит невероятно, я имею в виду — вау.

Просто. Ух ты.

Рим смеется — надо мной, к тому же, — его плечи слегка подрагивают, белые зубы сверкают. Идеальные губы растянулись в настоящей улыбке, которая заставляет меня бесцеремонно пялиться на его рот.

Я не знаю, что сказать. Он такой красивый, когда смеется.

И этот звук…

— Выражение твоего лица прямо сейчас, — Рим хохочет, — бесценно.

«Это потому, что ты адски сексуальный» хочу я сказать. Это не имеет никакого отношения к работе, которую он явно собирается мне предложить.

— Ты поэтому здесь? Ты искал меня?

Он наклоняет голову.

— Возможно.

Приподнимаю подбородок.

— Не трать мое драгоценное время на игры, или я скажу «нет» из принципа.

Его улыбка снова превращается в бесстрастную маску, которую я привыкла видеть.

— Ладно. Ты права. Я здесь, чтобы предложить тебе контракт.

Офигеть.

Офигеть!

Дыши, Пейтон, дыши.

Почему я не могу быть крутой? Почему не могу лучше скрывать свои эмоции и переживания, ведь прямо сейчас я хочу вскочить со стула и вскинуть кулак вверх посреди кофейни, а я понятия не имею, какая будет зарплата согласно контракту.

Я хочу.

Мне это нужно.

Я имею в виду работу, а не секс.

Я сказала «секс»? С чего бы мне думать о нем? Это деловая встреча, ясное дело.

— Итак, позволь мне прояснить ситуацию: ты здесь для того, чтобы предложить мне контракт. Ты пришел сюда, надеясь нанять меня, — я дразню его, чтобы посмотреть, что он скажет.

Рим усмехается.

— Давай не будем забегать вперед.

— Тогда почему ты здесь?

Его губы сжаты.

— Тебе нужна работа.

— О, так ты теперь филантроп, помогаешь новоиспеченным безработным и прокладываешь им путь к вершине с нуля? Как великодушно с твоей стороны. Нет, спасибо, я пас.