С любовью, искренне, твоя

Краем глаза я замечаю румянец на её щеках, когда она заправляет свои шелковистые волосы за красивое ушко.

Хм, я когда-нибудь замечал, что она носит серьги?

И с этого ракурса губы более пухлые, чем я помню, ресницы длиннее, они трепещут, когда она просматривает свои документы.

Скольжу взглядом вниз по шее, гладкой и длинной, идеальной длины, чтобы я мог исследовать её. Ключицы выделяются, направляя мой взгляд к вершинам грудей.

Я ёрзаю.

С того места, где я сижу, вырез блузки достаточно низок, чтобы я мог любоваться кружевом её белого лифчика, поддерживающего сиськи идеального размера. Они бы поместились в моих ладонях. Это всё, что мне нужно.

Бьюсь об заклад, её соски…

— Эй, любовничек. Её глаза здесь, а рекламная кампания на столе, — говорит Хантер, кивая в сторону стола, на его самодовольном лице появляется огромная улыбка, когда он ловит меня с поличным.

Я устраиваюсь поудобнее, сажусь подальше от Пейтон и рассматриваю рекламные листы, которые она разложила на столе.

Бл*дь, они хороши.

Они намного лучше тех, что мы получали от других агентств, включая нашу собственную команду.

Цвета яркие и насыщенные, но в то же время женственные. Шрифт смелый и вдохновляющий, а фотографии, которые она выбрала, действительно демонстрируют тот ракурс, к которому мы стремимся — активная одежда для всех типов женщин.

— Я старалась выделить «Roam, Inc» среди всех других компаний, занимающихся активным отдыхом, подчеркнув её лучшие качества. — Пейтон поворачивается ко мне и шевелит бровями. Бл*дь, она милая. — Я имею в виду, посмотрите на всех этих великолепных женщин. — Она выкладывает картинку за картинкой. — Что у всех них общего?

— Они настоящие, — отвечаю я, замечая все формы и размеры.

— Вот именно. Они настоящие. Сначала это была одна из вещей, которая мне понравились в этой линейке. Как вы показывали женщин всех слоев общества: старых, молодых, невысоких, высоких, фигуристых, миниатюрных. Вы учли все нюансы, и одели их в различное снаряжение для активного отдыха, подчеркнув их лучшие черты. Когда я увидела снимки этой фотосессии, я подумала, что это была та кампания в социальных сетях, над которой я бы с удовольствием поработала, потому что возможности продвижения безграничны, но по ходу дела я почувствовала, что вы потеряли ви́дение. Вы отложили его на потом, сбавили обороты, и теперь, когда пришло время, вы в растерянности.

Точно подмечено. Именно так всё и было.

— Но, — продолжает она, — я могу не только воскресить эту рекламную кампанию из мёртвых, но и устроить потрясающий запуск.

Отвернувшись от меня, наклонившись настолько, что её дерзкая маленькая попка оказалась прямо в поле моего зрения, Пейтон роется в своей сумке на полу.

Пользуясь моментом, я смотрю на задницу — та самая задница, которая до сих пор является заставкой на моем компьютере. Упругая и в форме сердца, умоляющая, чтобы мои пальцы впились в нее. Сжимали её.

С другой стороны стола Хантер громко кашляет, прикрывая рот рукой и пиная меня под столом, как он делал, когда мы учились в средней школе.

Опять попался.

Друг с отвращением качает головой.

— Тебе действительно нужна няня, — шипит он как раз в тот момент, когда Пейтон садится обратно.

В течение следующего получаса она представляет нам множество идей для кампании.

— Все они немного отличаются друг от друга, но сосредоточены вокруг главного: приключений на свежем воздухе для всех женщин. Новички. Среднего уровня. Эксперты. Мамы-домохозяйки и те, кто занимается на тренажерах. Путешественники, туристы и те, кто просто хочет прогуляться по своему району.

Я не знаю, как ей это удалось, но это чертовски гениально, и мне досадно, что я сам до этого не додумался.

Или что никто другой из моих сотрудников тоже этого не сделал.

Хлопнув ладонями, Хантер встает — устраивает спектакль, вытянув руки над головой, — зевает и издает громкие звуки. Почему он все время так чертовски драматичен?

— Офигеть, это хороший материал, Пейтон. — Еще один фальшивый зевок. — Я уверен, что босс уже знает, который из вариантов выберет. Я одобряю их все.

Не то, чтобы это имело значение.

Его одобрение сейчас для меня ни хрена не значит, особенно после того, как он недавно сдал полупустой отчет о проделанной работе. У него может быть своё мнение, когда он выполнит свою работу должным образом.

Он смотрит на свои часы — марки «Roam, Inc» с толстым водонепроницаемым кожаным браслетом, который можно погружать на глубину до ста футов, — и заявляет:

— Ну что, дети, время игр для дяди Хантера закончилось. Мне пора идти. У меня назначен ужин, который я не хочу пропустить, но сначала я должен вздремнуть. — Друг шевелит бровями и постукивает по столешнице. — Отличная работа, Пейтон. Надо было нанять тебя для маркетинга, а не для всей этой ерунды в социальных сетях. Теперь нам придется взять тебя как внештатного сотрудника и платить тебе действительно большие деньги.

Он салютует нам двумя пальцами, щелкает каблуками и уходит.

Самодовольный ублюдок.

Из-за того, что Хантер ушёл рано, мы с Пейтон застряли, неловко сидя рядом друг с другом, на одной стороне стола. Мы похожи на пару — если бы мы были парой.

Избегая моего взгляда, Пейтон изящно делает глоток воды. Закрывает бутылку.

Ставит её на стол.

Прочищает горло.

Перебирает пальцами несколько фотографий, разложенных на столе аккуратными рядами, и, наконец, говорит:

— Можешь сказать что-нибудь, пожалуйста? Я тут вроде как умираю.

Я почесываю подбородок, щетина грубо царапает подушечки пальцев.

— Хочешь еще комплиментов?

Пейтон поворачивается ко мне, в глазах уязвимость, моё одобрение важно для неё. Она красивая, чрезвычайно талантливая, остроумная и дерзкая, но моё одобрение важно для нее.

— Я хочу узнать, хорошо ли я выполнила свою работу. Представила ли я вам что-то, что ты мог бы уверенно использовать? Дала ли я вам какую-нибудь идею, которая могла бы тебя заинтересовать?

Заинтересовать. Просто то, как она это говорит…

Бл*дь, меня возбуждает блузка, которая на ней, и то, что я видел её кружевной лифчик пять раз за полчаса. Ага, я считал. И да, я заинтересован.

Она здесь и она предоставила варианты, с которыми мы точно сможем работать.

Кампания будет потрясающей.

Тем не менее, я не могу удержаться от того, чтобы не преподнести ей урок

— Мне нужно подумать об этом.

Пейтон моргает несколько раз, на её лице отражается шок.

— О. — Снова моргает. — Да, конечно.

Она медленно и методично начинает собирать разложенные на столе материалы, аккуратно складывая каждую фотографию в папку с надписью «Иллюстративные материалы».

Берет несколько нарисованных от руки рекламных эскизов и засовывает их в кожаный портфель. Документы отправляются в другую папку, вместе с несколькими статьями о наших конкурентах и их рекламных кампаниях, ориентированных на женщин.

Закончив собирать свои вещи, Пейтон тоже встает из-за стола, перекидывает сумку через плечо и протягивает мне синюю папку.

Я беру её, не отрывая взгляда от её опущенной головы, вся уверенность исчезает в считанные секунды.

Мне отчаянно хочется приподнять её подбородок, заставить посмотреть на меня, чтобы Пейтон увидела, что я просто играю в крутого парня, но я этого не делаю. Это бизнес, и даже несмотря на то, что я собираюсь нанять её, она должна понять, что не всё дается так легко. Если Пейон хочет добиться успеха, ей нужно увидеть эту сторону бизнеса — отчаяние.

Мы выходим из кофейни и останавливаемся, чтобы попрощаться.

Она протягивает мне руку как профессионал, которым она и является.

— Спасибо, что позволили мне выступить перед вами сегодня, мистер Блэкберн.

Её формальность вызывает у меня улыбку. По крайней мере, сегодня вечером она не называла меня «сэр».

Я беру её руку в свою, чувствуя мягкую и изящную ладонь, идеально подходящую к моей большой.

— Спасибо, что нашли время, чтобы предложить эти идеи. Я позвоню.

Пейтон кивает и тяжело сглатывает. Я вижу, она хочет сказать что-то ещё, но замолкает, сдерживая свой острый язычок. Это моя девочка. Проклятье.

Нет. Не моя девочка. Она профессионал.

В ответ Пейтон увеличивает расстояние между нами на несколько футов.

— Я с нетерпением буду ждать вашего звонка, мистер Блэкберн.

Делая шаг вперед, сокращаю дистанцию и сжимаю пальцами её подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Называй меня Рим. Мне нравится, как моё имя звучит из твоих уст. — Я сделал больше, чем следовало.

Посмотрев на неё в последний раз, я разворачиваюсь на пятках и направляюсь к своему дому. Я заведен и адски возбужден. У меня есть кое-какие дела, о которых нужно позаботиться, и они никак не связаны с «Roam, Inc».