Не грози Дубровскому! Том V

Помнится в дневнике Никодима, того самого профессора магии смерти, было описано заклинание вампиризма. Не знаю, насколько оно поможет в этой ситуации, но особо выбирать не приходится.

Отойдя от города на пару километров, я заметил отчётливые следы в лесной чаще. Раскидистые деревья росли тут и там, щедро забросав обломанными ветками округу. Вот среди этих веток и петлял след.

Спустя двадцать минут я обнаружил то, что, искал. Два кабана ростом в полтора метра, а весом под тонну, мирно пили из ручья в низине оврага. Лозы опутали их с ног до головы сковав движение, после чего хрюндели рухнули в грязь ожидая своей участи.

К моему сожалению, меч я так и не вернул, а для заклинания мне нужна некротика. Значит один из кабанов должен умереть, чтобы из второго я мог выпить немного жизни. Проклятье… Собираюсь поступить как Игдра. Но другого пути нет.

Потянувшись к мане, заставил на ближайшем дереве вырасти ветку похожую на копьё, после чего она отвалилась и упала к моим ногам. Подняв её, я не спеша спустился к кабанам и убедился, что рядом больше никого нет. Вроде всё чисто.

Присев на корточки я вогнал остриё кабану в глаз, он взвизгнул и затих. Правда была одна проблема. В свежих трупах некротики очень мало, а для ритуала её требуется порядочное количество.

Но и это оказалось решаемо. Я создал грибницу на теле кабана и добавил в неё щепотку некротики. Грибы тут же почернели и стали разлагать тушу мёртвого кабана высвобождая всё больше и больше энергии смерти. Забавно, некротика создаёт некротику. Не теряя времени, я начал ритуал.

Мазнув ладонью по окровавленной спине, я начертил в воздухе десяток рун, каждая из которых впитала в себя частицу моей крови. Когда подготовка была завершена, между мной и кабаном проскочила алая полоса и на секунду я почувствовал, как его жизнь течёт в меня.

Должен сказать это было невероятно. Как будто каждая клеточка моего тела вибрирует, напитываясь вливающейся в меня мощью. Но! Это лишь жалкий кабан. Могу представить, что испытывал Игдра, когда, пожирал богов.

Кстати, я не чувствовал ничего подобного, когда бога пожирал Грувдар. Видимо там я выступал лишь как случайный зритель, которому перепала часть силы. Страшная магия. К ней можно пристраститься и будешь пожирать жизнь врагов не потому, что это требуется, а просто ради удовольствия.

Жизнь кабана оборвалась, он даже усох немного, а я почувствовал, как лозы запечатывавшие раны что-то выдавливает изнутри. Через секунду из ран вывалились не только лозы, но и кусочки свинца, рухнувшие в траву. Пощупав спину, я обнаружил три круглых шрама. Отлично, теперь смерть от кровопотери мне не угрожает.

В этот момент желудок заурчал на весь лес. Видимо заклинание вампиризма не только исцелило, но и разогнало метаболизм. Впрочем, я был голоден ещё до того, как меня ранили.

Знаете, быть магом крайне приятно. Вот сижу я на пеньке и любуюсь как лозы складывают ветки и с помощью трения разводят огонь. Разрывают убитого кабана на части, а после жарят его. Сиди только, контролируй лозы, да давись слюной в ожидании обеда.

Спустя полчаса кабанятина была готова. Конечно, не так вкусно, как в ресторанах, ведь специй нет под рукой, но с голодухи, просто восхитительно. Тем более на остатки маны я вырастил немного помидоров и с ними мясо уже не казалось пересушенным.

Пока я жевал, на запах вышла стая волков. Они наблюдали из далека, но подойти не решались, вместо этого просто рассредоточились по округе в ожидании удачного момента для атаки.

— Нет пёсики. Мне с вами делить не чего. Угощайтесь. — Сказал я, облизывая пальцы и призвал лозу, которая утащила остатки неиспользованной туши глубоко в лес.

Послышался рык десяток глоток и звуки рвущейся плоти. Хорошо, что им теперь есть чем заняться. Я не в том состоянии, чтобы сражаться.

Закончив трапезу, я взял копьё и не спеша двинул к скалистым горам. Над головой шелестел лиственный лес, небо покрылось тучами и пошел мелкий противный дождь. Пока одежда не намокла, я вырастил на её поверхности листья, по которым капли скатывались, вниз не причиняя мне особых неудобств.

Так я брёл до поздней ночи, пока не почувствовал, что частичка Михалыча снова доступна. Ноги уже гудели от постоянных прыжков через брёвна, и я с радостью призвал косолапого, запрыгнув ему на спину.

— Рад, что ты очнулся, дружище. — Улыбнулся я и потрепал медведя за ухо.

Косолапый лишь фыркнул и двинул в сторону скалистых гор. Какой неразговорчивый. Я думал раз он, подал однажды голос, то теперь будет болтать без умолку, но увы это не так.

Ближе к рассвету Михалыч почуял чей-то запах. Не спеша он подошел к дереву и рубанул по нему лапой. Послышался хруст и вскрикнув, вниз рухнула заспанная морда. Если бы я не подхватил этого бедолагу, то он точно бы свернул шею, а так просто был опутан лозами и заброшен на спину косолапого.

Дозорным оказался парень лет двадцати пяти. Мощные мышцы говорили о том, что он либо тренированный боец, либо просто живёт тяжелым трудом. Хотя и судя по тому, что он сумел проспать приближение чёртового медведя, опытным бойцом он точно не был. Зажав ему рот рукой я сказал:

— Закричишь, убью. Кивни если понял. — Парень испуганно закивал. — Ты меня понимаешь? — И снова кивки.

Странно всё это. Монголы меня не понимали, да и я их тоже. А как сюда попал, так все всех понимают. Чудеса, да и только. Ну не могли же наши заселиться и в этот пласт реальности, обучив всех подряд своему языку. Или могли?

Ладно. Сейчас всё и выясню. Завязал рот парнишки лозой и двинул в сторону виднеющихся в дали ворот.

Стены поселения были намного более скромными в сравнении с их технологичными соседями. В высоту не более трёх метров, сделаны из заострённых брёвен. Сразу понятно, что оборонять это селение никто не собирается.

Скорее всего они живут по принципу кочевников. Если враг пришел на твои земли, то просто переедь, земли то много. Это, кстати, объясняет и их тактику «бей беги». Часть всадников виверн сбежала с поля боя при первой же опасности. А до последнего бились лишь те, кого сбили в воздухе.

На стенах не было ни единого часового. Видимо все часовые располагались в лесу вокруг селения. А может они просто не считали нужным охранять город. Ведь если сюда заявится армия на автомобилях, то в стерильной тишине их будет слышно за многие километры от сюда.

Не встретив сопротивления, мы подъехали к воротам, и я услышал, как с той стороны идёт жаркий спор. Десятки голосов пытались перекричать друг друга из-за чего создавалась сплошная какофония и понять хотя бы слово было невозможно.

Ворота оказались заперты. А перелезть через них было невозможно. Синеватый магический барьер скрывал деревню от внешнего мира. Устало вздохнув, я обратился к косолапому:

— Михалыч, постучи, пожалуйста. А то без стука входить не вежливо. Сам понимаешь.

Медведь кивнул и со всего размаха рубанул ледяными когтями по воротам окутанным синеватым маревом. Древесина взорвалась тысячей щепок разлетевшись по округе. А из поселения на нас уставились три сотни ошарашенных воинов. И они явно были не рады моему визиту.