Великий и Ужасный 4

* * *

Как именно изменилась обстановка — я понял, наверное, одновременно со своими провожатыми, после двух часов ходьбы по пересеченной местности. Это было по эльфийским меркам немного, да. В принципе — и по урукским тоже, если идти без бочки на голове… Но усталость и скуку как рукой сняло, когда где-то впереди послышались гудение моторов, хруст древесины, грубые голоса и местный аналог тяжелого рока из мощных динамиков — определенно, в эльфийском анклаве такой хрени еще не бывало!

Похоже, эльфам сообщили о чужаках в Ород-Равских пределах, но деталей они не знали, и теперь замерли, перехватив винтовки, прислушиваясь, присматриваясь и стараясь врубиться в происходящее. А я как пер — так и попер на опушку. Ну, а что мне? Слабоумие и отвага! Я теперь понятия не имел, в какую сторону воевать, кто мне тут друг, а кто — враг. А что касается эффекта неожиданности — так в любом случае первым, что увидят те, кто орудует в перелеске, будет бочка на пятьсот литров. И я уверен — это даст мне несколько драгоценных секунд, ведь огромная емкость из-под браги — это явно не то, что вы ожидаете увидеть на своем пути в эльфийском анклаве! А уже кто ее там несет — это дело десятое…

Огромная бочка из-под браги, выплывшая из-за стволов исполинских кедров заставила призадуматься орудовавших в редколесье гомосеков… Дровосеков! Да пидорги они были, эти любители деловой древесинки! И десяти секунд хватило, чтобы врубиться: эти, на харвестерах и с цепными пилами, мне явно не товарищи!

Целых три жукоподобные гусеничные машины с грохотом и лязгом прогрызались сквозь лес, оставляя за собой широкую просеку. Деревья падали одно за другим, только щепки летели! Голова манипулятора хватала ствол дерева, жужжали резаки, работала гидравлика — и через короткое время оставался ровный ствол, который ложился в кузов едущего рядом лесовоза. Ветки летели на землю, ложились параллельно движению техники. К самым большим из обрубков, которые можно было использовать в лесопильной промышленности, подступали вальщики-пильщики с ручными электропилами, которые шли цепью за харвестерами и грузовиками и очищали первоначально отбракованную древесину от сучьев и лишних побегов. Три харвестера, три грузовика и дюжины две дровосеков. Это были люди, гномы, снага и… Гоблины! В кабинах лесозаготовительных комбайнов сидели гоблины!

А к манипуляторам харвестеров проволокой были привязаны эльфы. Даже не эльфы — эльфийки! И к дверям каждого харвестера и грузовика — тоже. Заложницы! Какое, однако, сказочное свинство! А сверху, на кабинах лесозаготовительных машин, позиции оборудовали автоматчики в тяжелых доспехах…

— Твою-то мать! Все как на Земле! — пробормотал я. — Одни неадекваты воюют с другими. Хороших нет! И что делать уруку, для которого не то, что хороших, а и своих-то тут нет? Ладно, когда неадекваты, но наши! Родненькие! А здесь — одни чужие придурки против других неизвестных негодяев.

Но это я зря ворчал. На самом деле все было понятно. Великий философ, бизнес-коуч, нутрициолог и гуру Винни Пух говорил: нужно делать так, как нужно, а как не нужно — делать не нужно! Девочек обижать нехорошо, это ежу понятно! Вязать девочкам руки и ноги проволокой, чтобы они болтались на железяке манипулятора, когда он обрабатывает дерево — вообще неприемлемо! Это даже более неприемлемо, чем выстрелить дикому, но очень обаятельному уруку в грудину три раза из пистолета. Поэтому — теперь я точно знал, в какую сторону мне воевать!

— Если вам дороги жизни этих несчастных — не смейте раньше времени высовываться и стрелять! — рявкнул я эльфам и бодро зашагал навстречу харвестерам.

С бочкой на голове.

— На бой кровавый, святой и правыйМарш-марш вперео-о-оод рабочий народ!

— порыкивал я в такт шагам.

— А ну стой-нах! Стрелять буду-врот! — заорал один из стрелков с крыши харвестера.

— Себе в рот выстрели, снага! — выкрикнул я. — Ты, падла, будешь черного урука останавливать? Иди сюда, я тебе башку твою отгрызу!

— Ять! Шабаш, пацаны! — снага замахал руками, призывая остановить харвестеры. — Откуда-х черный урук-ять на Баргузине-врот?

— Что у него на голове? — вальщики-гномы сгрудились в кучу и тыкали в меня своими короткими толстыми пальцами, затянутыми в защитные перчатки. — Зачем шварце урукен думмкопф тащит на своей башке бочку?

— Какого лешего тебе надо от нас? — с истерическими нотками в голосе спросил высокий и тощий бородатый человек в спецовке и красной вязаной шапочке.

Он, похоже, игнорировал технику безопасности и каску не надел. Зато надел модную клетчатую рубашку, подкатал джинсы и стал похож не то на хипстера, не то на полупокера.

— Мне от вас надо очень простого лешего, — сказал я, стараясь не смотреть на эльфиек. — Чтобы вы вот прямо сейчас развернулись — и свалили отсюда прямо в сраку. Или поломаю ваши железки, а вам жопы надеру. Здесь мои охотничьи угодья, местных эльфов только я обижаю. Это понятно?

— А ты что за хрен с горы? — удивился стрелок с центрального харвестера. — Оборзел совсем? Я тебе щас яйца отстрелю!

И даже начал перехватывать автомат поудобнее! На такие заявки надо было реагировать быстро, и потому я, чувствуя, как полыхает татау и льется щедрым потоком мана, размахнулся и запустил бочкой. Это было тяжко — даже для моего усиленного и пропитанного эгрегориальной энергией и экстрактом дерева Пха организма. Но получилось! Бочка летела, вращалась, завывала — и нахрен смела с харвестера стрелковое гнездо с обоими автоматчиками. Их просто как ветром сдуло! Только квакнули в полете сдавленно и шмякнулись где-то за пределами видимости.

— Вот что я за хрен с горы! — самодовольно провозгласил я. — Еще вопросы будут? Не-не-не, клацать затворами не советую. Будет только хуже!

Все произошло слишком быстро, автоматчики на других харвестерах даже среагировать не успели: эти дегенераты проводили стволами скачущую по перелеску бочку, а потом — офигели от моего совершенно спокойного поведения. Может, их по объявлению понабирали? Если бы были один другому друзья-однополчане, хрена с два я бы тут стоял в расслабленной позе, меня бы точно уже решетили из четырех стволов!

— Это… Мы того… Мы-ять заложниц убьем! — попробовал включиться давешний снага.

Он казался растерянным, как и все остальные. Это не были профессиональные солдаты типа тех, что на броневиках совершали рейд на прибережный поселок с названием на «А». Наемники, скорее всего, и работяги из не чурающихся любых способов получения денег, даже очень мутных. И наверняка ненавидящие эльфов. Однозначно — остроухие им мешают всякую морошку в лесах собирать… Они ж на экологии помешаны! Или морошка на Байкале не водится? В любом случае, после череды чудовищных зашкваров с эльфийским участием в последние недели и поднятой истерии в сети и СМИ многие наверняка от души готовы были поубивать лаэгрим и мнили себя при этом спасителями Отечества. Бей эльфов, спасай Россию! Если в кране нет воды — значит, стырили эльфы!

— Боюсь, слушай, боюсь! — я поскреб пальцами подбородок. — Ты хочешь угрожать уруку убийством эльфов, серьезно? Идиот самый настоящий. Говорю — развернулись, собрали свои тряхомудия — и усвистали в закат!

Я уже прикидывал, что в принципе на ускорении смогу метнуться ко второму харвестеру и зарубить стрелков с крыши прежде, чем по мне откроют огонь с последней машины. А с дровосеками я как-нибудь разберусь, они уже сейчас готовы побежать, сверкая пятками! Даже странно, что лесорубами сунулись в лес без мощной огневой поддержки! Может — расчет был на то, что тут — свободная лесная зона, и ни один клан не захочет терять бойцов в схватке? Или… Или!

— Твою-то мать, — сказал я, наблюдая, как опускаются с небес на землю две фигуры в темных кожаных плащах.

Маги! И скорее всего — ермоловские. Они использовали для левитации какие-то матовые диски, диаметром примерно в метр. Стояли на них вполне вольготно и, похоже, управляли своими подставочками с помощью мысли. Смогла же Роксана поднять в воздух целый электрокар, так почему бы и этим не владеть левитацией? Это вам не младшие дружинники — отроки, это, небось, матерые гридни! Оба блондины, оба с пышными гривами волос и бакенбардами — в подражание своим сюзеренам Ермоловым — они медленно приближались ко мне. Эманации смерти, которыми фонили все представители темного клана, заполоняли округу, и я чувствовал, как щупальца заклинаний касаются меня, как два колдуна пытаются понять — на чем основана моя наглость? Интересно — у них есть ориентировка по мою душу? Или для них я просто какой-то левый урук, один из многих?

— Смотри-ка, Гаврила Силыч, — проговорил тот, что был помоложе, с золотыми серьгами в ушах и дурацкой бородкой. — Над этим орчиной поработал какой-то резчик. Парень серьезный! Вон как швыряется бочкой! Эй, болезный, ты бочку на себе зачем пёр?

Гаврила Силыч — лет тридцати пяти или сорока, мордатый и дородный, — пошевелил пальцами, унизанными золотыми перстнями, и сказал:

— Эдик, я думаю, что он — провокатор. Отвлекает наше внимание. А во-о-о-он на той или на во-о-он этой опушке прячутся остроухие снайперы и какие-нибудь опасные зверушки и деревяшки, а?

— Ой, да Тьма с тобой, Гаврила Силыч, уруки и эльфы в союзе — это же паноптикум! Орчина достоин смерти — он покалечил наших солдат. Давай и мы изуродуем эту образину как следует, а потом заморозим и отправим на базу — отличный материал для опытов! Наши яйцеголовые от души в нем поковыряются…

— В жопе у себя поковыряйся, — сказал я и мигом выхватил из-за спины бердыш.

— Хо-хо-хо! — аки дурацкий Санта-Клаус, рассмеялся Эдик. — Думаешь, ваши дикарские каракули тебе помогут? Или этот модный томагавк? Силыч, я сам его сделаю. Никому не двигаться, слышите? Я оприходую этого орка.

— Идиот ты, Эдичка, — Гаврила Силыч напряженно оглядывал окрестности, и я даже засомневался — не вычислит ли он снайперскую пару? — Но делай как знаешь, я тебе не командир…

— Правильно, главный тут я! — торжествующе провозгласил Эдичка и развел руки в стороны.

Вокруг сразу как будто потемнело, запахло гарью, силуэт мага пугающим образом вырос, за его спиной развернулся и затрепетал сотканный из тьмы плащ, напоминающий вороньи крылья. И я почувствовал, как меня придавливает к земле, как выкручивает суставы, запирает дыхание и сбоит сердце. Ноги потяжелели, плечи ссутулились, позвоночник налился свинцом и, кажется, грозил высыпаться в трусы. Бердыш выпал из моих рук, печально брякнувшись на землю.

— Это называется «крылья мрака», орчина, — он подлетел близко, парил сантиметрах в сорока над землей, чтобы наши глаза находились на одном уровне. — Что — помираешь, свинорылый? Ваших Резчиков переоценивают, я всегда об этом говорил. Варварские закорючки и каракули — это шарлатанство и суеверие, никакого в этом толка нет, когда за дело берется настоящий маг!

Бахвальство и самоуверенность — вот что губит здешних волшебников. И во мне проснулась уверенность — с этим будет также. Пожалуй, этих его крылышек хватило бы на обычного урука с резьбой по телу от какого-нибудь Садзынара или другого Резчика. Мне и вправду было чертовски хреново, и подключись к дурацкому Эдичке насупленный Гаврила Силыч — мне бы конец и пришел, пожалуй. Помер бы прямо тут!