Уж замуж невтерпеж

Летиция подавила вздох.

Целых два… два чудесных года она занималась делом, которое полагала весьма и весьма любопытным. Ведь, как выяснилось, смерть таила в себе загадок едва ли не больше, чем жизнь.

И еще мертвые не могли себя защитить.

Это она поняла, коснувшись руки бледной хрупкой девицы, горничной, которую все полагали самоубийцей, а Летиция увидела, как бедолагу топят. И из-за чего.

И кто.

И… увидев, не сумела смолчать, потому что это было бы несправедливо. Она рассказала, сперва целителю, добродушному почтенному мастеру Эвусу, который уже успел привыкнуть к странностям и капризам принцессы. А потому выслушал.

Внимательно выслушал.

И изложил услышанное на бумаге, чтобы передать другому надежному человеку.

– Вы, ваше высочество, – в тот день Эвус сделался донельзя печален. – Обладаете редким даром, но… не вижу, чем он может быть полезен принцессе.

– А не принцессе?

– Если… если вы решитесь.

У мастера Эвуса имелись друзья средь городской стражи. И следующие несколько месяцев стали одновременно и страшными, и увлекательными, ибо выяснилось, что и за пределами дворца есть жизнь.

Разная.

Когда все вылезло наружу? Слухи пошли. Правда какие-то такие, неопределенные, ибо правды никто-то не знал, но когда это мешало людям эту правду выдумывать?

Слухи множились.

Обрастали самыми чудовищными подробностями. И добрались-таки до матушки. И до отца. И… и был неприятный разговор, после которого мастер Эвус отправился в собственное поместье, а Летиция – в гости к герцогине Хаммоншир, славившейся своим изысканным вкусом и умением воспитывать юных девушек должным образом.

Голова заболела.

И Летиция привычно коснулась пуховкой лица.

Глава 7
Где у добра появляются сомнения

Артан Светозарный чувствовал себя неловко. Вот с того самого момента, как вовсе оказался в месте подобном.

Месте, которое должно было бы быть воплощением зла, как и его хозяин. Но следовало признать, что если сам Замок был необычен, то хозяин его производил впечатление удручающе обыкновенного человека. С другой стороны, обыкновенному человеку не служат мертвецы.

А ими не повелевает древнее создание.

Стоило подумать о создании и спина зачесалась.

Задница тоже.

Как тогда, когда Артан в очередной раз сбежал от наставников, чтобы спрятаться в саду с книгой. Книга была увлекательной, о благородных подвигах и не менее благородных рыцарях, их совершавших. Её немного портила неразделенная любовь рыцаря к прекрасной даме, без которой по мнению Артана можно было бы обойтись, но в целом он увлекся.

Так увлекся, что пропустил момент, когда стоило бы вернуться.

В общем, дома он оказался на закате, и выяснилось, что его ищут. Давно и усердно. Матушка волнуется. Её компаньонки тоже волнуются. И тетушки. И дальние родственницы, которых отец держал при доме, потому что так прилично. И вообще все-то вокруг.

Даже сам отец.

Тогда он лично порол Артана. Это запомнилось. Забылось. И теперь вдруг выплыло с тем самым неясным чувством вины, хотя и не понять, за что.

Он ведь прав.

Зло должно быть уничтожено. И подло было с его стороны на вызов не ответить. А главное, теперь не понять, что самому Артану делать. Нападать? Но без вызова это как-то… подло.

Неправильно.

Какой пример он людям подаст?

Мысли угнетали. Гнали… куда-то. В сад. В саду он и сам не понял, как очутился, причем в дальней части его, если это вообще было частью сада. Здесь замковая стена роднилась со скалой, которая поднималась еще выше, чтобы истаять средь облаков.

Внизу было прохладно.

Расползались колючие плети какого-то растения, толстого и с мясистыми листьями, под которыми прятались розовые ягоды. Пробовать их Артан не рискнул.

Здесь пахло землей. И самую малость – морем, до которого было не так и далеко. Он огляделся. Хмыкнул. Надо же… это все девицы, которые то и дело поглядывали на Артана и чудилось в их интересе нечто донельзя земное.

Внушающее опасения.

И главное, ладно бы только принцессы, но у них же свита имелась. И как-то вдруг после обеда Артан обнаружил себя окруженным прекрасными девами. Весьма милыми очаровательными страстно желающими продолжить знакомства и очень-очень прекрасными.

Девы щебетали.

Вздыхали.

Трепетали веера. Расползались облака чего-то душистого и трепетного. И от запахов, от избытка красоты, от щебета этого закружилась голова.

Артан сбежал.

В сад.

Но когда это женщин останавливало? Правда, в саду ему удалось куда-то свернуть. И опять. И… где-то рядом раздался взрыв смеха. И Артан нервно оглянулся. Нет, здесь сад выглядит совсем уж для прогулок непригодным, но кто их знает-то.

Зашумело старое дерево.

Развернулись колючие плети, убрались, обнажив узкую тропинку. И… ловушка? Сердце радостно ёкнуло. Его хотят заманить и…

Артан решительно встал на тропу. Благородный рыцарь никогда не откажется от подвига. Раз уж возможность подвернулась. Он положил руку на клинок и огляделся.

Сад.

Замок.

Ничего не изменилось и все же… все же не покидало ощущение что он все делает правильно. Тропа вела. А ведь казалось бы, куда идти? Стена рядом. И скала за нею. А нет, поди ж ты. С тихим шелестом один за другим расползались плети кустарника, и каждая была толще предыдущей. Листья стали жестче. То тут, то там в колючках их виднелись клочья паутины.

Под ногами хлюпало.

Артан остановился.

Оглянулся.

Вернуться? С братьями? В доспехе? Какой подвиг без доспеха. Из горла вырвался нервный смешок. И разумно, ведь он уже не тот мальчишка, который верит в прекрасное. Он взрослый. И обязан поступать разумно. Но… если тропа исчезнет?

А ему что-то подсказывало, что она исчезнет.

Тогда… тогда Артан никогда не узнает, куда она ведет. Почему-то вспомнились кипы бумаг. Отчеты. Проблемы, которые никуда не делись. Другой старый замок. И унылое, но донельзя правильное существование.

Артан мотнул головой.

Нет уж.

Он дойдет. Он… он просто дойдет и все. Взглянет. И… и какие ловушки? Ему обещали безопасность. И он обещал. Речь не о подвигах, о подвигах в его годы мечтать по меньшей мере недальновидно. Какие подвиги, когда у него обязательства? Просто… просто посмотреть.

И ветви закачались над головой, сплетаясь друг с другом.

Тропа… вела.

К стене.

И в стену упиралась.

– Это все?! – обида была такой горькой, какой, наверное, бывает детская обида. И Артан вновь ощутил себя мальчишкой, тем, которому обещали на день рожденья меч, а подарили бархатный камзол и пай в двух кораблях. И ладно бы сами корабли. Кораблей ему даже не показали, но сунули в руку лист бумаги.

Проклятье.

Артан коснулся стены.

Кирпич?

Нет.

Скала. Гладкая. Серая. Слишком уж гладкая для природной скалы. Значит… что это значит? Он оглянулся. Тропа за спиной никуда не исчезла. Вон, лежит темной лентой, пробираясь сквозь колючки. И те сомкнулись? Или кажется, что сомкнулись?

Стоп.

Это просто загадка. Тропа не могла вести к скале, если в этой скале ничего не было. Это напрочь лишено смысла, если, конечно, его не пытаются разыграть. Артан ненадолго задумался, но мысль отбросил. Как-то это… несерьезно, что ли.

Ладно бы проклясть там.

Искушать.

Или и вовсе коварно убить. А тропинку к камню протаптывать… нет, это ни в какие ворота не лезет. И он повернулся к скале. Ощущение близости тайны будоражило.

Артан провел по каменной поверхности ладонями.

Так и есть. Гладкая, будто её шлифовали.

Зачем кому-то шлифовать скалу? Если только… тропа подходит и обрывается. Скрытый проход? Но как его открыть? Артан отступил. Прищурился. Нет. Ничего. Ни выбоин, на которые нажать бы, ни рычагов, требующих, чтобы за них потянули, ни статуэток, ваз и прочих элементов, какие можно было бы сдвинуть.

И…

Что дальше?

Он отступил.

Еще на шаг.

Прищурился. Склонил голову. Показалось? Еще отступил. Хмыкнул. И подошел вплотную. Так и есть. В одном месте гладкая скала была будто бы и не гладкой, словно царапина. И еще одна. И третья. Они складывались в рисунок, понять который не получалось. Их бы подкрасить, но… чем?

Артан зачерпнул горсть влажной земли, но та скатывалась с камня.

Он попытался вдавить, втереть и, кажется, слишком уж рьяно. Острая боль опалила пальцы.

– Твою… – Артан сунул кровящий палец в рот и… и кровь не стекала с камня. Та капля, что осталась на нем, впиталась в тонкую полосу, почти проявив её.

Конечно.

Ему стоило подумать раньше. Что еще может быть ключом в подобном месте, как не кровь. Вот только… безопасно ли это? Артан вытащил руку изо рта.

Тьма и кровь – не то сочетание, к которому можно отнестись бездумно.

Или…

Вернуться? Задать вопрос хозяину? Потребовать ответа. Хотя какое право имеет Артан что-то требовать? И в целом неудобно получится. Его пригласили, а он в чужие тайны лезет.

Тогда что?

И пока здравый смысл не возобладал, Артан Светозарный с неподобающей титулу его поспешностью прижал палец к скале. Его вновь опалило. И стало быть, порез не случаен. Кровь потекла. Она полетела по тончайшим нитям царапин, связывая их воедино.

Паутина?

Нет.

Знак. Но… где-то его Артан видел. В рукописи. В очень древней рукописи, но… что за она? Линии сомкнулись, и Артан отступил, а скала издала протяжный просто душераздирающий скрип. Часть её сдвинулась, открывая черный зев-проход.

Из него пахнуло сыростью и гнилью.

– Это неразумно, – пробормотал Артан Светозарный, озираясь.

Будь здесь брат или кто-то из паладинов, они бы наверняка сказали, что соваться в одиночку в незнакомые проходы, запертые древними символами и древней же магией, совершенно точно неразумно. Но он был один, а ветер донес веселые девичьи голоса. И Артан шагнул во тьму.

Тьма, правда, весьма скоро расступилась. По стенам побежала дрожь, и один за другим, медленно, словно спросонья, загорались светильники.

Тоже старые.

Древние даже.

Артан остановился, чтобы посмотреть. Он такие тоже видел, но вот где… не важно. Здесь, внутри, стены не были отшлифованы. Обычный камень, даже грубой обработки. Ни барельефов, ни росписей.

Ни золота.

Коридор.

Ступени.

Снова коридор. И опять ступени, уводящие под землю. Запоздалая мысль, что врата могут и закрыться, что Артан понятия не имеет, как их открывать изнутри и вообще возможно ли это. И если они действительно закроются, он умрет. Вряд ли его отыщут здесь. Но светильники дрожали, да и тяжелая дверь, к которой его вывело, дразнила близостью тайны.