Мрачный дебют

/1 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Театр на Васильевском/

Шарик исчез.

Буквально испарился, против всех известных мне законов физики и здравого смысла.

Вот был, а потом «фьють!» и исчез.

А затем у меня в голове возникло осознание. Ощущение, будто на тёплую руку резко положили кубик льда, но только это произошло прямо внутри черепа. И этот резкий «холодок» принёс с собой знания напополам с мудростью…

Шучу.

Просто я теперь знал, что вот эта маска, внезапно оказавшаяся на моём лице — это не лицехват из Чужого, а вещь, которая позволит мне, буквально, стать кем угодно, начиная от величайших полководцев, заканчивая легендарными героями.

Да, сделать это будет не так-то просто, на пути будут тяжёлые испытания и опасности, но даже величайшие жертвы будут вознаграждены с лихвой.

И совершенно нормально, что маска впилась мне прямо в кожу, став неотъемлемой частью лица. Снять её можно, но тогда образ спадёт, и я лишусь сил, дарованных персонажем.

И этим персонажем является не какой-то, никому не известный, человек, а сам император Французской империи, амбициозный и победоносный Наполеон Бонапарт. Человек, чьи достижения дошли до нас даже спустя века. Проигравший, но от этого не менее великий.

Внезапно, на голове моей появилась тяжесть — двууголка стала аутентичной, в точности соответствуя той, какую любил носить император Наполеон I.

Но больше меня удивило то, как потяжелела железяка в моих руках. А потом я удивился ещё сильнее, ведь я сразу понял, что это не просто «железяка», а шпага 18 брюмера, которой я, как оказалось, теперь прекрасно владею. Глядя на шпагу, я практически видел перед глазами, какие фехтовальные приёмы могу исполнить в любой момент. Это больше не обломанный кусок бутафории, а настоящая боевая шпага, предназначенная для убийства людей и только для этого.

Плечи мои утяжелил серый наполеоновский сюртук, тёплый, зараза, но сработанный из качественной шерсти…

— Как я оказался здесь? Что это за замызганная камор̀ка?! — поддавшись негодованию, воскликнул я. — Гур̀го,[2] что здесь пр̀оисходит?!

— Ы-ы-ы-хы! — донеслось из-за двери нечто неопределённое и приглушённое.

— Как ты посмел что-то говор̀ить мне, импер̀атор̀у Фр̀анции, мер̀завец?! — взъярился я, схватившись за шпагу.

Без раздумий скинув с себя сюртук и вытащив из ножен шпагу, я пинком выбил дверь туалета и, к своему удивлению, сбил с ног тело Стаса. То есть зомби.

Мертвец встал на ноги, посмотрел на меня бессмысленными глазами, после чего поднял руки перед собой и пошёл прямиком на меня.

— Дер̀ись, подонок! — процедил я сквозь зубы и нанёс колющий удар в грудь.

Острая шпага пропорола плоть как лист бумаги, но зомби было всё равно. Я попятился обратно в туалетную кабинку, после чего сменил тактику. Нет, я прекрасно понимал, что надо целиться в голову, но тело действовало будто бы по заложенным годами тренировок алгоритмам.

— Мьер̀де! — ругнулся я, заставляя себя действовать не по правилам фехтования.

Любой нормальный фехтовальщик знает, что если проткнуть голову противнику, то оружие может застрять и это чревато гибелью от рук соратников жертвы.

Шпага сверкнула в холодном электрическом свете и молниеносно поразила голову Стаса.

Ощущения двойственные: одна часть меня испытывает стыд и отвращение за то, что я делаю, а вторая пребывает в боевом азарте и наслаждается лёгкой победой. Вдобавок, было одно новое ощущение. Слабое покалывание во всём теле, свидетельствующее о росте могущества.

Я знал это из посетившего меня осознания, вызванного металлическим шариком. Убивай зомби — станешь сильнее. Чем больше убьёшь, тем сильнее станешь. Всё просто и понятно.

Сильнейшее воздействие на психоэмоциональное состояние? Да это оно и есть!

Так, надо успокоиться и взять себя в руки!

— Пр̀оклятье… — процедил я, переступив через тело коллеги и взглянув в зеркало. — Успокойся, р̀азмазня!

В большом зеркале над раковиной я увидел очень странную картину. Человек, то есть я, был в белой рубашке, тёмно-серой жилетке, в органично сидящих штанах, высоких сапогах, с большой двууголкой, которую, почему-то, хочется называть бикор̀ном, обязательно с французским акцентом. А на лице его была маска, очень плотно прилегающая, словно часть лица. И маска эта улыбалась глумливо-недобро. Мрачное зрелище.

Я опустил взгляд на покойного коллегу. Пешков лежал с аккуратным отверстием посреди лба — удар был неожиданно мастерским, будто я проделываю такое каждый день по десятку раз.

— Император̀ Фр̀анции должен быть и импер̀атор̀ом фехтования! — произнёс я, после чего развернулся к зеркалу и отсалютовал себе шпагой.

Спохватившись, намереваюсь закинуть шпагу в ножны, но останавливаю себя и резким взмахом стряхиваю на кафель пола кровь с клинка, после чего извлекаю из кармана белый платок, которого там раньше не было, и вытираю им лезвие.

Что делать дальше? Я понятия не имею!

Если всё это не зомби-апокалипсис, а первоапрельская шутка, во что мне совсем не верится, то у меня большие проблемы! Я убил, минимум, троих! Холодным оружием, как жестокий убийца!

— Не вр̀емя для р̀ефлексии! — одёргиваю я себя. — Импер̀ия ждёт своего импер̀атор̀а!

Ох, у меня плохие предчувствия… Я не хочу всё это говорить, но не могу с собой ничего поделать, потому что я хочу это говорить! Это будто часть меня!

Безумие…

— Моя гр̀он-мэр̀… — с холодящим душу беспокойством вспомнил я о бабушке. — Надо позвонить ей!

Но телефон в гримёрке.

— Впер̀ёд! На пр̀ор̀ыв! — воскликнул я, подняв шпагу.

Но тут же одумался, отступив к телу Стаса Пешкова. Склоняюсь над трупом и вытаскиваю из его кармана пачку сигарет и зажигалку. Пара штук осталась.

— Спасибо тебе, мон ами, — поблагодарил я бывшего коллегу, с искренним сожалением склонив голову. — Ты не заслужил такой смер̀ти…

Вставив сигарету в прорезь маски, я подпалил её импортной зажигалкой, после чего сделал глубокую затяжку.

— Бьен… — удовлетворённо киваю я, после чего тушу сигарету о край мусорной урны. — Тепер̀ь в атаку! Ан гар̀д!

Решительным рывком вылетаю из туалета и вижу нескольких зомби, без особого рвения идущих куда-то в сторону гардероба. Две женщины и один мужчина, все из зрителей, если судить по одежде.

— Дер̀итесь, тр̀усы! — кричу я им и принимаю боевую стойку.

Зомби развернулись ко мне. Их трое, но они не идут строем, а движутся с произвольными интервалами — они не военные и не знают истинной цены боевого порядка. Да и откуда им?

— Глупцы, вы даже не знаете, с кем связались, — презрительно процедил я. — Защищайтесь!

Шаг вперёд, выпад!

Укол шпагой поразил колено ближайшего немёртвого, мужчины в синем костюме и окровавленной, но некогда белой, рубашке, навсегда оставив его калекой. Это даже нечестно, ведь они безоружны!

Двое оставшихся ускорились и побежали на меня, а на фоне, в конце коридора, появилось ещё пятеро-шестеро.

— Я убью вас всех, мер̀завцы! — сообщил я им. — Ан гар̀д!

Зомби практически не защищались, решив любой ценой добраться до меня. Их беда, не моя.

Короткий укол — холодный металл пронзил левую глазницу блондинки, одетой в чёрное платье с не очень глубоким декольте. Это гарантированная смерть, ведь шпага 18 брюмера не знает сбоев!

Прилив сверхъестественной энергии на долю секунды помутил сознание. Приятно, конечно, чувствовать, что стал на крупицу сильнее, но всё равно странно.

Следующий укол поразил вторую женщину, пожилую, одетую в строгий деловой костюм, в шею. Можно подумать, что мертвецу такая травма сродни укола булавкой в руку, но я знал, что мне нужно, поэтому довёл остриё до шейного отдела позвоночника. Это тоже надёжная и всегда верная смерть. Откуда я это знаю? Понятия не имею! Эти знания, будто бы, всегда были со мной…

Добиваю покалеченного немёртвого рубящим ударом в затылок. Шпага не очень подходит для такого, но больно уж момент подвернулся удачным. Позвоночник противника был повреждён, поэтому я ощутил прилив крупицы могущества. Опасно приятное чувство.

Небольшой завал из трёх тел не сможет остановить семенящих ко мне мертвецов, поэтому я спешу отступить обратно в туалет — встречу их всех в узком проёме.

Бросаю короткий взгляд на Стаса, который лежит ровно так, как и лежал. Это нужно было, чтобы удостовериться в его смерти наверняка. Мало ли.

Первый зомби, спортивного сложения парень в зеленоватом костюме, залитом кровью с ошмётками плоти, сунулся в дверной проём, после чего завалился на спину, потому что его голова была стремительно поражена моей шпагой. Неудобно бить только в голову, ведь это противоречит рефлексам, забитым мне в подкорку, но мастерский фехтовальщик тем и отличается от обычного, что способен гибко адаптироваться к любой боевой ситуации.

Упавшее тело заставило следующего зомби, паренька субтильного телосложения, одетого в джинсы и футболку, скорее всего, это кто-то из техперсонала, упасть на четвереньки. Я не был бы собой, если бы позволил себе упустить такой потрясающий момент для атаки. Шпага пробила белобрысое темечко паренька, а я отступил на полшага, чтобы быть готовым к следующему нападающему.

Остальные слегка запаздывали, но это легко объяснялось тем, кто это был — толстый плешивый мужчина, которому кто-то откусил нос и левое ухо, явно не потрясал человечество мировыми рекордами в спринте, а старушка в твидовом платье, при жизни дышавшая на ладан, вообще удивляет меня такой оперативностью и прытью.

Первый укол был смазан, потому что толстый мужчина неожиданно оступился и начал падать раньше, чем я прогнозировал. Острое лезвие располовинило лысину, но я умею принимать неудачи, предпочитая не рефлексировать, а устранять оплошность. Второй укол пришёлся аккурат в темечко, гарантированно убив супостата.

Старушка, вопреки врождённому в любого человека инстинкту самосохранения, полезла на тушу теперь уже точно мёртвого толстого мужчины, вследствие чего получила свои три дюйма острой стали в череп.

— Вы где там, тр̀усливые шавки?! — крикнул я.

Но зомби не собирались отступаться от попыток достать меня и полезли на завал из тел.

Укол. Укол. Укол. Блестяще.

Сильно поеденные зомби, взрослые мужчины и одна женщина, из-за травм неспособные перемещаться быстро, полегли все, как один.

Из-за столь быстрого убийства такого количества немёртвых, эффект возрастания личного могущества проявился сильнее.

Это и есть безумие? Хотеть убивать, чтобы вновь ощутить это чувство? Может, под психоэмоциональным воздействием имелось в виду именно это?

Не время размышлять об этом. Кругом враги, жаждущие откусить от меня кусочек. Как эти люди, ещё недавно спокойно ожидавшие начала спектакля.

— Глупцы, посмевшие посягать на Импер̀ию… — посетовал я, вытирая шпагу о белое платье последней жертвы, покрытое тёмными брызгами крови. — Мне бы пар̀у пистолетов…

Разумеется, я имею в виду не модель 1813-го года, а современные магазинные пистолеты. Макаров, ТТ или что-то вроде того.

Перебравшись через импровизированную и, можно сказать, самозарождённую баррикаду, я направился к гримёркам.