Мрачный дебют

/11 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/

Проснулся я где-то к десяти утра.

Удивительно, но раны почти не беспокоили, а причиной тому было то, что они выглядели гораздо лучше, чем вчера. Ранее я настроился, если уж не найду хорошего лекаря-супера, на медицинскую помощь от врача, а затем на медленное восстановление после ран и операции. Теперь же раны быстро регенерируют, что снимает множество проблем.

И вот, почти сразу после пробуждения, я сидел на кухне с бабушкой и Ани, пытаясь навязать единственному родному человеку, оставшемуся в этом мире, свою точку зрения.

— Ты меня, бабушка, пр̀авильно пойми, — попросил я Агату Петровну Верещагину. — Здесь не будет жизни, пока есть особые мер̀твецы. Вы с ними уже сталкивались?

— Сними эту проклятую маску, — потребовала бабушка.

Маска-то, действительно, проклятая… Только я не знаю, как именно проклята и не имею сформированного представления о последствиях её ношения.

— Вы уже сталкивались с новыми мертвецами? — спросил я, с неохотой сняв маску.

Роскошная форма Наполеона преобразовалась в мою потрёпанную форму, пережившую за прошедшие дни очень многое.

Вообще, это похоже на эффект военной формы Дориана Грея: ущерб наносится по красивой форме Наполеона, а последствия разгребает моя родная «цифра».

— Столкнулись вчера, — кивнула бабушка. — Ничего особенного.

Ничего особенного? Это что у них тут за суперы засели, раз твари, опрокинувшие нас, стоявших на заранее подготовленных позициях, не смогли показать бабушкам и дедушкам ничего особенного?

— Мы полегли полным составом, чтобы удержать эту волну мертвецов, — произнёс я напряжённо.

— И мы благодарны вам за это, Дима, — спокойно ответила бабушка. — Возможно, не будь этого боя, мы бы не выдержали натиска и погибли. Но маловероятно, что будет ещё одна такая же волна. Когда наши укрепления будут завершены, никто не сможет выбить нас из этого города.

— А как быть с едой? — поинтересовался я.

— Там, думаешь, будет лучше? — усмехнулась Агата Петровна. — Скольких перевезли на остров? Десятки тысяч? Думаешь, запасов еды у готландцев хватит на прокорм всех?

— Военные что-нибудь придумают, — парировал я.

— Вверять свою судьбу в руки людей, не сумевших удержать город? — спросила бабушка.

— Легко судить, когда тебя там не было, — вздохнул я, после чего ожесточился. — А я там был. Удержать город было невозможно. Вы, как ты правильно заметила, живы только потому, что большая часть мертвецов просто не дошла досюда. Мы убили их.

— И погибли почти полностью, — резонно отметила бабушка. — А дальше что? Кто будет защищать гражданских дальше? И что будет, если на острове что-то случится?

— А здесь, ты думаешь, ничего не случится? — спросил я.

— Здесь уже всё случилось, — ответила на это бабушка. — Мы точно выживем и построим своё общество. Без оглядки на военных, на олигархов и прочих буржуев.

Вот этого я и опасался. Огонёк в глазах, когда она говорит о своём обществе. Нет, это не жажда власти, а что-то другое. Идея.

В отличие от подавляющего большинства советских граждан, уверовавших в светлое капиталистическое будущее, моя бабушка продолжала придерживаться марксистской идеологии. Она была слишком стара, чтобы перестраиваться, так бы ей и умереть, оставшись верной своим принципам, но новые реалии дали ей новые возможности.

Сейчас она уже выглядит не так старо, как раньше — сгорбленность под тяжестью прожитых лет куда-то пропала, кожа на лице посвежела, а с рук куда-то исчезли старческие пятна. Судя по всему, она не тратила время напрасно и убивала зомби без устали и с энтузиазмом. Увеличение мощности сверхспособности соседствовало с общим увеличением физических способностей её организма, а также здоровья.

Как я точно знаю от медиков, даже пожилые военные, убившие очень много зомби, лишались различных возрастных болячек и, в целом, чувствовали себя так, словно стремительно скидывают лишние годы. Хочешь быть успешным и сильным — уничтожай ходячих мертвецов. Только так это работает.

Я тоже стал сильнее и быстрее, но у меня и без этого всё было не так уж и плохо, поэтому положительное изменение здоровья не так заметно.

Но главным и наиболее наглядным доказательством служила моя бабушка, которая сейчас выглядит лет на шестьдесят. И не скажешь теперь, что её детство и молодость пришлись на эпоху Сталина…

— Будете строить тут постапокалиптическое коммунистическое будущее? — поинтересовался я, доставая из кармана пачку сигарет.

— Ани, открой окно, — попросила бабушка и достала свои сигареты. — Кстати, как так получилось, что ты здесь?

Из окна пахнуло лёгким запахом гари. Это город пылает огнём и утопает в нём до самой макушки. Руку помощи никто, даже если бы захотел, подать не может. Я пытался, но потерпел провал, а кого-то, из поверивших мне, даже в боевой обстановке, похоронят ещё нескоро, если вообще похоронят.

— Я приехала за Димой, — ответила моя фанатка.

— Он этого не заслужил, — вздохнула бабушка, закурив.

— Я так не считаю, — ответила Ани.

Закуриваю.

— Как знаешь, — пожала плечами бабушка. — Хотя то, что Дима защищал город — это достойно уважения. Можно сказать, что почти положил на это жизнь.

— Ага, почти, — согласился я. — А остальные положили.

— Это выбор каждого — ради чего умереть, — вздохнула бабушка. — Если мы выпутаемся из всего этого, надо учредить мемориал павшим защитникам инженерного замка. Они настоящие герои.

Какое-то будущее планирует ещё… Какое будущее теперь?

— Значит, от взглядов своих ты не отказываешься? — спросил я.

— А что такого изменилось, чтобы я отказывалась от своих взглядов? — возразила бабушка. — Сначала я ждала, пока буржуи похоронят себя в Третьей мировой, которая была практически неизбежна, но судьба распорядилась иначе. И кто я такая, чтобы отказываться от такой возможности?

— Метишь на место Ленина? — усмехнулся я грустно.

— Я не верю в то, что удастся объединить Россию, — вздохнула Агата Петровна. — Но город мы освободим. От заразы, от тех, кто хочет возвращения Старого порядка. Вернём всё, очистим сначала Васильевский остров, а потом и весь Ленинград. Там и область…

Теперь я понял, что бабушка не хочет на Готланд не только потому, что ей не нравятся военные. Бегство на Готланд препятствует её амбициозным планам по освобождению города и установлению в нём своей власти.

— Идея-то хорошая, — произнёс я, — но как кормить всю эту прорву людей?

Это опасная иллюзия — считать, что, в свете нынешних обстоятельств удастся быстро найти способ прокорма даже не десятков человек, а десятков тысяч. Живых людей.

— Мы уже захватили склады супермаркетов, — ответила бабушка. — Те, которые не сумели вывезти и бросили военные. Потихоньку доставим их сюда, а потом будем распределять. На крышах будут круглогодичные теплицы, генераторы к ним уже есть, но стоит вопрос топлива. Очень плохо, что военные забрали с собой топливозаправщики, но я уверена, что выстояли не все города. В будущем мы снарядим экспедиции в города на побережья, как только раздобудем катера. Пара-тройка топливозаправщиков удовлетворит наши скромные запросы, а дальше посмотрим. ТЭС скоро исчерпают запасы топлива, но есть АЭС, но на остатки энергетической инфраструктуры надеяться не стоит, поэтому мы позаботимся об энергетической независимости.

План выглядит как единственно верный и разумный, поэтому не вижу причин или поводов докапываться и придираться.

— Да у тебя всё продумано, — хмыкнул я.

Знали бы вы мою бабушку так, как её знаю я…

— А у тебя какие планы, внучок? — поинтересовалась бабушка. — Или теперь, когда военные кончились, совсем не знаешь, куда идти и что делать?

— Вот как-то не до долгосрочного планирования было, — ответил я на это. — Больше беспокоило то, как бы мне выжить.

— Теперь у тебя есть время, чтобы как следует всё обдумать, — улыбнулась бабушка.

Обдумать всё, конечно, следовало, но у меня есть стойкое желание свалить куда-нибудь в безопасное место. Сначала в Кронштадт, а затем на Готланд. Таков был изначальный план.

— Думаю, я воспользуюсь предложением военных и рвану морем, — произнёс я. — Здесь, как я уже говорил, жизни нет. Реки недостаточно надёжная преграда для мертвецов, а ещё есть суперы, которым я не доверяю. Мало ли что им в голову придёт?

— Так стань сильнее, чем они, — предложила бабушка. — Это ведь так просто сейчас!

Ага-ага, если бы…

— Мне нужна театральная постановка, — произнёс я. — Таково требование второй маски.

— Покажи, — потребовала бабушка.

Я сходил в свою спальню и вытащил из рюкзака маску Тесея.

— М-хм… — посмотрела на неё Агата Петровна. — Любопытная у тебя сверхспособность.

— И чем же? — поинтересовался я.

— Тем, что я не вижу пределов её потенциала, — пояснила бабушка. — Если сейчас уже Тесей, полубог, то кто следующий? Зевс? Хронос? Может, Атлас? Что, если маска Атласа позволит тебе быть размером с титана? Как противостоять такой силе?

— Нет, потенциал моей сверхспособности «эпический», — покачал я головой. — Думаю, тут всё ограничится чем-нибудь попроще.

— Если сила эпической маски будет сопоставима с моей, то ты, потенциально, очень опасный противник, — сказала на это бабушка. — О ком ещё писали пьесы? Гай Юлий Цезарь? Он просто человек. М-м-м… Морфей, а там Зевс, Аид — что, если ты получишь такие способности? Повелитель мёртвых…

Я содрогнулся, вспомнив, сколько проблем нашим доставил некромант, который ещё жив и деятелен, к слову.

— Гадать можно долго, но есть некая связь между тем, что я делаю и какую маску получаю, — произнёс я. — Накануне, перед получением маски Тесея, я зарезал существо, сильно похожее на Минотавра. Медики военных сказали, что это человек, но со сверхспособностью. Эту скотину было тяжело убивать, но я смог. За это меня вознаградили маской с образом персонажа, убившего Минотавра. Может, это совпадение, но я так не думаю.

— Это всё усложняет, — покивала бабушка. — Но и так, твой потенциал очень вариативен. Ты можешь стать кем угодно, с самыми неожиданными способностями. Остальные этого лишены. Ты вновь случайно получил то, чего не могут получить остальные.

Это она намекает на то, что я достиг успехов в театре и в кино, получая «незаслуженно» шикарные гонорары. В этом её не переубедить и она, как бы ни относилась ко мне, считает, что я просто ловко устроился в нише развлечения оглушённого телевизором и интернетом плебса, а также забавы для правящего класса. Я же считаю, что добился этого сам, оттачиванием образов и мастерством. Если бы это мог каждый, то почему актёр не каждый?

— Я думаю, что Дима заслужил эту способность, бабушка, — заговорила Ани.

— А у тебя какая способность? — спросила Агата Петровна.

— Хранительница курганов, — ответила Ани. — Могу призвать двух косторезов, то есть духов, вселяющихся в давно мёртвые кости и защищающих меня от всех недоброжелателей.

Очень интересно. Нет, случаются всякие способности, но это звучит как-то таинственно и несколько пугающе.

— И эти духи сейчас тут? — сдержанно поинтересовалась бабушка.