Потопленная «Чайка»
- Автор: Ордэ Дгебуадзе
- Жанр: Приключения / Детектив / Советская проза
- Дата выхода: 1975
Читать книгу "Потопленная «Чайка»"
В тот же день Пиртахия вылетел в Ленинград.
Папка из архива с делом о похищении Ии Курхули подтверждала все, что рассказал Игорь. Я вызвал к себе Ладо Курхули — отца похищенной девочки и его жену, взял у них показания.
Через четыре дня из Ленинграда пришла телеграмма: Римма Берлин и Люсана вместе с Пиртахия вылетают в Тбилиси.
Я чувствовал радость и гордость: человек вторично рождался на свет. Такова наша работа — приносить людям счастье, оберегать от бед...
Черноглазая, стройная девушка с маленькими, почти незаметными сережками в ушах оглядывала мой кабинет, как испуганный олененок. За ней стояли Пиртахия и пожилая, полная женщина — Римма Берлин. Девушка — это Ия Курхули. В этом нет сомнения: стоит взглянуть на светлую прядку в черных, цвета воронова крыла, волосах.
— Знакомьтесь, это друзья Игоря, — сказал Пиртахия, широким жестом указывая на меня и начальника отдела.
— Как папа? Он жив? — Черные глаза Ии испуганно и вопросительно вглядывались поочередно в каждого из нас.
— Теперь ему лучше. Ничего страшного. Он хотел видеть вас, и хорошо, что вы приехали.
Римма Берлин не произнесла ни слова, пока мы все не уселись в машину. Только тогда она облегченно вздохнула и прошептала, ни к кому не обращаясь:
— Слава богу, Игорь жив. — И, закрыв глаза, откинула голову на спинку сиденья, отдавшись мыслям.
С первого же взгляда можно было понять, что эта приятная пожилая женщина догадалась: Пиртахия прилетел из Тбилиси в Ленинград не для того, чтобы исполнить волю заболевшего Игоря. Да и мы не очень-то походили на его друзей.
Начальник велел шоферу ехать в гостиницу «Палас».
В отделе нас уже ждали муж и жена Курхули. Начальник пригласил их к себе в кабинет. Успокоив взволнованных супругов какой-то шуткой, он сказал:
— Из Ленинграда пришло точное описание девушки. — Он взглянул на Тамару Курхули, словно хотел ей сказать: «Не волнуйтесь, все в порядке».
— И что? — с трудом проговорил Ладо.
— Смуглая, черные волосы и, самое главное, — в волосах светлая прядка...
— Она! Она! — воскликнула Тамара и вскочила. Так стояла она, неподвижно и молча. Но силы покинули ее, и она упала в кресло.
Вызвали врача, привели женщину в чувство. Она бессмысленно улыбалась, не замечая катившихся по щекам слез.
— Сегодня же в Ленинград! Я не могу ждать. — Она посмотрела на мужа и снова обернулась к начальнику: — Извините, но я мать, вы должны понять меня.
Ладо, окончательно растерявшись, поглядывал то на жену, то на начальника, то на меня, не зная, что сказать.
— Никуда ехать не надо. Сегодня девочку привезут из Ленинграда, и если она действительно ваша дочь...
— Сегодня?! — Тамара привстала. Но начальник положил руку ей на плечо, усаживая на место. — В котором часу прилетает самолет из Ленинграда? — Он повернулся ко мне и подмигнул.
Я посмотрел на часы. Было без десяти четыре.
— В семь часов они должны быть здесь, — сказал я.
— Итак, в 7 часов. Думаю, вы узнаете ее, если она ваша дочь... — обратился начальник к Тамаре.
— И она узнает меня, обязательно узнает, пусть хоть сто лет пройдет. — Она взволнованно, дрожащими руками расстегнула ворот платья. С левой стороны на плече темнело родимое пятно, по величине и форме напоминавшее виноградный лист.
— Моя Ия каждый вечер перед сном целовала меня сюда. Она не может забыть этого.
Наша машина стремительно пронеслась по подъему и остановилась возле небольшого дома на улице Чайковского.
Начальник отдела первым выскочил из машины и открыл дверцу, помогая спуститься Римме Берлин. Я подождал, пока выйдет растерянная Ия.
Старшая из женщин уже знала все. Ие ничего не говорили, но, видимо, сердце подсказывало ей, что предстоит что-то необычное.
Парадный подъезд дома, где живут супруги Курхули. Дверь отворила женщина с открытым, приятным лицом. Увидев Ию, она словно онемела и не могла двинуться с места. Потом выглянул какой-то седоусый старик, пригласил в переднюю, взял наши пальто и повесил на вешалку. Он ни на секунду не отводил глаз от Ии, словно загипнотизированный.
Перешагнув порог квартиры, Ия замерла, оглядела потолок, пол, обои на стенах, как будто припоминала и не могла припомнить что-то. Посмотрела на нас: куда, мол, вы меня привели.
Увидев на стене свою детскую фотографию, внимательно вглядывалась в нее несколько минут. На фото была изображена маленькая смеющаяся девочка с букетом полевых цветов в руках.
Ия задумалась. Я понимал, что все окружающее казалось ей знакомым и виденным, но она не могла припомнить, когда видела все это. Так бывает, когда что-нибудь приснится.
Нахмурившись подошла она к креслу, уселась в него, многозначительно глянула на Римму Берлин, которая не отходила от нее ни на шаг.
В комнату осторожно заглянул Ладо, зашел, глядя все время на начальника отдела. Он, казалось, боялся посмотреть на Ию: вдруг это не она, что тогда? В его взгляде застыло выражение ожидания и страха.
Дверь снова отворилась. Показалась Тамара. Она обеими руками сжимала ручку двери, — казалось, если она отпустит ее, то немедленно упадет. Наконец женщина смогла взять себя в руки. Ее широко открытые глаза медленно отыскали среди присутствующих девушку. Ия, как завороженная, поднялась ей навстречу — можно было подумать, что кто-то насильно, против воли тянул ее. На губах матери мелькнула улыбка, потом Тамара воскликнула по-грузински:
— Ия, дочка! Ия? — Она прижимала к себе голову девочки, словно боясь, чтобы кто-нибудь снова не отнял у нее дочь.
— Ия! Дочка! — Девушка медленно и удивленно повторила шепотом два слова. Вырвавшись из объятий Тамары, она подошла к своей детской фотографии, висевшей на стене. Снова внимательно рассмотрела ее, словно пытаясь найти ответ на какой-то мучительный вопрос.
— Ты — дочь моя, Ия, — повторяла Тамара, как будто стараясь уговорить девушку, рассеять ее сомнения. Подойдя к дочери, она расстегнула пуговицу на воротнике платья и обнажила плечо. — Вот смотри! — Слезы хлынули из глаз женщины.
Увидев родимое пятно, похожее на красноватый виноградный лист, Ия облегченно, словно разрешив мучившую ее загадку, вскрикнула:
— Мама, мамочка! — Девушка упала на колени, обняв мать.
Я оглядел собравшихся.
Ладо стоял неподвижно, безуспешно пытаясь сохранить суровое и деловое выражение лица.
Римма Берлин улыбалась счастливо и довольно.
Начальник отдела щурил глаза, но я успел заметить, что они у него подозрительно блестели.