Отражение магии

Здесь почти ничего не изменилось. Кучка чахлых молодых деревьев на пологом склоне, среди которых они оказались, чтобы не попасться на глаза случайным маглам, за прошедшие годы нисколько не стала больше, словно время для них остановилось. Рано облетевшие листья разлагались под ногами влажным ковром, и промозглый ветер гнал легкую дымку над пропитанной дождем землей. Они добрались до вершины холма, за которой открывался вид на главную достопримечательность Скорхилла и, возможно, всего Дартмура.

Квиррелл бросил взгляд на потемневшие и раскрошившиеся камни, образующие окружность почти сотни футов диаметром. Некоторые были давно повалены и почти полностью погрузились в болотистый грунт, медленно пожирающий и переваривающий любые творения человеческих рук. Сколько всего может лежать в этой земле, на тысячи лет укрытое от глаз исследователей? Даже магия не поможет обнаружить все тайны, надежно спрятанные под слоем почвы — здесь, где все еще носятся отголоски древнего чародейства неведомых предтечей. Людей, которые поселились в этих местах за девять тысяч лет до зарождения христианства, вскоре после того, как страшная катастрофа уничтожила землю Атлантиды, если верить Платону.

Никого поблизости не было, и Марси с победным кличем понеслась вниз по склону: унылая осенняя погода, судя по всему, ни капли не испортила ей настроения. Профессор хмыкнул и быстрым шагом двинулся следом, посматривая по сторонам. Найти засыпанный вход в подземелье будет непросто, даже если его догадка верна. Хорошо, если Эмерик оставил там нечто по-настоящему серьезное: чутье волшебника позволит определить, что где-то рядом лежит могущественный артефакт или действуют сильные чары. Однако ему ни за что не найти таким способом ни драгоценных книг, которые могли остаться в логове некроманта, ни даже запасов глины Эдема, сколь угодно больших.

Добравшись до круга камней, Квиррелл без труда определил точное направление на запад. Здесь не требовался компас: камни некогда служили астрономическими ориентирами. Вот высокий менгир, вершина которого поныне отмечает положение солнца в день летнего солнцестояния, если смотреть из центра. А вот эта выщербленная глыба указывает в западном направлении, туда, где холмистую равнину пересекает мелкая извилистая речушка Галлавен-Брук.

Профессор оглянулся назад, где на расстоянии меньше мили располагалась Гидли — небольшая магловская деревня, — и, убедившись в отсутствии посторонних, неторопливо зашагал прочь от круга. Он чувствовал рассеянные в воздухе отголоски чар — ужасающе древних, возможно, более древних, чем сами эти камни. Тончайшая магическая взвесь, в незапамятные времена напитанная кровью и темным неистовством на тонкой границе с безумием. За тысячи лет все это утратило силу и остроту, выцвело подобно древнегреческой фреске и уже не устрашало — не больше, чем линялые чучела некогда грозных хищников в краеведческом музее.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросила Марси, нагнав его.

— Нет. Но пока еще рано. Если мы не ошиблись с направлением, то я почти уверен, что вход в подземелье на той стороне этого ручья. Сплошные холмы с каменными завалами: идеальное место.

Он оказался прав. Пока они не перебрались на другую сторону ручья, ничто не тревожило его чувства странными отклонениями от установившегося давным-давно равновесия. Слабое беспорядочное дрожание пространства на пределе восприятия сопровождало его в течение всего пути, и профессор при всем желании не мог выделить в нем ни смысла, ни направления.

Ступив же на округлые покатые камни холмов на том берегу, он понял: здесь что-то еще. Где-то в глубине земли древние чары — по-прежнему незнакомые, но отчетливые, — заявляли о себе на забытом языке предтечей. Квиррелл несколько раз остановился, пытаясь угадать точное направление, но было еще рано, и он не мог почувствовать ничего, кроме самого факта присутствия чего-то, с чем он никогда ранее не встречался.

— Что-то не так? — спросила Марси, перехватив его напряженный взгляд.

— Чужая магия, — коротко ответил он. — Незнакомые чары всегда опасны. Давай-ка, сестренка, ты отстанешь от меня на пару шагов…

— Еще чего! — возмутилась она и ускорила шаг. — Квиринус, за сотни лет тут кто только не ходил!

— Только не здесь, — отозвался он, с трудом пробираясь через очередной завал на пути. — Все сразу бегут круг камней смотреть. А самое интересное… Стоп!

Он поднял руку, призывая сестру к молчанию и прикрыл глаза, пытаясь вновь уловить то, что почувствовал мгновение назад. Вот оно! Сквозь белый шум рассеянной магии предтечей пробивалась мощная и уверенная пульсация, мерно накатывая волнами силы неясной природы.

— Я тоже чувствую, — удивленно прошептала Марси. — Это идет оттуда… кажется.

Он улыбнулся в ответ, подивившись не по годам развитому чутью сестры. Сам он годами тренировал эту способность, но Марси, похоже, — прирожденный ликвидатор заклятий. Ей цены не будет в любой археологической экспедиции, имеющей дело с защитными чарами и проклятиями на захороненных артефактах. Еще бы привить ей осторожность...

Квиринус Квиррелл неторопливо подошел к небольшому углублению в земле, где скопилось настоящее озерцо липкой грязи с торчащими над поверхностью массивными булыжниками. Источник пульсаций находился где-то под ее противоположным склоном. Одна надежда, что землей засыпан только вход в подземелье: в противном случае им придется возвращаться за подмогой и закрывать эту территорию чарами от внимания маглов на время раскопок… Впрочем, это и сейчас не помешает.

Бросив короткий взгляд в сторону Гидли, профессор достал палочку и произнес:

— Каве Инимикум!

Теперь со стороны их будет непросто заметить, даже если до случайных маглов и донесется звук взрыва. Но вот вся эта грязь… Не хотелось бы портить новенькую мантию. Обработав ее Импервиусом и окружив себя невидимым щитом Протего, Квиррелл сказал:

— А теперь, сестренка, отойди-ка назад… Бомбарда Максима!

Грохот ударил по барабанным перепонкам, заставив даже самого профессора болезненно поморщиться. Земля дрогнула под ногами, и весь противоположный склон взметнулся в воздух бешено крутящимися кусками черного грунта и расколотых заклинанием камней. О, в разрушающих заклинаниях Квиррелл был по-настоящему силен! Возможно, ему стоит попробовать себя на должности профессора Защиты от темных искусств. Как жаль, что в Хогвартсе нет курса с простым и понятным названием — «Боевая магия»!

Когда земля и камни перестали сыпаться с неба черным дождем, Квиррелл осторожно прошел по правому склону ближе к зияющему провалу. Взрыв обнажил остатки выложенных неровными камнями стен, между которых чернел проход, ведущий вниз. Среди земляных завалов еще можно было разглядеть края ступеней.

— Ничего себе! — воскликнула подбежавшая Марси, порываясь спуститься в подземелье первой.

— Только без глупостей, — поморщился профессор и, обновив на себе щитовые чары, скользнул в развороченный проход. — Лучше бы тебе подождать снаружи, но если уж не терпится, иди в нескольких шагах за мной. Если со мной что-то случится, не пытайся вытащить меня самостоятельно, ясно? Возвращайся в Лондон за подмогой, и пусть профессионалы разбираются сами. Люмос!

Он прошел по ступеням вниз, пару раз едва не соскользнув с покатой поверхности, по которой семь столетий сочились грунтовые воды. Где-то за спиной вполголоса выругалась Марси, продемонстрировав мастерское владение лексиконом, не очень приемлемым для юной леди. Холодный свет Люмоса высвечивал изъеденные вековой эрозией каменные стены, лишенные каких-либо признаков внутренней отделки и украшений. Очевидно это было не более, чем временным логовом, укреплением на случай войны… которая оказалась на удивление быстротечной.

Лестница сделала поворот, и Квиррелл с трудом протиснулся в проход, где потолок частично обвалился, заметно затруднив спуск. Он никогда не страдал клаустрофобией, но теперь вдруг явственно ощутил давление многотонного грунта со всех сторон, готового сокрушить, сжать непрошенного гостя в своих каменных челюстях, перемолоть ему кости и переварить плоть, сделав частью самого себя. Дышать отчего-то стало трудно. Профессор остановился и не без усилия сделал глубокий вдох.

— Марси! — позвал он. — Как ты там?

— Мантию испачкала, — услышал он недовольный голос сестры. — А еще тут червяки по стенам ползают. Терпеть не могу червей. Даже пауки лучше.

— Возвращайся назад, ладно? Подожди наверху. Думаю, я за полчаса управлюсь, а если больше…

— Ты обещал, что возьмешь меня, а теперь отправляешь назад?

— Я просто беспокоюсь…

— А ты не беспокойся! — неожиданно близко прозвучал ее голос, и Марси выскочила из-за угла, который он только что миновал, размахивая палочкой с зажженным Люмосом. — Серьезно. Мне, может, и далеко до тебя, но я могу за себя постоять, Квиринус. А если там, внизу, что-то опасное, тебе не помешает помощь.

Он вгляделся в ее лицо, освещенное холодным магическим светом. На нем не было ни капли страха или даже беспокойства: оно лучилось уверенностью и даже азартом, словно речь шла об очередной игре в квиддич, а не о спуске в подземелье Эмерика Отъявленного, здорово смахивающее на глубокую могилу.

— О чем думала Шляпа, отправляя тебя на Когтевран? — криво ухмыльнулся он. — Гриффиндор по тебе плачет с твоей-то бесшабашностью.

— Здесь мой брат, великий чародей Квиринус Квиррелл, — ответила она с улыбкой. — Что со мной может случиться?

Он вздохнул и повернулся к оставшейся части лестницы, уходящей в темноту. Там, всего в нескольких футах от него ступени переходили в неровный каменный пол, усыпанный щебнем и комьями глины. Они почти добрались. Что может случиться, значит? Что угодно, Марси. Что угодно.

— Только будь добра, ни к чему не прикасайся, — сказал он вслух. — Эти средневековые малефикары обожали накладывать смертоносные проклятия на свои пожитки.

Сойдя с лестницы, они оказались в тесном помещении с низко нависшим потолком. Каменные перекрытия покоились на грубых колоннах с квадратным сечением и казались достаточно надежными, чтобы выдержать все эти тонны грунта над их головами. Пульсация, которую они ощутили наверху, заполняла здесь все пространство непрерывно множищимся эхом, и уже не было возможности определить направление на источник.

— Люмос Максима! — проговорил Квиррелл, взмахнув палочкой.

Яркий свет залил подземелье, высветив каждый его уголок. Старый манускрипт не солгал: это место действительно существует. Вот только здесь ничего нет. Если и хранились тут когда-то запасы глины Эдема или других ценностей, то теперь осталась лишь самая обычная глина, грязь, камни и сгнившие столетия назад остатки мебели. А чего он ожидал? Эмерика схватили здесь: все самое ценное и опасное чародеи вынесли из подземелья или уничтожили.

Квиррелл неторопливо подошел к высившейся в углу груде гнилого дерева — по всей видимости, остаткам рабочего стола некроманта. Не ощутив никаких признаков защитных чар, он осторожно протянул руку и поднял изъеденный до дыр склизкий кусок пергамента, на котором еще просматривались очертания рун. Лабораторный журнал чародея? «… сентября. Теперь они сильнее, быстрее двигаются, и огонь не причиняет им заметного… Прах, усиливающий их плоть, отзывается на чары вселения, и я могу это… он будет ждать здесь вечно», — с трудом разобрал он сквозь наслоения грязи. Дамблдор был чертовски прав относительно природы этих инферналов.