Война Кортни

Одним из них был мужчина, которого она любила.

На борту этого поезда будут сидеть другие мужчины, с другими девушками, которые их любят. И теперь ее работа заключалась в том, чтобы убить и искалечить как можно больше из них.

В ту ночь луна была почти полной, но скрылась за облаками. Вуаль исчезла, и серебристый лунный свет озарил поезд, въехавший в вырубку. Он набирал хорошую скорость, а это означало, что катастрофа, когда она произойдет, будет еще более разрушительной.

Шафран посмотрела на Туманный выключатель. Он был меньше двух дюймов в поперечнике, но казался таким же широким, как суповая тарелка.

Ее сердце пропустило удар, когда машинист высунулся из кабины, чтобы посмотреть на линию. Подмена была так очевидна, прямо здесь, на рельсах.

Он увидит это. Он замедлит шаг.

Но потом он снова просунул голову в кабину.

Через две секунды поезд миновал Туманный выключатель.

Все шло по плану.

•••

Шафран бросилась в лес, зажав уши руками, внезапно испугавшись кровавой бойни, которую она учинила над человеческими жизнями, ударной волны, которая наверняка унесет ее в небытие. Звуки в ее голове были настолько пронзительными, что казались галлюцинациями, настолько сильными, что она могла слышать пронзительные крики, и она молила Бога, чтобы они не исходили из ее собственного рта. Она могла представить себе сцену опустошения и кровопролития внизу, в разрезе, когда поезд соскочил с рельсов, а вагоны позади него задрожали, задергались и врезались друг в друга. Люди на борту были бы захвачены врасплох. Их швыряло бы по купе, швыряло бы о стены, двери и сиденья или вышвыривало бы из окон на жестоко твердый гранит, возвышавшийся по обе стороны, с переломанными костями и неестественно искривленными конечностями.

Все это она мысленно представила себе. Но любая мысль о том, что она сделала, быстро уступала место ее собственной непосредственной опасности. Ее чувства сосредоточились на земле перед ней, и она начала бежать, спасая свою жизнь.

В течение нескольких дней после того, как Джимми Янг сообщил Шафран о ее миссии, она корпела над картами и фотографиями, пока не узнала каждую тропинку, каждое поле, каждую укромную рощицу и каждый голый участок открытой местности между вырубкой и бухтой, где рука мола указывала на свободу. Она знала, куда бежит сквозь ночь, и ее не оставляла без внимания пружинистая земля, изрытая провалами и дырами, которые легко могли подвернуть лодыжку или сломать ногу, или жестокие выступы скал, скрывающиеся под мхом или полевыми цветами. Она привыкла приземляться подобным образом, как и любой агент спецопераций, и ее ноги инстинктивно приспосабливались к подъемам и падениям земли, на которую ступали ее шаги.

Она была примерно на трети пути к месту назначения, когда ей пришлось замедлить ход, чтобы обойти деревню. Это заняло у нее почти пятнадцать минут, но она учла это при составлении маршрута. Но были вещи, которые никто не мог спланировать, например, почти столкнувшись с немецким солдатом и местной девушкой, занимающейся любовью за живой изгородью.

Первым намеком на их присутствие был женский голос, спрашивающий: "Почему ты остановился?- и мне показалось, что я что-то слышу, - ответил мужчина.”

Шафран упала на землю.

“Я должен пойти и посмотреть,” сказал солдат.

Сквозь листву, которая была единственным, что отделяло ее от влюбленных, Шафран увидела руку - так близко, что она почти могла дотронуться до нее - протянутую, чтобы поднять винтовку. Она провела правой рукой вниз по телу, пока не нащупала рукоять боевого ножа Фэрбэрн-Сайкс, который лежал в ножнах у ее бедра. У ножа было острое, как игла, лезвие, что делало его смертоносным колющим оружием, но стороны лезвия были остры, как бритва, и могли разрезать человеческую плоть, как нож для стейка - нежное филе миньон.

Шафран не боялась быть застреленной. Она была обучена боевым приемам более смертоносным, чем мог себе представить средний пехотинец. Она могла убить этого немецкого солдата прежде, чем он узнает, что она здесь. Но потом появилась девушка. Ее тоже нужно будет уничтожить, прежде чем она сможет закричать. Шафран знала, что девушка будет слишком потрясена, чтобы издать какой-либо звук в течение секунды или двух, что было более чем достаточным временем, чтобы справиться с ней. Но одно дело-убить вражеского бойца, и совсем другое - убить безоружную гражданскую женщину, даже коллаборационистку. И, отбросив все моральные соображения, она останется с двумя мертвыми телами, чтобы избавиться от них.

Если солдат выглянет из-за изгороди, Шафран придется драться. Она напряглась, готовая броситься на него. Но она услышала, как девушка сказала: "Не говори глупостей. Скорее всего, это просто животное - лиса, барсук или что-то в этом роде. Затем ее тон изменился и стал более заискивающим, когда она промурлыкала: Я скучаю по тебе. . .”

Шафран увидела, что мужчина остановился. Она видела, что он разрывается между своей похотью и чувством долга.

“Мне действительно нравилось то, что ты делал, это было ооочень хорошо, - вздохнула девушка.

Винтовка упала на землю. Солдат вернулся к девушке. Шафран молилась, чтобы он оказался ужасным, невнимательным любовником. Двигайтесь дальше. Получай, что хочешь. Застегни брюки и иди!

Но именно сейчас ей пришлось столкнуться с Казановой в форме. Он вложил в это свое сердце. Он внимательно посмотрел на свою партнершу. Что бы он ни делал, это сработало, потому что девушка была возбуждена до такого экстаза, что ему пришлось зажать ей рот рукой, чтобы она не закричала. Шафран почувствовала короткий укол ревности. Она уже давно не испытывала такого удовольствия.

Прошло пять минут, потом десять. Шафран обдумывала, не попытаться ли ей сбежать, пока любовник еще не спустил штаны, но если он услышит еще один шорох в живой изгороди, то непременно начнет расследование.

Но в конце концов взаимная страсть достигла своего апогея, и, к удивлению Шафран, именно девушка быстро встала, подтянула нижнее белье и сказала: Моя мать будет гадать, что со мной сталось.”

Она пошла прочь, сопровождаемая солдатом, который спросил:- "Когда я смогу увидеть вас снова?" - и наконец Шафран смогла пошевелиться.

Она сказала себе, что у нее еще много времени и что она не хочет приходить слишком рано и прятаться среди скал, пока не прибудет человек сопротивления со своей лодкой. Луна еще не взошла, и было достаточно светло, чтобы разглядеть, куда она направляется.

Настроение Шафран поднялось, она была в приподнятом настроении. Ее миссия увенчалась успехом, и теперь она находилась в полумиле от бухты. Может быть, ей все-таки удастся выйти сухой из воды. И тут она услышала вой. На секунду она погрузилась в мрачный мир фантазий о ведьмах, волках и злобе, но мгновение спустя она обуздала свое воспаленное воображение и поняла, что это были собаки.

Охотничьи псы были выпущены на волю, и она стала их добычей.

•••

Шафран бежала изо всех сил, прочь от прямого пути к бухте. Она знала, что впереди, не более чем в трехстах или четырехстах ярдах, протекает ручей, который она могла использовать, чтобы сбить их со следа. К тому времени, когда они снова поднимут его, она, возможно, доберется до бухты, встретит ожидающую лодку и уйдет.

Вода была талая и ледяная. Она побежала вниз по течению, скользя по скользким, покрытым мхом камням на дне ручья, но сохраняя равновесие и не сбиваясь с шага, даже если ее уводили все дальше, потому что ручей встречался с морем где-то к северу от бухты. Ручей бежал вдоль оврага, поросшие кустарником и деревьями берега которого давали Шафран некоторое укрытие от преследовавших ее собак и немецких солдат. Скоро ей снова придется выйти на сушу и повернуть к бухте. Она посмотрела вверх. Ночное небо было затянуто тучами, но ни одна из них, казалось, не проходила над Луной, которая оставалась великолепно изолированной, отражая свое сияние на землю.

Если она хочет спрятаться, ей нужно найти укромное место и остаться там, в этом случае она пропустит лодку. Но чтобы добраться до бухты вовремя, ей придется рискнуть быть замеченной. Ее единственной надеждой была скорость. Она должна была открыть брешь, которую ее преследователи не могли закрыть, и молиться, чтобы у бойца сопротивления хватило смелости подождать ее, даже если он увидит, что немцы следуют за ней по пятам, и что его моторная лодка достаточно быстра, чтобы убежать прежде, чем вражеские пушки разнесут их обоих на куски.

Она продолжала бежать по однополосной дороге, не более чем тропинке, которая петляла вдоль побережья, обслуживая фермы и рыбацкие деревушки в этом районе. Ей пришло в голову, что прошло уже несколько минут с тех пор, как она в последний раз слышала лай собак, но не успела она подумать об этом, как услышала их голоса, плывущие в неподвижном ночном воздухе, едва различимые за тихим шумом моря, бьющегося о берег.

Беги быстрее! Ну же, ленивая корова . . . беги быстрее!

Теперь Шафран поняла, почему ее обучение было таким жестоким, а инструкторы - такими безжалостными. Они готовили ее к такому моменту, когда ее жизнь зависела от того, сможет ли она двигаться вперед и увеличить скорость, когда ее легкие кричали о пощаде, сердце готово было разорваться, а мышцы ног сводило судорогой, когда молочная кислота просачивалась в них через болевой барьер и дальше.

Впереди, справа, был поворот с дороги: тропинка, спускавшаяся вниз по склону к большому дому, стоявшему в нескольких сотнях ярдов от бухты, защищенному от ветра деревьями, которые какой-то давно умерший владелец, должно быть, посадил в качестве ветрозащитных щитов. Шафран планировала незаметно обойти дом, но было уже слишком поздно для этого.

Она помчалась вниз по склону, а затем свернула с дорожки, прежде чем та оказалась перед домом. Здесь она перелезла через декоративный рокарий - сад камней, по которому вниз по самому крутому склону холма вились искусно проложенные дорожки, соединенные каменными ступенями. Когда-то они обеспечивали приятные цивилизованные прогулки для нежных летних вечеров. Теперь она бежала, спасая свою жизнь, по камням и растениям, перепрыгивая через три ступеньки, а враги и их животные преследовали ее по пятам. Она вышла из рокария, почти на уровне моря, и свернула на неровную тропинку, которая шла между грядками огорода.

Собаки кричали гораздо громче, и Шафран слышала гортанные команды их хозяев. Вспышка света позади нее привлекла ее внимание, и она оглянулась, чтобы увидеть окно спальни, открывающееся на первом этаже, и силуэт кого-то, выглядывающего наружу. Но потом окно закрылось, и свет погас. Кто бы там ни был, они не хотели вмешиваться.

Шафран подошла к деревьям в конце огорода, пробежала по открытому участку и обнаружила забор из колючей проволоки высотой по грудь, отмечающий периметр участка. Она остановилась, ее грудь тяжело вздымалась, задаваясь вопросом, Сможет ли она справиться с этим.

Она посмотрела по сторонам. Примерно в десяти ярдах от него находились металлические ворота, обращенные к морю и закрытые цепью. Она подбежала к нему, перелезла через него и приземлилась на мягкую, колючую морскую траву на дальнем берегу.