Неуловимая блондинка

19. Канадский вариант старухи Шапокляк

Мы остановились около трехэтажного дома, выкрашенного в ярко-малиновый цвет. Дама в строгом сером платье ждала нас около лестницы. Довольно странной лестницы, потому что прямо с тротуара она вела на второй этаж. Вокруг были такие же разноцветные ярко покрашенные трехэтажные дома с такими же, на мой взгляд, неудобными лестницами.

— Изабелл Кутю, — представилась дама. — English? Français?

— English, — ответила я.

— Прошу.

И она быстро побежала по лестнице.

Я последовала за ней. Супруги Семицветовы задержались.

— Держись одной рукой за перила, другой — за меня, — командовала Тамара, и они начали медленно подниматься.

Дама открыла дверь. Мы вошли в большой холл, уставленный коробками и чемоданами.

— Еще выше, — распорядилась дама.

По небольшой очень крутой лестнице она шустро вбежала на третий этаж. Я за ней. Супругов снова пришлось ждать.

— У вас дома нет лестниц? — спросила Игоря дама.

Ответил Тамара:

— Нет. А нам это и не надо. Я не люблю лестницы.

— Вам надо. Особенно вашему супругу. Ничто так не укрепляет здоровье, как ежедневные пробежки по лестнице.

Мы оказались в странной комнате. С трех сторон она была совершенно круглой, как по циркулю; зато четвертая, выходящая на улицу, была плоской с большим окном до потолка.

— Вы хотите, чтобы я вам рассказала о моем прадеде?

— Да.

— Вы прибыли только за этим?

Голос у нее был скрипучий, как у той противной старухи из русского мультфильма про Чебурашку, который мне в детстве показывала мама.

Не дожидаясь ответа, дама продолжила:

— Я вам ничего не могу рассказать. Я его ни разу не видела, а моя бабушка мне о нем ничего не рассказывала. Впрочем, вы, наверное, об этом уже знаете.

— Знаю, — ответила я.

— Сейчас вы будете спрашивать о каких-нибудь глупостях и потом поинтересуетесь, не осталось ли у меня каких-нибудь сувениров.

— Вы меня опередили.

— У меня не осталось никаких сувениров.

— Этот дом принадлежал ему?

Этот вопрос почему-то поставил ее в тупик.

— Вас это интересует?

— Да.

— Почему?

— Вы же сказали, что я буду спрашивать о всяких глупостях.

— Это действительно глупость. Потому что вы совершенно не понимаете, кем он был.

— А кем он был?

— Во всяком случае, дом у него был не такой, как у меня.

— И где у него был дом?

— Не знаю. Что касается моего дома, то он достался мне от моей матери. Только не спрашивайте меня, кем она была.

— Почему?

— Потому что я вам совру.

— С вами приятно разговаривать.

— Неужели? — удивилась мадам.

— Конечно. Вы сами говорите, где правда, где неправда.

— Ваши спутники говорят с русским акцентом, вы говорите без русского акцента. Потому что вы шпионка более высокого класса?

— Я сотрудник ФБР. Это правда.

— Скорее всего, это правда, — согласилась мадам. — На прошлой неделе я была во «Фронтенаке» на русской опере. Она называется «Пиковая дама». Прекрасная опера. Вы из Вашингтона?

— Да.

— У вас там оперы дают в большом концертном зале. Как он называется?

— Кеннеди-центр.

— Вы сказали, что вы сотрудник ФБР?

— Пожалуйста, посмотрите.

Я протянула гаджет.

— Если вы сотрудник ФБР, то почему вы нашли меня через частного детектива?

— Когда человека находят через частного детектива, он более сговорчив.

— И вы надеетесь со мной договориться о цене сувениров, которые остались у меня?

— Вы догадались.

— У меня остался только один сувенир.

— Вы мне его покажете?

Мадам подошла к комоду, вытащила оттуда небольшой листок.

— Что это?

— Это то, что стоит тысячу долларов.

В разговор вмешался Игорь:

— Этот листок не похож на сувенир. Такое впечатление, что вы только что вырвали его из блокнота.

Мадам возмутилась:

— Не только что, а год назад.

— И вы хотите, чтобы мы заплатили за этот листок тысячу долларов?

— У вас нет выхода. Важен не возраст этого листа, а то, что на нем написано.

— А что на нем написано?

— То, что было написано на подлиннике.

— И где этот подлинник? — поинтересовалась я.

— Вы не первые, кто интересуется сувенирами моего покойного прадеда. Первому я продала подлинник. За пять тысяч долларов. Но перед тем как продать, сделала точную копию того, что было на нем написано.

— И следующим продавали по тысяче долларов?

— Да.

— И много было таких.

— Я предпочту не ответить.

Я начала торговаться:

— За подлинник я бы вам тоже дала пять тысяч долларов, но за копию… больше ста долларов не могу.

— Нам не о чем разговаривать. И если вы обратитесь за помощью к полиции, то ничего не получите. Я просто разорву этот листок.

В разговор снова вступил Игорь:

— Вам понравилась «Пиковая дама»?

— Да.

— В этой опере показан истинно русский образ поведения. Вы помните, как герой поступил с со старой домой? Он хотел, чтобы она выдала тайну, она отказалась, и он её… Это типично для русского.

— Вы не похожи на человека, который ночью может удушить старуху.

Она посмотрела на меня:

— И вы тоже. А вот вы, — она посмотрела на Тамару, — вот вы сможете!

От удивления Тамара открыла рот.

— Сможете, — повторила мадам. — Восемьсот.

— Триста.

— Пятьсот — это последнее слово.

Я сделала вид, что мне нужно с кем-то посоветоваться:

— Извините.

Я вынула телефон и набрала номер отца. Он всё поймет с полуслова. Телефон отца взяла мама:

— Отец смотрит футбол. Он не любит, когда его отвлекают. Тем более что у него, кажется, там большие неприятности. Что тебе надо?

Я начала по-английски:

— Мне нужно разрешение заплатить пятьсот долларов.

За всю свою жизнь я не помню случая, когда мне удавалось хоть раз чем-нибудь удивить маму. Не удивила и сейчас:

— Деньги небольшие, плати.

— Но босс…

— Отцу я скажу после футбола. Если будет возражать, скажу, что я разрешила. Но чтобы он возражал! Разве если его проиграют.

Я выключила телефон. Вынула чековую книжку:

— На чье имя чек?

— Изабелл Кутю.

Она по буквам продиктовала имя.

— Как вы думаете, мне стоит выписывать чек? — спросила я по-английски Игоря. — У меня есть подозрение, что мадам нас обманывает.

— У меня тоже, — согласился Игорь. — Но мадам должна понимать, что если она продаст нам какую-нибудь фальшивку, то её ожидают большие неприятности. Очень большие.

Мадам возмутилась:

— Если бы я продавала клиентам фальшивки, то они бы поступили со мной так, как поступил тот русский со старой дамой. Но они так не поступили.

Я выписала чек. Мадам протянула мне листок. На нем было написано шесть цифр: «158413».

— Всё? — удивилась я.

— Всё.

— И что это может означать?

— А вот тут я вам отвечу честно: не знаю.

— Но всё-таки.

— Скорее всего, это код, который откроет доступ к тайнику, где хранятся драгоценности или деньги. Если бы я знала, к какому тайнику, я бы давно добралась до него и не продавала бы бумажки.

— Пожалуй, все? — спросила я Игоря.

Он согласился:

— Всё.

Мы ушли.

— Как ты думаешь, обманула она нас или нет? — спросила я Игоря в ресторане.

— Думаю, если обманула, то в чем-то таком, в чем мы не разбираемся. Но баба она крепкая.

— А вот за разбойника приняла только Тамару.

Та тут же среагировала:

— Конечно. Игорю надо гулять каждый день. Ему нужны воздух и физические упражнения. Ему нельзя поднимать тяжести, но ходить пешком он может. По часу в день.

— Хоть по полчаса, — взмолился Игорь.

Тамара повернулась ко мне:

— Скажи ему. Меня он не слушается.

После обеда супруги отвезли меня в аэропорт.

Ночью я уже была у себя дома.