Встречи с призраками

IV

Я уже упоминала, что Гастер в последнее время смотрел на меня очень странно. Теперь пришло время объяснить, что имелось в виду.

Дело в том, что его взгляд, обычно исполненный стальной воли, в эти минуты терял свою жесткость и обретал какую-то трудноописуемую теплоту. Это выражение, должна признаться, тревожило меня еще больше. Особенно если учесть, что я всегда чувствовала, когда взгляд Гастера был устремлен на меня, даже если не видела этого.

Одно время я думала, что это мои домыслы, порожденные нервным состоянием. Но матушка развеяла мои иллюзии на этот счет.

— Знаешь, милая, — сказала она однажды поздно вечером, войдя в мою спальню и тщательно прикрыв за собой дверь, — не будь эта мысль столь нелепа, я бы подумала, что этот доктор безумно в тебя влюблен.

— О, мама, какие глупости! — возразила я нарочито беспечно, но на самом деле так испугалась, что чуть не опрокинула стоящую на ночном столике свечу.

— Нет-нет, Лотти, я действительно в этом уверена. Когда он смотрит на тебя, то я сразу вспоминаю, каким взглядом смотрел на меня твой отец. Вот что-то подобное — видишь? — И пожилая леди уставилась страстным, полным нежности взором на одну из ножек кровати.

— Ложись лучше спать, мама, — сказала я. — Это тебе только кажется. В самом деле! Этот доктор не хуже тебя знает, что я — невеста Чарли!

— Дай-то Бог… — Матушка, выходя, покачала головой.

Эти ее слова продолжали звучать у меня в ушах до тех пор, пока я не уснула. А потом произошло нечто загадочное. Посреди ночи меня вдруг разбудила странная дрожь во всем теле. Теперь мне это ощущение хорошо знакомо, но тогда это было в первый раз.

Стараясь не шуметь, я осторожно подошла к окну и выглянула сквозь щель жалюзи. На усыпанной песком дорожке высился фантастический силуэт нашего гостя; сейчас он более, чем когда-либо раньше, походил на летучую мышь. Я была уверена: швед пристально смотрит на мое окно. Но миг спустя он, должно быть, заметил, как дрогнули жалюзи, потому что чиркнул спичкой, закуривая сигарету, развернулся и зашагал прочь по аллее.

На следующее утро за завтраком Гастер поведал всем нам, что этой ночью почувствовал себя плохо и предпринял небольшую прогулку для восстановления душевного равновесия. Я выслушала эти его слова, припомнила и другие мелочи и, трезво оценив все, пришла к выводу: у меня нет реальных причин питать к Гастеру недоверие. Вся моя неприязнь основывается на очень шатких основаниях. Да, можно обладать странной внешностью, изучать шарлатанскую литературу, можно, в конце концов, даже бросить влюбленный взгляд на привлекательную девушку, но при том не быть человеком, опасным для общества.

Эти мысли служат доказательством того, что даже в такой момент я старалась быть как можно более беспристрастной и меньше всего желала оценивать Октавиуса Гастера хоть сколько-нибудь предвзято.