История Тома Джонса, найденыша. Том 2 (книги 9-18)

– Голубчик, от всего сердца желаю, чтоб она была твоей, – как рад бы ты был тогда избавиться от хлопот с ней!

– Поверьте, дорогой друг, что вы сами причина всех хлопот, на которые вы жалуетесь. Имейте к вашей дочери доверие, которого она вполне заслуживает, и, я убежден, вы будете счастливейшим отцом на свете.

– Иметь к ней доверие? Только этого недоставало! Какое может быть доверие, когда она не желает делать, как ей велят? Пусть согласится выйти, за кого хочу, так я буду иметь к ней сколько угодно доверия.

– Вы не вправе, сосед, требовать от нее этого согласия. Ваша дочь признает за вами право запрета, а больших прав не дали вам ни Бог, ни природа.

– Право запрета! Ха-ха! Я вам покажу, что это за право. Убирайся вон, ступай в свою комнату, упрямица!

– Право, мистер Вестерн, вы обращаетесь с ней жестоко… Я не могу этого видеть… Вам надо быть с ней ласковее. Она заслуживает лучшего обращения.

– Ладно, ладно, я знаю, чего она заслуживает, – сказал мистер Вестерн. – Теперь, когда она ушла, я покажу вам, чего она заслуживает. Вот, взгляните, сэр, – письмо моей кузины, миледи Белластон: она меня предупреждает, что молодчик уже выпущен из тюрьмы, и советует глядеть за девчонкой в оба. Нет, черт возьми, вы не знаете, что такое иметь дело с дочерью, сосед Олверти!

И сквайр заключил речь похвалами своей дальновидности.

Тогда Олверти после надлежащего предисловия подробно сообщил ему о своем открытии относительно Джонса, о гневе на Блайфила и вообще обо всем, что было рассказано в предыдущих главах.

Люди чрезмерно бурного темперамента по большей части легко меняют свой образ мыслей. Едва только узнав о намерении мистера Олверти сделать Джонса своим наследником, Вестерн от всего сердца присоединился к дядиным похвалам племяннику и с таким же жаром выступил в пользу союза дочери с Джонсом, с каким раньше хлопотал о том, чтобы она вышла за Блайфила.

Мистер Олверти снова принужден был умерить его пыл, рассказав о своем разговоре с Софьей, чем Вестерн был крайне поражен.

Несколько минут он хранил молчание, дико выпучив глаза.

– Да что же это может значить, сосед Олверти? – проговорил он наконец. – Что она была влюблена в него, в этом я готов поклясться… Ага! Понимаю. Как Бог свят, это так. Сестриных рук дело! Девчонка втюрилась в этого сукина сына – лорда. Я застал их вместе у кузины, миледи Белластон. Он вскружил ей голову, это ясно… Но будь я проклят, если я ее за него выдам!.. Ни лордам, ни придворным в семье моей не бывать!

В ответ на это Олверти произнес длинную речь, в которой снова выразил порицание всем насильственным мерам и настойчиво советовал мистеру Вестерну обращаться с дочерью ласковее, сказав, что этим способом он, наверное, добьется успеха. Потом он попрощался и вернулся к миссис Миллер, но прежде, уступая горячим просьбам сквайра, должен был дать слово привезти к нему сегодня же мистера Джонса, «чтобы тут же все с ним и порешить». Расставаясь с мистером Олверти, Вестерн, в свою очередь, обещал последовать его совету и переменить обращение с Софьей.

– Не знаю, как это у вас выходит, Олверти, только вы всегда заставляете меня делать по-вашему, а ведь мое поместье не хуже вашего и я такой же мировой судья, как и вы.