Еще одни невероятные истории
- Автор: Роальд Даль
- Жанр: Проза
- Дата выхода: 2012
Читать книгу "Еще одни невероятные истории"
Корпорация «И Аз воздам»
(перевод М. Пчелинцева)
Когда я проснулся, густо шел снег.
Я знал, что идет снег, потому что в комнате было как-то по-странному светло и с улицы не доносилось ни звуков шагов, ни шелеста автомобильных покрышек, а только рычание моторов. Я вскинул глаза и увидел около окна Джорджа в его зеленом халате; он склонился над парафиновой плиткой, заваривая, видимо, кофе.
— Снег идет, — сказал я.
— Холодно, — откликнулся Джордж. — Жуткая холодрыга.
Я встал с постели и вытащил из-под двери утреннюю газету. И вправду было очень холодно, так что я быстро прошлепал назад и снова лег под одеяло, грея мгновенно простывшие пальцы в самом теплом месте — в паху.
— Писем нет? — спросил, не оборачиваясь, Джордж.
— Нет, нет никаких писем.
— Что-то старик не спешит раскошелиться.
— А может, он думает, что четыре с половиной сотни достаточно на месяц.
— Он никогда не был в Нью-Йорке. Он даже не подозревает, какая здесь дорогая жизнь.
— Вольно ж тебе было потратить все за одну неделю.
Джордж распрямился и взглянул на меня.
— Ты имеешь в виду, вольно было нам потратить.
— Верно, — согласился я. — Нам.
Я развернул газету.
Кофе уже заварился, Джордж принес кофейник и поставил его на столик между нашими кроватями.
— Человек не может жить без денег, — заметил он рассудительно. — Старику следовало бы об этом знать.
Он нырнул в свою постель, не снимая халата. Я продолжал читать. Покончив с беговой страницей и футбольной страницей, я взялся за Лайонела Панталуна, великого политического и светского колумниста. Я всегда читаю Панталуна — как и двадцать или тридцать миллионов других американцев. Он вошел у меня в привычку, он более чем привычка, он непременная часть моего утра, как три чашки кофе или бритье.
— Вот же нахалюга, — заметил я.
— Кто?
— Этот Лайонел Панталун.
— Что он там еще пишет?
— Да то же, что и всегда. Те же самые скандалы. И всегда про богатеньких. Вот послушай: «…замечен в клубе “Пингвин”… банкир Уильям С. Вумберг с очаровательной старлеткой Терезой Уильямс… три вечера подряд… миссис Вумберг слегла с головной болью… так было бы, пожалуй, с любой женой, чей муженек стал бы таскаться за такой вот мисс Уильямс…»
— Кранты этому Вумбергу, — подытожил Джордж.
— Ну и паскудство, — поморщился я. — Такая вот статейка может стать причиной развода. И как это этому Панталуну все сходит с рук?
— Конечно же сходит, они его просто боятся. Только, будь этим Вумбергом я, — сказал Джордж, — знаешь, что бы я сделал? Пошел бы и дал этому Панталуну в морду, вот что бы я сделал. Такие сволочи слов не понимают.
— Мистер Вумберг не может это сделать.
— Почему?
— Потому что он старый, — объяснил я. — Мистер Вумберг — важный и уважаемый пожилой человек. Видный банкир. Он никак не может…
И тут это случилось. Неожиданно меня осенила идея. Она пришла ко мне на середине фразы, и я умолк, давая ей затопить мой мозг, и молчал, наблюдая за ней со стороны, и едва ли не прежде, чем я понял, что же тут происходит, в моем мозгу созрел весь план, весь блестящий, восхитительный план, и я уже видел всю его прелесть.
Я повернулся и увидел, что Джордж взирает на меня в полном недоумении.
— В чем дело? — спросил он. — Что-нибудь не так?
Я сохранял спокойствие. Я вытащил руку из-под одеяла, налил себе еще кофе и только потом заговорил.
— Джордж, — сказал я, все так же сохраняя спокойствие, — у меня появилась идея. Слушай меня внимательно, потому что у меня есть идея, которая сделает нас с тобой очень богатыми. Мы ведь совсем на мели, верно?
— На мели.
— А этот Уильям С. Вумберг, как ты думаешь, он разозлится сегодня утром на этого Панталуна?
— Разозлится?! — переспросил Джордж. — Кой черт, да он просто взбесится!
— Совершенно верно. И не думаешь ли ты, что ему хотелось бы посмотреть, как этот Лайонел Панталун схлопочет хороший удар по морде?
— Еще как хотелось бы.
— А теперь скажи мне — вполне вероятно же, что мистер Вумберг будет готов заплатить некоторую сумму денег, если кто-нибудь возьмется чисто и без особого шума провести эту мордорасшибательную операцию?
Джордж повернулся, посмотрел на меня и медленно, осторожно поставил кофейную чашку на стол. По его лицу начала расползаться широкая улыбка.
— Врубаюсь, — сказал он. — Я врубаюсь в твою идею.
— Но это лишь малая часть идеи. Если ты прочитаешь эту Панталунову колонку, то увидишь, что там сегодня оскорблена и еще одна личность. — Я снова взялся за газету. — Есть еще такая миссис Элла Гимпль, заметная в обществе дама, имеющая на счету не меньше миллиона долларов…
— Ну и что же Панталун пишет про нее?
Прежде чем ответить, я снова заглянул в газету.
— Он намекает, что она делает кучу денег, давая для друзей вечеринки с рулеткой, на которых сама же и выступает в качестве банка.
— С этой Гимпль уже все понятно, — сказал Джордж. — И с Вумбергом тоже. Гимпль и Вумберг.
Он сидел на кровати, напряженно ожидая, чтобы я продолжил.
— Итак, — сказал я, — у нас есть двое, которые страстно возненавидели сегодня Лайонела Панталуна; оба они хотели бы набить ему морду, но никто из них на это не решается. Теперь понимаешь?
— Прекрасно понимаю.
— Так что с Панталуном мы разобрались. Но ты не забывай, он же не один такой. Есть и десятки других колумнистов, которые только и знают, что оскорблять тех, кто побогаче и повлиятельней. Есть Гарри Вейман, Клод Тейлор, Джейкоб Свински, Уолтер Кеннеди и вся остальная свора.
— Верно, — согласился Джордж, — абсолютно верно.
— И должен тебе сказать, что ничто не приводит богачей в такую ярость, как газетные насмешки и издевательства.
— Дальше, — сказал Джордж. — Давай дальше.
— Хорошо. — За это время я и сам возбудился. Я наполовину вылез из постели, положил одну руку на край столика, а другой помахивал в такт речи. — Мы немедленно организуем фирму, назвав ее… как же мы ее назовем… мы ее назовем… думай, думай… мы назовем ее «Корпорация “И Аз воздам”». Ну, как тебе?
— Странное название.
— Библейское[4]. Мне нравится. «Корпорация “И Аз воздам”». Звучит великолепно. Мы напечатаем карточки и будем посылать их всем возможным клиентам, напоминая, что их публично оскорбили и унизили, и предлагая покарать оскорбителя в обмен на небольшую сумму денег. Мы будем покупать все газеты, читать всех колумнистов и рассылать ежедневно по дюжине и более карточек.
— Великолепно! — воскликнул Джордж. — Потрясающе!
— И мы станем богатыми, — добавил я. — Мы за самое малое время станем исключительно богатыми.
— Нужно сейчас же начинать!
Я спрыгнул с кровати, схватил блокнот и карандаш и снова нырнул в постель.
— Так вот, — сказал я, сгибая колени под одеялом и пристраивая сверху блокнот, — первым делом нужно решить, что мы напишем на печатных карточках, которые будут рассылаться клиентам. — И написал вверху листа заголовок «КОРПОРАЦИЯ “И АЗ ВОЗДАМ”».
Затем я, чуть не высовывая язык от старания, красиво сформулировал и зафиксировал цели и функции организуемой фирмы. Кончалось мое объяснение следующим образом: «Итак, корпорация “И Аз воздам” готова вместо вас на условиях абсолютной конфиденциальности должным образом покарать колумниста……., для чего мы со всем подобающим уважением предоставляем вам набор возможных способов (с указанием стоимости)».
— Это в каком же смысле «набор способов»? — спросил Джордж.
— Мы должны предоставить им выбор. Надо придумать целый ряд… различных наказаний. Номером первым будет… — И я написал в блокноте: «1. Прямой удар в нос, один, сильный». — Сколько мы здесь запросим?
— Пятьсот долларов, — мгновенно откликнулся Джордж.
Я записал это без малейших споров.
— Что еще?
— Синяк под глазом, — сказал Джордж.
Я записал: «2. Синяк под глазом… $500».
— Нет! — возмутился Джордж. — Я не согласен с ценой. Чтобы красиво поставить синяк, нужно гораздо больше умения, чем для простого удара по морде. Это квалифицированная работа. Тут должно быть шесть сотен.
— О’кей, — согласился я. — Шесть сотен. А что дальше?
— Конечно, и то и другое вместе. С правой руки и с левой.
Теперь мы были на Джорджевой территории, он у нас спец по этой части.
— И то и другое?
— Совершенно верно. Удар в нос и синяк под глазом. Тысяча сто долларов.
— За комплект должна быть скидка, — возразил я, немного подумав. — Пусть будет ровно тысяча.
— Это вообще считай что задаром, — сказал Джордж. — Они вцепятся в этот вариант, как Бобик в косточку.
— Что дальше?
Мы оба умолкли и стали яростно думать. На Джорджевом невысоком покатом лбу появились морщины. Он начал медленно, но очень сильно скрести свой череп. Я смотрел в пустоту и старался думать о всяких кошмарных вещах, причиняемых людьми друг другу. В конце концов я придумал и написал, а Джордж смотрел, как кончик карандаша двигается по бумаге. Я написал: «4. Подложить гремучую змею (удалив предварительно ядовитые зубы) на пол его машины в районе педалей».
— Господи Иисусе, — прошептал Джордж, — да он же сдохнет с перепугу.
— Конечно, — согласился я.
— Да и вообще, где ты возьмешь гремучку?
— Где-где. Куплю. Купить их не стоит большого труда. Так сколько мы за это зарядим?
— Полторы тысячи, — твердо сказал Джордж; я записал эту цифру.
— Для солидности нужно еще.
— Вот, — сказал Джордж. — Похитить его вместе с машиной, снять с него всю одежду, кроме трусов, носков и ботинок, а затем скинуть его в самый час пик посреди Пятой авеню.
Он расплылся в широкой торжествующей улыбке.
— Мы не сможем такое сделать.
— Пиши, пиши. И заряди две с половиной косых. Если старик Вумберг согласится платить такие деньжищи, все ты прекрасно сделаешь.
— Да, — согласился я. — Наверное, сделаю. — И записал этот вариант. — Пожалуй, и хватит. Выбор достаточно широк.
— А где мы напечатаем эти карточки? — спросил Джордж.
— У Джорджа Карноффски, — решил я. — Еще один Джордж, ага. Он мой приятель, держит маленькую типографию на Третьей авеню. Печатает свадебные поздравления и тому подобное для больших магазинов. Он нам все сделает, я точно знаю.
— Так чего же мы ждем?
Мы оба спрыгнули с кровати и начали одеваться.
— Сейчас двенадцать, — сказал я. — Если поторопимся, то поймаем его до обеденного перерыва.
Когда мы выскочили на улицу, все еще шел снег; снега навалило четыре или пять дюймов, но мы так спешили, что пробежали четырнадцать кварталов до типографии Карноффски за рекордное время и успели как раз, когда он надевал пальто, чтобы идти обедать.
— Клод! — заорал он радостно. — Привет, старик! Ну как делишки? — и стал трясти мне руку.
У него было толстое дружелюбное лицо и кошмарный нос; огромные, вывернутые наружу ноздри закрывали его щеки на добрый дюйм с каждой стороны. Я поздоровался с ним и сказал, что мы пришли обсудить одно срочное дело. Он снял пальто, провел нас в типографию, и я стал излагать ему наши планы.
Когда я рассказал их примерно на четверть, он стал покатываться от хохота, и продолжать было просто невозможно, так что я умолк и просто сунул ему лист бумаги с текстом, который нужно было напечатать. Читая, он тоже трясся от хохота, он сгибался почти пополам, хлопал ладонью по столу и буквально захлебывался — псих, да и только. Мы смотрели на него с изумлением. Мы не видели тут ничего такого уж сильно смешного. В конце концов он утих, вытащил носовой платок и долго вытирал глаза.