Феномены Тени и зла в волшебных сказках

Именно эта несовершенная и более архаичная фигура Бога обладает в сказке тайной силой, способной защитить героя и постепенно вывести из него нового короля.

Фердинанд Неверный, фигура на левой части диаграммы, — это злоумышленник и клеветник, которому присуща регрессивная тенденция, связанная с намерением погубить новую символическую доминанту сознания, но он не добивается успеха. Однако решающую роль играет не поединок между двумя Фердинандами. Идея, основанная на борьбе между ними и поиске победителя, была бы слишком примитивной: тогда проблема Тени имела бы решение. Но это не так; в разрешении конфликта участвует совершенно иной фактор. Вместе с тем главная роль в сюжете принадлежит не нищему старику и не белой лошади, даже притом, что в конце сказки белый конь избавляется от колдовского заклятия. Нового короля создает пятый персонаж, принцесса, которая отказывается стать женой старого короля и предпочитает Фердинанда Верного. Она полностью изменяет ситуацию, оказавшись в самом центре сказочных событий.

Все остальные мотивы интерпретировать относительно просто. Первая проблема — Фердинанду приходится ждать, пока ему не исполнится четырнадцать лет, то есть пока не наступит пубертатный возраст. Считалось, что в этот период мальчик становится более-менее взрослым. В XVI веке многие мальчики двенадцати лет были офицерами в голландской армии. Таким образом создавалась идея своевременности и правильно выбранного момента, когда откроется истина, и человеку приходилось ждать, когда придет пора или пройдет определенный срок, то есть произойдут внутренние или внешние перемены.

Замок — это обезличенный фемининный символ, который иногда служит воплощением Анимы. Замок строится людьми, а следовательно, он представляет собой особый аспект материнского образа, образа Анимы и богини-матери, который был создан в прошлых цивилизациях и в котором теперь следует найти новое содержание. Иногда замки и дворцы символизируют организацию фантазии, например в детских играх. Иногда люди строят дворец, замок или крепость в своем активном воображении, а потом долго там живут. Они создают особую обстановку, в рамках которой они чувствуют себя более защищенными. Чем менее благоприятные внешние условия, тем больше ребенок хочет уйти в такую крепость, за стенами которой он может жить собственной жизнью. В данном случае в замке формируется новый образ — обновленный образ Бога. Герой является носителем нового Солнца. В хорошо известном средневековом стихотворении «Гелианд»[51] Христос изображается скачущим на белом коне. Он является носителем нового света, а конь воплощает инстинктивное либидо, направленное к обновленному сознанию. В нашей сказке конь может говорить и превращается в другого королевича.

Утраченное принцессой писание и мотив потерянного пера для письма нам следует принять только как существующую данность; фигура Анимы связана с утерянным писаньем, и герою нужно какое-то средство, чтобы писать. Следовательно, можно говорить о некой связи с поэтическим творчеством. Поскольку сказка имеет такую «Ботаническую» основу, нам следует помнить, что Вотан — это бог поэзии и поэтического творчества, и, возможно, творческая сила Анимы потерялась вместе с ней и ее снова нужно обнаружить посредством обновления религиозной установки.

Утраченное принцессой писание должно иметь отношение к тайной традиции, так как это писание находится у Анимы в дальних землях, т.е. в бессознательном, и это писание следует вернуть в область сознания. В эпоху христианства время от времени неожиданно появлялись новые писания, представлявшие собой попытки иных толкований христианского вероучения. Можно предположить, что этими документами являются рукописи альбигойцев[52] и катаров[53], а может быть — легенда о Святом Граале (попытка оживить христианскую истину в поэтическом ключе). Или это были писания гностиков, ибо такие тайные учения не могли проповедоваться открыто и подавлялись вследствие особой непреклонности, твердости и неизменности христианского вероучения. Мы можем заключить, что писание может быть связано с каким-то таким еретическим течением и содержаться в сфере Анимы, которая хочет их достать и настаивает на том, что они ей крайне необходимы. Кроме того, принцесса должна обладать магической силой, ибо она знает, как обезглавить человека и снова его оживить, приставив обратно голову, поэтому писание может содержать в себе тайный магический рецепт. В общем оно представляет собой неформальное и не признанное официально знание. В магии содержится много античных традиций, которые продолжаются до сих пор. Юнг однажды показал книгу колдовства, которую швейцарский крестьянин использовал для магических заклинаний: она представляла собой настоящую латинскую молитву богине Венере, переписанную от руки в Средние века и по-прежнему применяемую с той же самой целью. Существуют и традиции из германского языческого прошлого. Можно было бы предположить, что писание связано с устойчивой тайной традицией, представляющей собой нечто такое, с чем часто ассоциируется Анима. Дело в том, что, являясь компенсаторной фигурой, Анима всегда вбирает в себя все, что не нравится сознанию, чем оно пренебрегает и оставляет без внимания и что вместе с тем заслуживает внимания, а потому это следует сохранить.

Так как у сказочного героя есть перо для письма, создается такое впечатление, что в один прекрасный день он должен написать, например, какие-то новые толкования бессознательного. Вся работа со сказочным материалом заключается в психологической интерпретации религиозных и фольклорных традиций, чтобы мы могли восстановить свою связь с сознательной установкой. Сказки несут некий смысл, и, слушая их, вы можете восстановить свою связь с живущими в них традициями, — именно поэтому я их обсуждаю. Всегда существует вопрос о том, как достигают сознания тайные писания Анимы. Мужчинам снится, что их Анима — очень образованная женщина, у которой много книг. Эту тему можно развить в активном воображении, в котором некое примитивное религиозное учение воспроизводится в весьма помпезной форме: «Слушайте, все народы, внимай, земля, я возвещаю новую истину». Следовательно, мужчины очень не любят давать волю своей Аниме, не позволяя ей что-то написать, потому что у нее дурной вкус. Чтобы ее слушать, необходимо настоящее мужество. Если появится фигура Анимуса, или великого шамана, то он будет говорить точно так же. Эти помпезные декларации великой истины достаточно здравомыслящие люди воспринимают с крайним отвращением. Люди же, у которых вкус не столь развит, попадают под их влияние, и это по-прежнему плохо, потому что большинство людей заражается этими декларациями. Вам ничего не нужно делать — просто не терять мужества и объективности, чтобы позволить Аниме возвестить свою истину (как она это умеет) и узнать, в чем состоит ее цель. Эта архаичная форма возвещения великой истины не соответствует современной писательской идее, правда, некоторые современные поэты ее используют, и Ницше иногда позволяет Заратустре возвещать истины именно в такой форме. По моим представлениям, Анима хранит некоторые писания, которые спрятаны в у нее в замке.

Есть еще одна странная проблема, требующая внимания: почему затруднения, вызванные Тенью, не приводят к схватке, а выход из положения обеспечивается каким-то иным фактором. Здесь есть некий намек на проблему человека, связанную с его индивидуальной Тенью. Насколько я поняла, если человек осознанно решает бороться с Тенью и принимает ее всерьез, без болтовни и надувательства, она полностью уходит в конфликт. Если Эго принимает одностороннее этическое решение и одностороннюю моральную установку и вступает в реальный конфликт с Тенью, конфликт никаким образом не может быть разрешен. Это одна из проблем нашей цивилизации.

В самых примитивных цивилизациях люди никогда не вступают в серьезный конфликт с Тенью, ибо в таком случае они будут бездумно переходить от одной установки к другой, и левая рука не будет знать, что делает правая. Об этом можно узнать из рассказов о деятельности миссионеров. Они что-то делают для племени, и это хорошо прививается, но затем приобретает характер эпидемии, и тогда к миссионерам просыпается ненависть и их убивают: возникает противодействие их влиянию. После этого племя сожалеет о содеянном, но на самом деле дикари не бывают расстроены и подавлены произошедшим, и жизнь продолжается. Это крайний случай того, что случается с нами постоянно. Конфликт с Тенью не обостряется, так как наша установка может изменяться, и это помогает нам в жизни. Мы стараемся быть хорошими и при этом совершаем всевозможные плохие поступки, которых вовсе не замечаем, или же, если замечаем, нам приходится извиняться и оправдываться, например, тем, что болела голова, или мы обвиняем другого человека, или просто забываем о том, что сделали, — именно так мы обычно относимся к проблемам Тени. На самом деле я не критикую подобное поведение, ибо так устроена жизнь. У человека есть Тень, великая инстинктивная сила, и если мы не хотим оказаться в тупике неразрешимых проблем, нам следует научиться не обращать внимания на некоторые вещи, чтобы иметь возможность как-то продвигаться в жизни. Вы получите от окружающих и признание, и критику, но если не забираться слишком высоко, то можно балансировать на некотором уровне, оставляя конфликт неразрешенным. Есть люди более педантичные и этически чувствительные, в таком случае ситуация осложняется, но если они знают психологию, то справиться с проблемой становится значительно легче.

Однако люди, исповедующие христианство, не могут долго вести себя гибко и бросают вызов неразрешимым проблемам. Всегда существуют «да» и «нет», и левая рука использует всевозможные ухищрения и уловки, и потому жизнь заходит в тупик, — человек не может продолжать жить спокойно, так как стремится быть слишком совершенным, но это стремление однобоко. Сознательно жить в соответствии с христианскими идеалами — значит принять мученическую жизнь и мученическую смерть, — именно так бы ответила ранняя христианская церковь. Тогда бы нам предстояло отстаивать права заключенных в Китае[54][55], положив за них все, включая жизнь, или что-нибудь в этом духе. Обычные люди в своей массе назовут это дуростью, и это говорит о том, что в ком-то действует комплекс спасителя, тем не менее большинство уклоняется от героических действий, говоря, что до тех пор, пока проблема зла не подойдет к ним вплотную, они не будут ее решать, а пусть это делают другие. Идеалистически настроенный молодой человек решил отправиться на остров, где американцы проводили испытание атомной бомбы, чтобы помешать им. Большинство людей сочли бы, что он просто ненормальный, что его идеализм подобен идиотизму, однако на самом деле он пытался жить imitatio Christi^. Следовательно, мы сталкиваемся с противоречием: либо надо жить в соответствии с этическими обязательствами и таким образом принять смерть, либо, если не хотим доходить до крайности, мы регрессируем и продолжаем играть с обеими возможностями. Этот конфликт, присущий христианской религии, определяет нашу жизнь: как далеко мы зайдем? Если мы зайдем слишком далеко и обострим проблему Тени, то окажемся в тупиковой ситуации: что делать — принять на себя роль мученика или же немного смошенничать и проживать свою Тень, стараясь не смотреть на нее слишком пристально и сохранив тем самым здоровую защиту.