Код Мазепы. Украинский кризис на страницах «Столетия»

* * *

С прочувствованными репликами выступили в социальных сетях журналисты и публицисты.

Денис Тукмаков, объявивший в знак горечи и траура сорокадневное молчание в Фейсбуке*, пишет на кончину Арсения Павлова: «Какая прекрасная жизнь! Какая завидная смерть. Погибнуть сразу, в расцвете сил, всеобщим любимцем, успев увидеть рождение своих детей. Заставить врага даже через год после перемирия с. ться от страха. Так и остаться непобежденным на поле боя — чтобы тысячи битых вояк по ту сторону фронта до старости кусали ногти из-за собственной бездарности. До чего же счастливый человек. Светлая тебе память, Моторола!»

Дмитрий Ольшанский: «Моторола был веселый солдат. Оживший Василий Теркин двадцать первого века; маленький, смешной вроде бы, а на самом деле сломавший хваленых киборгов и весь горе-миф про донецкий аэропорт.

Но главное все-таки другое. Главное то, что Моторола был удавшимся, состоявшимся русским человеком. … Наш народ устал быть ненужным. Так вот он пришел из пустоты, откуда-то с автомойки, — и сразу стал нужным. Немножко разбойник, конечно, — но разбойник во славу России и государя, как любой атаман Платов или казак Ермак во все времена. Словом, национальный герой. Пушкину бы понравился Моторола. Пушкин таких любил. Ну а мы и подавно».

Правозащитник Лариса Шеслер: «Смерть Моторолы воспринимается как личная горчайшая утрата. Герой из народа, герой для народа, символ народного свободолюбивого духа. Таких героев рождает время, такими были Чапаев и Ковпак, такие герои становятся легендой после гибели. Моторола навсегда останется в нашей памяти, рыжебородый веселый и жизнелюбивый победитель».

Блогер Амирам Григоров: «Мы, что говорить, видели в нем то самое добро, что должно быть с кулаками, из стихотворения советской эпохи, помните же? Видели ту добрую силу, что вышла из самых недр Русского мира, растоптанного, униженного и раздавленного 1990‑ми, практически закопанного заживо Русского мира, на могиле которого принялись отплясывать практически в обнимку различные региональные нацисты вроде украинских самостийников и московские либеральные, простите, гниды. Да, Арсена Павлова больше нет с нами. Но он показал нам, возможно, самое главное: Русский мир жив, и он теперь — не беззащитен».

Андрей Бабицкий: «Моторола ушел туда, откуда неожиданно и появился — в легенду, получившую название Русской весны, в тот воплотившийся, ставший реальностью миф о русских людях, которые встряхнулись, пришли в сознание и поднялись на собственную защиту. Это стало возможным, когда проснулся Донбасс, когда Россия взяла под свое крыло соотечественников в Крыму. Именно в этот период обычный русский человек, прозябавший в каком-нибудь затянутом паутиной, забытом Богом и людьми углу, получил возможность вырвать себя из идиотизма повседневности и поставить в ряды защитников Отечества в самом широком понимании этого слова. Отечества, которое шире, чем конкретные страна или государство, Отечества как пространства, объединяющего всех своих — бывших, живущих, еще не рожденных. Именно во времена Русской весны стремление простых русских людей стать частью общенародного действия обрело, как при Минине и Пожарском, свой редкий исторический шанс. Добровольцы, хлынувшие в Крым, а потом перебравшиеся в Донбасс, а также местные жители, влившиеся в ополчение — это как раз и была весна русского духа. Чего там было в каждом отдельном случае больше — авантюризма или патриотического подъема — никто не знает, но по совокупности, складывая отдельные воли и судьбы в единое целое, мы получаем картину народного восстания, в котором уже нет ничего наносного и случайного. Это именно что ожившее в самой толще желание сохранить себя, защищая язык, культуру, людей, землю, все, что маркировано словом «русское». Это было время имен, вырванных обстоятельствами из полной безвестности, к которой они были приговорены ходом предыдущих событий. Страна с удивлением всматривалась в лица явившихся из ниоткуда — тех, кто не был назначен в герои высочайшим соизволением. Эти люди сами пришли и встали, пришли и начали делать. Но это время прошло. Пестрое разнотравье начальной фазы, захватывающее дух опасное соревнование в храбрости и мальчишестве, «Зарница» для взрослых мужиков, оставшихся подростками, все это оказалось вытесненным. Пришло понимание того, что происходящее на наших глазах и с нами — это тяжелая кровопролитная война, конца которой не видно, сиротящая детей, сеющая смерть и горе в гигантских пределах, уносящая тысячи жизней. Где-то здесь и наступил момент, с которого началось перерождение Моторолы, Мотора в полковника армии ДНР Арсения Павлова, успевшего обзавестись всеми наградами республики, включая Звезду героя. Русская весна поменяла характер, поскольку от призыва «Вставайте, люди русские!», откликаясь на который каждый поднимался как мог и как хотел, необходимо было переходить к осознанию того, что беда пришла на землю Донбасса всерьез и надолго и теперь требуется мужество обороняться месяцами и годами, выполняя тяжелую и черную работу: строить укрепления, врываться в землю, осваивать навыки обращения со сложными боевыми механизмами, постоянно совершенствовать эти навыки в изматывающих учениях. Моторола легко встроился в новый порядок.

У него не было никаких личных амбиций, желания указать вышестоящим на их военные или политические ошибки, он нашел себя в карьере и судьбе обычного военного человека, выполняющего свой долг по охране рубежей родины.

Так бы, наверно, могло продолжаться очень долго и в конечном счете на месте некогда легендарного Мотора окончательно утвердился бы совсем новый человек — товарищ полковник Арсений Сергеевич Павлов. Но не случилось. Погибнув, он вновь стал символом той весны, которая расцветала на его плечах».

Глазами участников и очевидцев