Куропаты - змеиный поцелуй Америки

15. Трагедия «Куропаты»: ещё свидетельства

Режим секретности НКВД. Умышленный характер искажения показаний Давидсона. Места захоронения. Сообщение доктора В. И. Адамушко. Воспоминания капитана КГБ В. Я. Жура. Секретная карта захоронений. Признание руководства КГБ. Вой деревенских собак. Каратели Минкевич и другие. Генеральная прокуратура: результаты четвёртого расследования. Герой Советского Союза, руководитель партийного подполья в Белоруссии М. Б. Осипова свидетельствует. Показания И. П. Ероховца. Советский партизан И. X. Загороднюк рассказывает и пишет. И. X. Загороднюк о зелёных насаждениях в Куропатах. Архивы о годах оккупации Зелёного Луга.

Свидетели из числа довоенных сотрудников НКВД, отысканные с большим трудом следователями, в один голос утверждали, что приведение в исполнение приговоров о высшей мере наказания было строго засекречено приказами и инструкциями. О порядке их проведения и местах захоронения не знало большинство самих сотрудников НКВД. Знали о них только непосредственные исполнители, прокуроры, врачи. Прокурор БССР Тарнавский, следователи прокуратуры лишь по факту принадлежности к определённой профессии в довоенное время, искусственным образом, в книге «Куропаты: следствие продолжается» по расследуемому делу притянули в свидетели служившего до войны шофером НКВД М. А. Давидсона. Опустились до прямого искажения его показаний, откровенного обмана при их толковании как в книге, так и в последующих публикациях.

В порыве нижайшего услужения американцам прямо начали лгать, убеждая вопреки записанному в протоколе допроса, что Давидсон привозил обречённых на казнь именно в Куропаты. Хотя сами утверждают, что такого названия местности в довоенное время не существовало в природе. Но дело не в названии. Свидетель в протоколе допроса собственноручно подписал показания, в которых утверждал однозначно, что в 1936 году вёз заключенных к месту казни по московскому шоссе в сторону Москвы [1]. Необходимо напомнить, что Куропаты расположены по шоссе не на Москву, а на Логойск — Витебск. Это совершенно иная дорога. Следует также уточнить, что Давидсон, в отличие от прокурорских работников, не придумывал место казни, а сообщил ту правду, которую знал, пережил сам в одну злополучную ночь, сообщил следователям направление движения управляемого им автомобиля!

В подтверждение правоты его показаний о направлении движения к месту казни приводим факты, озвученные на Первом Республиканском краеведческом форуме Беларуси, проводившемся в рамках Года малой Родины. Он проходил 12–13 марта 2020 года в Национальном историческом музее Республики Беларусь. В ходе дискуссии о местах захоронений жертв политических репрессий в 1920–1950 годы ведущий специалист по изучению политических репрессий и реабилитации их жертв в Беларуси Владимир Иванович Адамушко, который изучал эту проблему в архивах КГБ Республики Беларусь и ФСБ Российской Федерации, в том числе имел доступ и к закрытой части. Кандидат исторических наук В. И. Адамушко публично озвучил, что для захоронения в 1920–1930 годы тел приговоренных к расстрелу по делам НКВД БССР были выделены два специальных участка земли. Один из них располагался в районе Степянки, а второй — в районе Колодищ. Он сам видел секретные документы на этот счёт, держал их в руках и читал. Эти оба участка земли располагаются по дороге именно на Москву, недалеко от самого Московского шоссе. Выходит, М. А. Давидсон сообщил о направлении своей поездки с заключёнными, приговорёнными судом к высшей мере наказания, к месту расстрела сущую правду. И это совсем не Куропаты, расположенные по Витебскому шоссе. Особо В. И. Адамушко вполне авторитетно подчеркнул, что никаких спецзон (участков) по Витебскому (Логойскому) шоссе для НКВД до войны не выделяли. Он имел возможность и ознакомился со всеми документами в архивах КГБ Республики Беларусь и ФСБ Российской Федерации на этот счёт.

Капитан Владимир Яковлевич Жур, ныне покойный, всю жизнь проработал в 10-м отделе, в спецхранилищах КГБ БССР. Дела, в них хранящиеся, по убеждению его коллег, знал лучше, чем содержимое своих кошелька и карманов. Молодым сотрудникам КГБ он иногда, находясь в хорошем настроении, непредвзято рассказывал, что всех приговорённых к высшей мере наказания хоронили, как и теперь тоже, на участках земли, которые специально выделяли и выделяют в наше время для этой цели органы власти, ведающие учётом и распределением земель. Эти участки земли известны ограниченному кругу должностных лиц, лишь тем из них, которые данными проблемами непосредственно занимаются по роду службы. В КГБ была в то время, как, он уверен, есть и теперь, карта всех довоенных специальных зон земли, выделенных для захоронений. Карта носит гриф «секретно». О наличии такой карты, не подумав о последствиях, по неопытности, проговорился на республиканском телевидении тогдашний первый заместитель председателя КГБ Беларуси Игорь Сергеенко. Он по непонятной причине или, видимо, по чьему-то указанию умышленно назвал таким местом Куропаты, хотя знал (обязан был знать!), фактические места захоронений казнённых по решениям судов и внесудебных органов до войны. Подобную карту-схему захоронений с грифом «секретно» видел не только он, но и другие, в дальнейшем бывшие, сотрудники 10-го отдела КГБ БССР. Они рассказывали о наличии такой карты в 10-м отделе автору этих строк.

В последующем причину этого умышленного обмана, допущенного Сергеенко, придётся выяснять. Возможно, решили держать под контролем одни Куропаты как место сбора всех националистически настроенных «оппозиционеров». Совершенно ясно, их в одном месте легче контролировать, чем шатания толпы правдоискателей под водительством «незнайки» Кузнецова по разным местам в пригородах Минска. Дать им отдушину, держать под постоянным контролем, спуская таким образом пар, подобно клапану при излишнем давлении в паровом котле.

Было всегда и есть теперь указание сохранять подобные места захоронений приговорённых к высшей мере наказания в тайне, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа родственников и других заинтересованных лиц. Потому подобные карты-схемы носят гриф не государственной, а служебной тайны — «секретно». Приговоры же к высшей мере наказания после войны, по рассказам В. Я. Жура, в исполнение приводились в специально оборудованном для этого помещении тюрьмы. До войны на природу, в открытые лесные массивы, расстреливать, как правило, не вывозили, не вывозят и теперь тоже, чтобы не привлекать излишние силы для охраны, да и в целях элементарной конспирации. Таким образом многократно усиливается режим секретности проводимого мероприятия, да и просто увеличивается степень безопасности для самих сотрудников-исполнителей. Хоронить же, как правило, вывозят уже бездыханные тела казнённых на специально выделенные для этих целей участки. Недаром в книге Тарнавского, Соболева и Горелика «Куропаты: следствие продолжается» упоминается, что на автозаки НКВД выли деревенские собаки. Всем известно, что собаки воют на запах покойников.

Вся доказательная база в проведённых Прокуратурой Белоруссии следствиях опирается исключительно и в основном на свидетельские показания. Следователи как бы не знали, забыли о наличии других следственных действий, боялись привлекать специалистов, проводить следственные эксперименты, экспертизы вещей и документов, как огня боялись архивов. Обожглись на следственном эксперименте с Н. В. Карповичем. Наблюдается оплошность с определением возраста деревьев, сокрытие данных об изделиях из драгметаллов в могилах. Вот почему следователей больше не приглашали на следственные эксперименты, не привозили для таких целей ни одного свидетеля. Да и сами свидетели не проявляли желания уточнять на местности увиденное до войны. В том убедилась и Общественная комиссия. Все свидетели категорически отказывались показаться в Куропатах, на местности уточнить свой рассказ! Стыдились, видимо, при покойниках, лежащих в могилах, придумывать и бессовестно лгать.

Но один свидетель, М. И. Позняков, нашёлся сам: прислал из Кубани письмо С. С. Шушкевичу, в котором прямо сообщил, что является очевидцем расстрелов на холме в Куропатах евреев гитлеровцами. В дальнейшем на месте показал следы земляных бараков, а также где у гитлеровцев стоял станковый пулемёт, из которого они расстреливали людей. Аналогичные данные получила от подсудимых-карателей и свидетелей судебная коллегия на заседании в 1950-е годы в отношении троих полицаев, прославившихся расстрелами в Зелёном Луге, Дубовлянах, Паперне, Кожухово. «Зелёный Луг» — это название довоенного совхоза, на землях которого возвышается холм тех самых Куропат. У подножия холма располагались постройки бригады совхоза, которые примыкали к концу улицы деревни Готище.

Данное заседание судебной коллегии описано в двух номерах газеты «Советская Белоруссия» в сентябре 1988 года. Описано независимо от следствия, проводимого в Куропатах. Параллельно с ним. Как установлено в ходе судебного заседания, подсудимый — полицай И. И. Минкевич — нёс охрану по периметру забора гетто. В ходе судебного следствия было доказано, что в один из дней осени 1941 года он конвоировал на расстрел в Куропатах группу узников. Как установил суд, И. И. Минкевич застрелил еврейку по имени Дора у подножия куропатского холма, так как та попыталась бежать и скрыться в кустах [2].

Проявился по воле 3. С. Позняка неоднократно уличённый во лжи, описанный ранее в разных ролях и ракурсах, набивший оскомину увёртками Н. В. Карпович, которого обоснованно можно назвать не свидетелем, а купленным за американскую валюту 3. С. Позняком мифотворцем — по желанию покупателя. Все остальные свидетели, представленные Прокуратурой БССР в обнародованных описаниях, только заявляли, что знают, как и все остальные жители деревень, о расстрелах. Полсотни поименованных свидетелей знают, просто знают и всё тут. Потому что, мол, об этом знают все. Складывается впечатление, что с этими знаниями они родились. Отлично предварительно поработали братья Луцкевичи, нашли, подготовили свидетелей-агитаторов, создали «общественное мнение». Хотя ни один из представленных свидетелей не заявил, что видел сам хотя бы один факт расстрела.

А ещё 45 человек, ни много ни мало, слышали о расстрелах в Куропатах. Изучавший уголовное дело член Общественной комиссии А. В. Смолянко в книге «Куропаты: гибель фальшивки» отметил, что в 13 томах следственного дела, с которыми он ознакомился в прокуратуре, подшиты списки, отпечатанные на машинке, с указанием фамилий, года рождения свидетелей. Там же в двух-трёх словах передано содержание их показаний: «не видел, не знаю», «помню разговоры», «знает много, но не скажет», «знаю, но говорить не буду», «помню слабо» и т. п. [3].

Следователи Прокуратуры БССР не хотели слушать и услышать не только М. И. Познякова, но даже членов Правительственной комиссии, если это разрушало версию 3. С. Позняка. Герой Советского Союза, национальный герой Белоруссии и России, один из руководителей Минского партийного подполья в годы войны, наконец, член Правительственной комиссии по расследованию трагедии в Куропатах Мария Борисовна Осипова в письме в газету «Правда-5» с горечью писала: «Совесть и память не дают мне права молчать. Потому что речь идёт о трагедии, постигшей многие тысячи людей, захороненных на северной окраине Минска. Место это широко известно сейчас под названием Куропаты не только в Белоруссии и России, но и во всём мире. Как и вывод следствия, построенный по одной версии: обнаруженное в 1988 году массовое захоронение — жертвы НКВД. Именно это всё время внушают людям «демократические» средства массовой информации и руководители Белорусского народного фронта (БНФ). Они изначально сделали Куропаты орудием, с помощью которого стали расшатывать стабильность общества, наносить удары по тогда еще единому Советскому государству. Но уже тогда многие понимали, что в основе этого дела лежит обычна фальсификация. Даже то, что такого названия местности — Куропаты — ни на топографических картах, ни в обиходе местных жителей, ни в описании событий до 1988 года вообще не существовало, и появилось оно одновременно с возбуждением уголовного дела, не могло не вызвать настороженности. Да и вывод следствию ещё до его начала был подсказан, а точнее — задан руководителями Белорусского народного фронта, набиравшего тогда силу. Именно они бросили в массовое сознание свою эмоционально окрашенную версию: мол, «НКВД расстреливал здесь людей, как куропаток». Это было излюбленным выражением лидера БНФ 3. Позняка. Под вывод, сделанный бэнээфовцами ещё до начала следствия и дружно подхваченный «демократами» и западной прессой, спешно подгонялось всё дело.