Carpe diem!

Прощание

Она вышла на порог. Стояла, прямая и гордая, только чуть прикрыла глаза узкой ладонью: то ли от резкого ветра, разметавшего длинные темные пряди волос, то ли чтобы спрятать навернувшиеся слезы. В синих рассветных тенях не было видно ее лица. Она смотрела, как медленно встает над холмами солнце, как протягиваются его тонкие золотые лучи, стараясь дотянуться до леса, до крыши дома, до ее одежды… Ей подумалось, что это холодное невесомое утро как нельзя лучше подходит для прощания, и испугалась своих мыслей, оглянувшись на того, кто стоял рядом. Она не хотела отпускать его. А он, как всегда, напряженный и собранный, уверенный в себе и одновременно беззащитный, глядел вместе с ней на восход. Он медлил, но дорога уже звала его. Ласковые прикосновения к ее ладони, взгляды и улыбки, в которых сквозит печаль. Они расставались, и никто из них не знал, надолго ли. Они уже были разделены городами и дорогами, верстовыми столбами и стуком колес, дождями и туманами, разделены тысячами восходов и закатов…

Куда он шел – она не знала. Он и не говорил, может, боялся сглазить. А может просто не хотел ее пугать – ведь он стал магом, и значит, должен был в одиночестве бродить из города в город, из селения в селение, помогать людям, чем умел. Такие вот порядки у них, у магов. Все не сидится им на месте, в родном доме нет для них приюта. Но как же тяжело, даже зная это, опустить его!

- Братишка…

Он улыбнулся. Печально и как-то мудро – а ведь был младше нее на семь лет. Правду говорят, что людей меняет магия. Еще как меняет… Он никогда не рассказывал ей о своих странствиях, но она чувствовала, какая тяжесть лежит на его плечах.

Ей казалось, будто она видит весь его путь: вот он стоит сейчас рядом с ней, и в тот же миг шагает среди высоких трав, одиноко сидит на скамейке возле какого-то фонтана, расплачивается за гостиницу, улыбается кому-то, а в глазах – боль… Она будет искать утешение в старых выцветших фото, в засохшем цветке межу страницами книги, которую он пришлет из дальних поездок… И все реже будет вспоминать его смех – только когда осень постучит в окно листопадами и дождями…

Она зябко поежилась, и он в последний раз обнял ее за плечи, прошептав на ухо что-то ободряюще-бессмысленное. Потом молча улыбнулся и зашагал прочь, легко и нарочито бодро. Скоро он скрылся за гребнем холма, вокруг ходили волны мокрых от росы трав… А она стаяла, прямая и гордая, и только ветер играл у ее ног брошенным птичьим пером…