Туманный край

- Вот эту. Она у вас замечательная. Рыжая и пахнет дыней, такие росли у моей матушки.

- Даже не знаю, правда? - спросил волшебник, поправив очки. Голос его дрогнул.

Подошла подружка торговки, та, которая была в голубой вязаной шали, и строго указала на кабачок.

- Пожарю-ка я сегодня оладьи, по твоему рецепту, Маля.

Вскоре у волшебника разобрали весь товар. И он достал дрожащими руками последнее, что припас, - корзину яблок из своего сада. Их он раздал мальчишкам.

Когда он потащился устало прочь с ярмарки, катя за собой тележку, пошёл тихий тёплый дождь.

- Отмяк, отошёл парень, - покачала головой Маля.

Дождь вскоре кончился, и выглянуло солнце. На ярмарке было как-то особенно тихо, валялись камни на дороге, пахло рыбой и жареными пирогами, мальчишки пинали куриную голову, её отбирал у них бродячий пёс...

- Хороший день был, - сказал вечером отец.

- А волшебник теперь что? - неуверенно спросил Скора, уже сквозь сон, но держа в руке ватрушку с творогом.

Они устроились на сеновале в придорожной харчевне. Рядом стояли миски с остатками густого куриного супа.

Отец помолчал. Поморщился, чихнул. И сказал:

- Ну, что теперь поделаешь. Несчастливая любовь она такая. Сердце-то каменеет, а то и чернеет. А потом оживает. Пройдёт. Он справится. Насчет кого другого я бы ещё посомневался, а этот справится. Старый он - наш волшебник, это от любви он так помолодел.

- Из древних?

- Из них.

- Это он кита спас?

- Он, кто же ещё. Волшебник в Туманном крае один...

За два дня распродали всё, что не разбилось в бурю, и решили возвращаться. Утро выдалось пасмурное, но тёплое. Буря уходила всё дальше, только её ворчание слышалось в бешеном шуме прибоя. Травы катились волнами от предгорий с садами, тёплый воздух пах яблоками, сливами, неспелыми грушами, чем-то ещё, и названий всех не упомнишь.

Ехали, не торопясь, собираясь заночевать на этом берегу и переправиться утром, без спешки. Вспоминалось всё, что произошло в эти дни.

- А камни Веды с Серебристых предгорий. Да. Только там такие водятся. И хорошо, что не стали продавать единорога, - говорил и говорил отец, покачиваясь в такт ходу Ветра. - Жаль мне его было. А есть в этих единорогах что-то от Веды! Или в ней от них? Эх. "Не верь глазам своим, девочка, мир прекрасен". Мать, наверное, ей крикнула, а она запомнила. Не зло злосчастное, что с ней случилось, а вот это и на всю жизнь. Н-да... Я боялся, что чёрное опять проступит сквозь краску, - в который раз отец перевёл разговор на единорога, вынув игрушку из корзинки, отряхнув солому и развернув тряпьё. - Но, наверное, после спасения Белого лиса можно было и не бояться. Это как если бы давно дымила печь, а Веда распахнула дверь, и стало легче дышать. Жаль, что про единорогов больше никогда не услышим. Понимаешь, вот раньше было стадо единорогов у Ведов, и все знали, что они есть. Потом не стало стада, но мы видели Веду, и помнили, что они были. А теперь уйдёт и память о них.

- Не уйдёт, - сказал Скора упрямо, мазнув кулаком по покатившимся слезам. Он хотел сказать, что знает, где спрятаны единороги, что Веда рассказала ему, но промолчал. Он помнил, как девчонка, строго приложив палец к губам, отчаянно мотнула вихрастой рыжей головой и исчезла. - Где-то же они есть?

- Не знаю, - рассмеялся отец, - по-моему это сказки. Говорили, что последний раз видели стадо в Серебристых горах. А потом они исчезли. Теперь там город.

"Город? Как же так... Ведь Веда сказала, что единороги живут в Серебристых горах, только там и нигде больше!" - подумал Скора, он ошарашенно молчал.

Глиняный единорог лежал перед ним в соломе. Вытянувшись вперёд, зверь смотрел куда-то вдаль. Сухая красивая голова запрокинута назад. Скора рассмеялся.

"Конечно они есть. Иначе как бы отец слепил этого? - хитро прищурился он. - Нет, они как те волы или кит, которого отпустил Трихвост, или сам Трихвост, он тоже из них, древних, их просто надо найти..."