Любовь, вино и приоритеты

«Ради всего святого, да что со мной? — подумал Теодор раздраженно. — Я не краснел с тех пор как... Да никогда я не краснел!»

Ему показалось, он вечность простоял здесь, в его собственном лесу, чувствуя себя ужасно глупо и не на своём месте.

К счастью конец этой неловкой ситуации вскоре положило мягкое:

— Теперь можешь повернуться.

Нотт развернулся и обнаружил, что глаз не может отвести от мокрой с ног до головы Грейнджер. Её влажные локоны каскадом растрёпанных кудряшек падали на плечи, а белая льняная туника облепила тело, словно вторая кожа, обнажая все изгибы и впадинки. Промокшая ткань стала почти прозрачной, позволив ему оценить всю прелесть налитых грудей с темными пятнышками сосков, абрис её пупка и мягкую округлость живота. Борясь с собой и пытаясь остаться джентльменом, он не позволил взгляду опуститься ниже.

«Твою же мать! — мелькнуло у него в голове, и он сглотнул, пытаясь смягчить разом пересохшее горло. — Не может зубрила Грейнджер так выглядеть и плавать обнаженной в принадлежащем мне озере! Гхм!»

Стук сердца, казалось, раздавался на всю округу, а кровь пульсировала и скапливалась в том самом интересном месте, которое сейчас должно было покоиться с миром.

Удивительно, но эту ведьму, похоже, совершенно не волновало состояние её одежды. Чертовщина какая-то!

Изо всех сил стараясь не опускать глаз ниже её лица, Тео коротко кивнул и с натянутой улыбкой поздоровался:

— Грейнджер.

В последний раз он видел её так близко более десяти лет назад и не мог не признать, что пролетевшие годы практически не оставили следов на её лице. Румяная, ясноглазая, с частыми брызгами веснушек на дерзком носу она казалась гораздо моложе, чем можно было ожидать.

— Тео, как приятно встретить тебя здесь. Давно не виделись, — ответила Грейнджер и открыто улыбнулась. — Поразительно, не правда ли, что мы оказались соседями?

— Даже не представляешь, насколько я поражён, — ответил он. — Хотя я определённо использовал бы другое слово.

Теодора раздражало, что тело реагирует на неё так неожиданно активно, и он резко заметил:

— Известно ли тебе, что ты вторглась на чужую территорию?

— Я? — она моргнула и посмотрела вокруг. — Я не понимаю. Я не видела никаких предупреждающих знаков.

Тео сделал глубокий вздох и объяснил:

— Каждый раз, проходя через виноградник, ты тревожишь противооленью сигнализацию, а она включает сирену в моем доме. Ты делаешь это каждый день в течение последних двух недель и уже довела меня и Пита практически до помешательства.

Лёгкий румянец проявился на щеках возмутительницы спокойствия.

— Я не знала. Прости, я больше не буду.

— И мне нет нужды расставлять предупреждающие знаки, потому что все вокруг знают и уважают границы имущества Теодора Нотта, — он хмуро уставился на неё. — Ну, все, кроме тебя. Разве Пэнси не давала тебе карту?

— Нет. Она ничего мне не оставляла, — ответила Грейнджер и двинулась в сторону коттеджа.

Тео последовал за ней, и некоторое время они шли молча.

В конце концов, верная своей любопытной натуре, она спросила:

— Почему ты не используешь отгоняющие оленей заклинания?

«Ну, началось, — подумал Тео. — Вот и мисс Всезнайка проснулась».

— Я пытался, — отметил он. — Ничего не помогает. Они возвращаются снова и снова. С этими поганцами почти столько же мороки, сколько с садовыми гномами.

— Может, я смогу помочь? — Грейнджер оживилась. — В Хогвартсе по чарам у меня были довольно высокие отметки.

— Вот уж спасибо. Ты чрезвычайно добра, — Нотт издевательски поклонился. — Однако не думаю, что мне может понадобиться твоя помощь. Более того, что-то я не припомню, чтобы во время учёбы ты справлялась с заклинаниями лучше меня. А вот что было бы действительно полезно, так это если бы ты в следующий раз обошла виноградник, а не проходила через него. Жизнь моя стала бы намного легче от этого.

Не обращая внимания на его язвительный тон, она улыбнулась и кивнула.

— Обещаю. И, если ты когда-нибудь передумаешь, с радостью готова помочь тебе с заклинаниями. Серьёзно.

В эту минуту Грейнджер посмотрела на него, и цвет её глаз напомнил Нотту Сайгонскую корицу, которую он добавлял зимой в глинтвейн.

— Мне здесь чуть-чуть одиноко, — призналась она.

Тоска в её глазах заставила Тео насторожиться. Он знал всё про одиночество и страдания и совершенно не хотел, чтобы кто-то ему о них напоминал.

— Ну, ты всегда можешь вернуться в Лондон, — выпалил он, сам внутренне съёжившись от ничем не оправданной грубости.

Вздохнув, Грейнджер покачала головой.

— Нет. Не могу.

Она обхватила себя руками и вздрогнула, глядя в небо.

— Ночью похолодает.

Тео проследил за её взглядом. Небо по-прежнему радовало синевой и спокойствием.

— Не думаю. Здешний синоптик не предсказывал никаких перепадов температуры в течение следующих десяти дней, а он знает своё дело.

— Ну, может, я и ошибаюсь, — она пожала плечами. — Приятно было повидаться с тобой, Тео. Спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа, она заспешила вниз по тропинке, ведущей к коттеджу.

Окружённый тишиной, Тео наблюдал за Грейнджер, злясь на неё, а ещё больше — на себя. Подошедший Пит ткнулся холодным носом ему в ладонь и одарил презрительным взглядом, явно не одобряя такого обращения с девушкой, на что Тео проворчал:

— Отвали, — и двинулся вверх по склону.

Около двух часов ночи Теодор проснулся от воя сирены, которая предупреждала о понижении температуры. Ни один винодел не хочет услышать её, особенно в июне, поэтому спрыгнув с постели, Нотт набросил джемпер, брюки, пиджак и выскочил из дома. На улице уже подмораживало, он даже мог разглядеть пар от дыхания.

"Чёрт, чёрт, чёрт!" — с проклятьями он бросился к полям.

Слава Мерлину, светила почти полная луна, и всё вокруг было довольно хорошо видно. Держа свою палочку наготове, Теодор ворвался в виноградник и стал накладывать согревающее заклинание на каждую лозу. Он знал, что не успеет спасти их все от заморозка. В одиночку здесь не справиться. Существовал способ обогреть всё поле сразу, но для этого нужен был партнер со своей палочкой. Четыре года назад Драко помог ему в аналогичной ситуации.

Лихорадочно бормоча заклинания, Тео старался изо всех сил, когда в мозгу его вспыхнула мысль:

«Грейнджер! Конечно!»

Уже через несколько секунд он словно сумасшедший стучал в дверь. Гермиона отворила ему в одной ночной рубашке и насторожённо уставилась широко открытыми глазами.

— Тео?! Что случилось?

Для фамильной гордости не оставалось времени, поэтому, тяжело дыша после бега, Тео хриплым голосом взмолился:

— Прости за вчерашнее, но мне нужна твоя помощь, или я потеряю весь урожай. Бутоны ещё слишком молоды, чтобы выдержать такую низкую температуру.

Беспокоясь, что в спешке не смог всё толком объяснить, Теодор попытался ещё что-то добавить, но Гермиона прервала его, шикнув, схватила со стула стёганый халат, а со стола волшебную палочку и сказала:

— Что надо делать?

— Следуй за мной.

Они помчались к винограднику. Тео бежал впереди, взяв её за руку и показывая дорогу.

Спустя менее чем двадцать пять минут всё поле было покрыто ковром из согревающих чар, и Нотт испустил вздох облегчения.

— Фух, дело сделано, — просияла Грейнджер.

Глядя на её улыбающееся лицо, он усмехнулся.

— Фух, действительно.

По-прежнему ярко светила луна, и Тео уставился на Гермиону, переводя взгляд от её губ к глазам, потом к дикой гриве и снова к губам.

— Ну, вот и всё… Я пойду, пожалуй, — сказала она резко, и Тео понял, что его навыки общения отчаянно нуждались в совершенствовании.

Грейнджер повернулась, чтобы уйти, но он окликнул:

— Подожди, — и поймал её запястье.

Гермиона остановилась, удивлённо взирая на него, но руки не отняла.

Теодор прошептал:

— Спасибо за помощь, — мягко потянул её к себе и обхватил нежные руки своими ладонями, согревая холодные, как лёд, пальцы.

— Всегда пожалуйста, — ответила она.

А Тео заметил, что щеки её слегка покраснели, а сама она дрожит. Вместо того, чтобы окружить их согревающими чарами, он просто снял свой пиджак. Накидывая его на плечи Гермионе, он случайно дотронулся тыльной стороной ладони до её груди… и замер. Услышав, как у неё перехватило дыхание, Теодор отступил назад, отпуская ее. Пытаясь сохранить это мгновение близости, он поспешно предложил:

— Позволь мне угостить тебя чашкой чая с капелькой хорошего старого портвейна. Это меньшее, чем я могу отблагодарить тебя.

— Но уже почти три часа ночи, — Гермиона рассмеялась, и неловкость, появившаяся было между ними, исчезла.

— И что? Чай и портвейн хороши в любое время суток.

— Знаешь… Я думаю, ты прав. Показывай дорогу.

Позже они сидели на закрытой веранде его дома, пили чай и разговаривали о погоде. На вопрос, как она узнала о понижении температуры, Гермиона объяснила, что некоторые послевоенные шрамы до сих пор беспокоят её перед сменой погоды.

Потом они посплетничали про Драко и Гарри, так как оба были в курсе всех хитросплетений в отношениях этой пары.

Когда рассвело, Тео проводил её до коттеджа и, прежде чем за Гермионой закрылась дверь, спросил, не желает ли она помочь ему с противооленьим заклинанием.

— Конечно, — улыбнулась она.