Философия китайского буддизма

Предисловие

Предлагаемый читателю текст («Сю синь яо лунь») приписывается пятому чаньскому патриарху Хун-жэню (600–674) и, скорее всего, был составлен его учениками согласно наставлениям учителя. Этот трактат является уникальным источником для изучения и понимания ранней традиции буддизма школы Чань (яп. дзэн, кор. сон, вьет. тхиен).

Согласно преданию, школа Чань (от санскритского слова дхьяна – мышление-сосредоточение) восходит к самому Будде Шакьямуни (см. вступ. ст.). К последующим представителям этой традиции предание относит и таких великих буддийских мыслителей, как Ашвагхоша и Нагарджуна. Чаньская традиция передачи учения в ее канонической форме восходит к известному трактату XI века «Записи о передаче светильника, составленные в годы Цзин-дэ (1004–1007)» – «Цзин-дэ чуань дэн лу». Однако уже в раннем Чань существовали краткие списки наставников, передававших учение Чань, включавшие в себя и имена индийских учителей. Так, сохранившийся в дуньхуанской рукописи текст (коллекция Пелльо, № 3559) «Двенадцать добродетельных мудрецов, собравшихся у пагоды на горе Шуанфэн для обсуждения сокровенного принципа» («Сянь-дэ цзи юй Шуан-фэншань та гэ тань сюанъли ши эр») упоминает двух индийцев, участвовавших в передаче Чань: автора абхидхармического компендиума «Махавибхаша» Паршву и Ашвагхошу. Двадцать восьмым патриархом дхьяны в Индии был Бодхидхарма. Во второй четверти VI века он отправился проповедовать в Китай, где буддизм распространялся уже шесть столетий, и стал первым патриархом дхьяны в этой стране.

Таково предание, сложившееся в Китае и призванное освятить новую школу авторитетом великих индийских учителей. И хотя в настоящее время наука с полным основанием утверждает специфически китайский, дальневосточный характер чаньского учения, древнее предание также не лишено оснований, ибо, возводя чаньскую традицию к Будде, оно подчеркивает принципиальную важность для нее непосредственного, живого видения «реальности как она есть», видения, составляющего основу буддизма, буддийского мироощущения.[381]

Главный принцип Чань формулируется следующим образом: «Смотри в свою природу и станешь Буддой». Смысл этого утверждения состоит в том, что каждый человек уже здесь и теперь является Буддой и ему надо лишь осознать это. А достичь этого осознания человек может лишь при помощи пробужденного (просветленного) учителя, который различными средствами (беседой, чаньскими парадоксами, замечаниями по поводу сутр или просто стихов) как бы вызывает в ученике краткое переживание своего собственного просветленного сознания, налагает «печать пробуждения» на его сердце. И ученик в дальнейшей своей практике стремится реализовать это некогда прочувствованное им состояние, являющееся его исходным, естественным состоянием, состоянием, всегда неявно присутствующим за иллюзорным маревом сансарического омрачения.

Бодхидхарма в Китае передал свое учение, а точнее, свое просветленное состояние через «наложение печати Дхармы» своему ученику Хуэй-кэ, тот – Сэн-цаню, Сэн-цань – Дао-синю, который сделал своим преемником монаха Хун-жэня, ставшего, таким образом, пятым чаньским патриархом. Учениками Хун-жэня были два знаменитых монаха – Шэнь-сю (605–706), создатель северной школы Чань, учивший о постепенности приближения к моменту пробуждения, и Хуэй-нэн (638–713), великий шестой патриарх, создатель южной школы последователей доктрины «внезапного пробуждения». С Хуэй-нэна, его «Алтарной сутры шестого патриарха» и его учеников начинается так называемый классический чань-буддизм, хорошо известный западному читателю по многочисленным переводам текстов, научных трудов и популярных книг.

Трактат Хун-жэня занимает в раннем Чань особое место: он как бы подводит итог первому периоду истории Чань – ведь именно после Хун-жэня начинается раскол на северную и южную школы, приведший к победе последней и становлению Чань в его классических формах. С другой стороны, именно со времени пятого патриарха начинается быстрое распространение Чань и рост авторитета этого буддийского учения.

О жизни Хун-жэня известно немногое. Он происходил из рода Чжоу, получил традицию непосредственной передачи Дхармы от четвертого патриарха Дао-синя. Жил в горах Хуанмэйшань, в их восточной части, почему и его учение иногда называется Дуншаньской школой (Дуншань – Восточные горы). В конце жизни передал учение Хуэй-нэну, простому неграмотному дровосеку, превосходившему, однако, по глубине переживания Истины ученого монаха Шэнь-сю, что обусловило упоминавшийся выше раскол.

Чему же посвящен трактат, содержащий учение Хун-жэня, составленный его ближайшими учениками?

Прежде всего, это так называемое «блюдение истинного сознания» (кит. шоу чжэнь синь), то есть осознание, прочувствование самой природы сознания как природы Будды, изначально чистой и просветленной. При этом в данном контексте под сознанием не имеются в виду ни его конкретные состояния, ни его содержание. Речь идет именно о природе сознания, его сущностных характеристиках, не столько о сознании, сколько о «сознаньевости», присутствующей актуально, но незримо в любом акте и любом состоянии сознания, подобно тому как вода присутствует в любой волне.

Здесь характерны два образа, присутствующие в тексте и ставшие впоследствии очень распространенными в чаньских сочинениях. Первый – образ солнца. Подобно тому как солнце не меняет своей природы и продолжает сиять, будучи даже окутанным тучами, так же и истинная природа сознания остается вечно просветленной, несмотря на все омрачение и эффективность эмпирических форм психики. Второй – образ зеркала. Зеркало, как и «изначальное сознание», ясно и чисто по своей природе и не меняет ее, даже будучи покрытым слоем пыли. Позднее ученик и преемник Хун-жэня, шестой патриарх Хуэй-нэн скажет о том, что зеркало изначально просветленного сознания всегда чисто и никакой мирской пыли, омрачающей его, нет, она не сущностна, пуста, небытийна. И пятый патриарх согласится со своим учеником.

Еще позднее другой чаньский мыслитель, Цзун-ми (780–841), развивая метафору зеркала, сравнил его полированную бронзовую (стеклянную в современных зеркалах) поверхность с сутью собственной природы, которая есть вечно присутствующий покой, а блеск, испускаемый поверхностью зеркала, – с деятельностью, функцией изначальной природы, которая есть вечно присутствующая осознанность; отраженные в зеркале образы он уподобил обусловленному существованию, которое выражается через психофизические функции организма; эти образы пусты и лишены субстанциальности.

Собственно учение о постижении природы сознания – «сознаньевости» – как пути к пробуждению (санскр. бодхи) и составляет основное содержание трактата Хун-жэня. Кроме этого, пятый патриарх дает конкретные наставления относительно самой техники медитации.

В связи с этим хотелось бы особо подчеркнуть, что содержание «Трактата об основах совершенствования сознания» опровергает некоторые распространенные заблуждения относительно теории и практики Чань.

Во-первых, пятый патриарх совсем не утверждает исключительности чаньской практики, а рассматривает ее в связи с практикой других буддийских школ, – в частности, он не отрицает «молитвенного делания» школы Чистой Земли, почитающей превыше всего будду Амитабху и верящей в то, что наилучший путь к освобождению – вера в его спасительную силу и сосредоточенное повторение его имени. Хун-жэнь не отрицает благого характера «памятования о Будде», а только указывает на то, что путь непосредственного постижения природы сознания более прям и быстр – он приводит к пробуждению в течение одной жизни. И характерно, что синтез Чань и Чистой Земли существовал на протяжении всей истории этих школ вплоть до настоящего времени.[382]

Во-вторых, постоянное обращение пятого патриарха к сутрам и шастрам для обоснования тех или иных положений своего учения показывает, насколько ложными являются утверждения различных пропагандистов Чань (яп. Дзэн) о пренебрежении последователей этой школы к слову Будды и буддийской философии. И действительно, тезис Чань о передаче истины без опоры на письменные знаки (бу ли вэнь цзы) имеет совсем не тот смысл, который ему часто приписывается. С одной стороны, он имеет отношение к упомянутой выше практике «наложения печати Дхармы», предполагавшей непосредственное переживание учеником психического состояния учителя, а с другой – предупреждает против мертвящей схоластики, подменявшей живой опыт переживания изначальной просветленности сознания рассудочно-абстрактным штудированием канонических текстов и философских сочинений. При этом никакого умаления духовного значения этих творений не допускалось.

И еще несколько слов об истории текста.

Трактат Хун-жэня был практически забыт в Китае после X–XI веков и сохранился там только в виде рукописи, найденной в начале нашего века в заброшенном монастырском комплексе в Дуньхуане (Северо-Западный Китай, современная пров. Ганьсу). Однако в 1570 году трактат пятого патриарха был опубликован в Корее под названием «Трактат о наивысшей Колеснице». В 1716 году он был впервые издан в Японии и включен в текст японской Трипитаки (на китайском языке).

Перевод для данного издания сделан по критическому тексту, опубликованному в 1987 году американским ученым Дж. Р. Мак-Рэем. Мак-Рэй свел воедино известные ему дуньхуанские версии трактата и корейско-японскую версию из Трипитаки (см. «Тайсё синсю Дайдзокё» [Трипитака годов Тайсё]. Токио, 1968. Т. 48. С. 377а–379б). Отдельные разночтения чисто филологического характера указаны в изданном Дж. Р. Мак-Рэем китайском тексте внизу страницы. Латинские буквы в этих подстрочных примечаниях обозначают: Р – Pelliot (Пелльо – имя французского ученого, собравшего коллекцию дуньхуанских рукописей); S – Stein (Стейн, английский ученый). Цифры после буквенных обозначений указывают на номера текстов по каталогам П. Пелльо и Р. Стейна.

Кроме трактата Хун-жэня, науке известны следующие ранние чаньские тексты:

1. «Записи, собранные учителем согласно Учению Ланкаватара сутры» – ранний Чань иногда назывался школой Ланкаватара сутры (кит. Лэнце ши цзы цзи). Этот текст представляет собой извлечение из сочинения «Искусные методы, необходимые при вступлении на Путь для успокоения сознания» («Жу дао ань синь яо фанбянь») и принадлежит четвертому патриарху Чань Дао-синю, учителю Хун-жэня.

2. «Трактат чаньского наставника Бодхидхармы» («Да-мо чаныни лунь»), приписываемый Бодхидхарме, но написанный, видимо, в конце VII века.

3. «Сутра алмазоподобного (ваджрного) самадхи» («Цзинь-ган саньмэй цзин»), вероятно написанная в Корее между 645 и 665 годами.

4. Трактат Шэнь-сю «О созерцании сознания» («Гуань синь лунь»), написанный им еще до раскола нань или в самом его начале, в 675–700 годах.

5. Эпитафия чаньского наставника Фа-жу (638–689).

6. Сочинение, приписываемое третьему патриарху Сэн-цаню, «Надпись о доверии к сознанию» («Синь синь мин») апокрифично и написано в конце VIII века в духе классического Чань.