Под знаком волка

Часть 3

Едва за спиной захлопнулась дверь, как Гермиона тут же почувствовала на себе тяжелый взгляд. У кабинета Защиты от темных искусств стоял ее преподаватель, рука его замерла на пути к двери, а в обращенном в сторону Гермионы взгляде, казалось, плескалась растерянность. Но Грейнджер не была уверена, потому что раньше никогда не видела на лице Снейпа такого выражения. Холодные черные глаза быстро оглядели ее с ног до головы, на доли секунды задерживаясь на мятой школьной юбке и растрепанных волосах, а потом лицо Снейпа искривилось в гримасе крайнего отвращения.

— Десять баллов с Гриффиндора за опоздание! — прогремел он и вошел в кабинет только после того, как Гермиона, отчаянно краснея, протиснулась мимо него в дверной проем.

— Урок еще не начался, — запальчиво вскинулся Гарри. Молча подсевшая к нему Гермиона только придвинула чернильницу к центру парты. Попытка привлечь внимание друга легким касанием руки — мол, оно того не стоит, — была тут же замечена цепким взглядом профессора.

— Молчать! — рявкнул Снейп и взмахнул палочкой в сторону своего письменного стола. Стопка пергаментов поднялась в воздух, и перед каждым студентом спланировал лист с вопросами. Прозвенел звонок на занятие. — Надеюсь, у всех хватило ума достойно подготовиться к Защите, потому что сегодня вас ждет внеочередная проверочная работа, — прошелестел он перед классом.

— Пятьдесят вопросов?! — возмущению Рона не было предела. — Точная формулировка? А это мы вообще проходили в прошлом семестре!

— Пять баллов с Гриффиндора за самовольное выступление на уроке, — оскалился в ответ Снейп. — Но очень радует, что к шестому курсу вы научились читать задание, мистер Уизли. Можете пользоваться учебником.

Гарри бросил на пустой стол перед Гермионой мрачный взгляд и подвинул экземпляр «Лицом к лицу с безликим» ближе к подруге. Весь вид его выражал угрюмую задумчивость, а губы были так плотно сжаты, будто он опасался произнести что-то не совсем приличное.

— Только своим учебником! — внезапно прошипел над ними Снейп, и Гермиона вздрогнула. Она могла воспроизвести формулировки на память до последней запятой, но все равно чувствовала себя неуютно, когда профессор склонял над ней свой хищный профиль. С другого конца класса послышались чьи-то обреченные стоны. — Что-то не так, мистер Финниган?

— Где ты была? — едва размыкая губы, прошептал Поттер, пока Снейп отчитывал Симуса за «поразительную необязательность» и «неуважение к школьным правилам».

— Я случайно засиделась в библиотеке и уснула прямо там, — бесстрастно солгала Грейнджер и накарябала в углу пергамента свое имя. Ну, право же, нашел время для расспросов.

Гарри даже не сдвинулся с места, чтобы открыть нужный параграф, хотя золотые кристаллики в песочных часах на столе профессора осыпались с угрожающей скоростью. Глаза Поттера гневно сверкали, весь облик говорил: «Мы волновались, а ты даже не потрудилась нас предупредить!»

— Тебя не было в библиотеке! Мы с Роном искали тебя по карте!

Гермиона начала заводиться. Вот только выяснения отношений на уроке Снейпа не хватало для достойного завершения утра.

— Если ты смотрел по карте, то к чему тогда вопросы? Ты же и так знаешь, где я была? — Она с силой вдавила перо в пергамент и тут же поставила кляксу, безнадежно загубив свой первый ответ.

— И я тоже знаю, где ты была! Меня интересует, что ты там делала! — послышался неприлично громкий шепот с задней парты.

Уизли даже не потрудился понизить голос, чтобы не привлекать внимание Снейпа. Слизеринцы оторвались от своих работ и навострили уши. Оставалось только удивляться, что за приступ внезапной глухоты напал на профессора. Гермиона обернулась к сидевшему позади нее парню.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, Рональд! — заявила она и удовлетворенно отметила выражение испуга на лице Уизли.

Рассчитывал, что она не посмеет поставить его на место на паре Снейпа? Еще чего!

— Как бы ни была интересна личная жизнь таких популярных персон, как вы, мисс Грейнджер, — снова послышалось над ее ухом, и Гермиона обмерла, — но я не позволю обсуждать ее на моем занятии.

И только она решила, что отделалась малой кровью, как Снейп зловеще ухмыльнулся и почти ласково добавил:

— Десять баллов с Гриффиндора.

Гермиона глубоко вздохнула, стараясь сосредоточиться на вопросе об иерархии вампиров. Не сошелся свет клином на этих несчастных баллах! Она в два раза больше заработает на других занятиях!

Но сказать проще, чем сделать. Как только Гермионе удалось выкинуть из головы мысли о мальчишках и Снейпе, их место тут же заняли воспоминания о том, как она проснулась в это утро.

— Не будь ребенком, — сердито прошептала она сама себе и третий раз перечитала одну и ту же строчку. — Совершенно нечего стесняться!

Но она не была готова признаться даже самой себе, что не смущение захлестнуло ее с головой, когда она рассматривала спящего Люпина и почти невесомо касалась пальчиками глубоких шрамов на его лице. Тепло, спокойствие и нежность породили в ней объятья этого молодого, изнуренного своим недугом мужчины.

* * *

Едва Гермионе стоило подойти к комнатам Ремуса, как она тут же отпрянула в тень ниши, потому что услышала доносящиеся из-под приоткрытой двери голоса.

Первым ее порывом было заткнуть уши и убежать, но долетевшее до слуха ее собственное имя, заставило колебаться. С одной стороны, подслушивать нехорошо, а с другой, еще хуже обсуждать человека за его спиной…

Гермиона сразу поняла, кем был собеседник Люпина, но еще некоторое время вслушивалась в холодную, почти мелодичную речь и пыталась разобрать слова.

— …даже МакГонагалл заметила, что мисс Грейнджер проводит в твоих комнатах больше времени, чем уделяет обязанностям старосты, — практически шептал Снейп.

— Действительно, Северус? — в тоне Люпина причудливо соединились мягкость и недоверчивость. — А я как раз сегодня разговаривал с Минервой, и она ни о чем таком не упоминала.

Послышалось сердитое шипение, будто Снейп внезапно открыл в себе способности к парселтангу.

— Поверь, у меня и в мыслях не было морочить кому-то голову, — совершенно серьезно ответил Ремус.

Очевидно, Снейп избрал другую тактику, и теперь Гермиона отчетливо слышала каждое его слово:

— На молоденьких потянуло, а Люпин? Или твои интересы не простираются так далеко? — послышалась усмешка и Гермиона представила, как должны были презрительно искривиться губы профессора. — Хочу тебя предупредить, что если ты разорвешь ее на куски, к тому приятному факту, что она не станет больше мозолить мне глаза своей поднятой рукой на занятиях, добавится еще и бесконечная бумажная волокита. Да и Минерва тебе не простит загубленную жизнь своей любимицы.

— Не знаю, что ты себе придумал, Северус, — холодно отозвался Люпин, — но это не имеет ничего общего с правдой. Я никогда не предам доверие Дамблдора.

— Да ну? — взвился Снейп. — Ты говорил ему то же самое, когда скрывал правду о своем блохастом дружке?

Повисла долгая пауза, за которую Гермиона успела трижды решиться вмешаться и трижды испугаться своего порыва. Под ее крепко зажмуренными веками мелькали страшные картинки, как один мужчина без слов проклинает другого. Причем, то Снейп нападал на Ремуса, то Люпин на Снейпа. Занятая своими переживаниями, она не сразу услышала продолжение диалога.

— Я не совсем понял, о ком ты хочешь поговорить. — Грейнджер поразилась выдержке своего бывшего профессора Защиты: в его голосе не было и тени раздражения, вот только речь стала более отрывистая. — О Сириусе, Гермионе или обо мне?

Снейп что-то неразборчиво пробормотал, а Люпин ему так же тихо ответил.

Не в силах совладать с любопытством, Гермиона подошла вплотную к двери и остановилась у полосы льющегося в коридор света.

— Знаешь, Северус, ты прекрасный шпион, — услышала она голос Ремуса, но не смогла определить его эмоции по тону. — Но тебе не обмануть того, кто провел рядом с тобой восемь лет. Ты ненавидишь всех вокруг себя и обычно не утруждаешься изменить выражение лица на что-то более приветливое, чем пренебрежение. Но когда ты пытаешься скрыть то, что для тебя действительно важно, твое лицо становится похоже на посмертную маску: ни одной эмоции, ни одного лишнего вздоха.

Осознав, что разговор уходит все дальше к личным темам, знать о которых, по ее личному убеждению, Гермиона не должна, она занесла руку и постучала в тот самый момент, когда Снейп сообщил, что умозаключения Люпина достойны первокурсника.

Послышались шаги, и через мгновение дверь распахнулась. Перед глазами черной тенью возник Снейп, окатил Грейнджер волной ледяного презрения и вылетел в коридор, даже не попрощавшись.

— Проходи, Гермиона, — из глубины комнаты обратился к ней Ремус и устало опустился в кресло у камина. Под глазами его залегли синяки, вид был гораздо более потрепанный, чем утром.

Грейнджер окинула взглядом комнату, будто ожидала увидеть следы разрушений безмолвной битвы бывших однокашников, но маленькая гостиная выглядела так же, как и два месяца назад: слева пара кресел у камина и книжный шкаф, прямо перед ней секретер, письменный стол и несколько стульев. Ничего не разбито, не сломано и не сожжено. До потасовки дело явно не дошло.

— Я должна извиниться, — едва переступив порог комнаты, пролепетала Гермиона, боясь оторвать взгляд от пушистой белой овчины, которую трансфигурировала вчера из тонкого протертого половика. — Я не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством, и уж тем более не хотела, чтобы вам ставили в укор мою безответственность.

По виду Ремуса становилось понятно, что он не одобрял того, что она подслушивала под дверью, однако, он не стал ее упрекать.

— Присаживайся, — мягко сказал он. — Я бы не стал на твоем месте принимать слова Северуса всерьез, если, конечно, ты действительно не пренебрегаешь своими обязанностями старосты. — Дождался ее отрицательного кивка на свой немой вопрос и продолжил: — Наши с ним отношения нельзя назвать дружескими, и он никогда не упускал случая поддеть кого-то из Мародеров.

В воздухе отчетливо ощущалось повисшее «но…»

Гермиона прятала глаза и чувствовала, как горят щеки. Она знала, что могла быть несколько навязчивой; увлеченная идеей, отдавалась ей со всей страстностью и иногда не замечала, как переходит границы. А оказавшись в обществе единственного человека, не объятого паранойей и не трещавшего сутки напролет о квиддиче, забыла о том, что своей тягой к общению может поставить его в неудобное положение. Чувствуя себя до невозможного глупо, Гермиона думала о том, что в своей настойчивости совершенно забыла спросить Ремуса, не тяготила ли его компания помешанной на своих проблемах девочки-подростка.

— И мне очень комфортно в твоем обществе, — тем временем продолжал Люпин, будто прочитал по лицу о терзающих ее страхах. — Но ты не должна бежать от проблем.

Гермиона бросила на него украдкой взгляд. Боже, стыдно-то как!

— Я понимаю, что поставила вас в неловкое положение со своим манифестом, — отчаянно краснея, выдавила из себя Грейнджер, догадываясь, что из каких бы благих намерений она не действовала, едва ли можно было назвать уместным то, что она уснула, прижимаясь к теплому боку волка, а проснулась в объятьях своего бывшего преподавателя. — Но я не бегу ни от каких проблем.