Необыкновенное обыкновенное чудо. О любви

* * *

Выслушав просьбу, Сашка в трубке молчал пару минут. Иван терпеливо ждал, пока партнер переварит новость.

– Не горячился бы ты, Иван Сергеевич, – проворчал Сашка недовольно. – Что ты… как мальчик, ей-богу. Любовь нечаянно нагрянет… Подумал бы, а? Квартира на Мойке – это серьезно. Да и мне по делу, бывает, ты тут нужен, а не черт-те где.

– Подумал. Эта моя квартира и мне нужны деньги, – терпеливо ответил Иван. – Я же не в казино их отнесу, Сань. Считай, инвестиции в недвижимость за рубежом. И потом, не последнее продаю. Если придется вернуться, плацдарм есть. Мою двушку на Стачек ты продолжай сдавать, деньги перекинешь, реквизиты пришлю. Я же расчетливый хомяк, помнишь? По работе ничего не изменится. Давно изобрели скайп.

Сашка опять молчал, вздыхал, шуршал по привычке бумажками на рабочем столе. Иван так ясно представлял его себе – невысокого, с ежиком седых волос, с физиономией французского бульдога, – как будто сидел рядом в кабинете. Кабинет они делили на двоих почти десять лет, пока бизнес не набрал серьезные обороты. Тогда только разъехались в собственные.

Сашку Иван Сергеевич знал как себя. Но и Сашка его знал.

– Не хомяк ты, а ишак, – безнадежно ответил партнер. – Как вобьешь себе чего в голову… Хорошо. Сделаю все, но, сам понимаешь, не за три дня.

Тяжелая артиллерия подтянулась сразу после тихого часа.

Сын Ивана, Артем, приехал один, здраво рассудив, что при разговоре с отцом сноха и внуки только помешают. «Вот же зараза», – усмехнулся Иван Сергеевич. Сашка не был бы Сашкой, если бы сдался так просто, не попытавшись использовать все возможные средства.

– Это правда? Дядя Саша позвонил, я подумал, он шутит. – Артем раздраженно бросил куртку на кресло. – Куда ты собрался? Почему вдруг?

– Устал от зимы, потянуло к морю. Чай будешь? – Иван оглянулся на сына.

– Да не буду я чай! У меня в конторе дел по горло, а я тут… Сначала ты сюда переехал… мне стыдно друзьям в глаза смотреть, когда они меня спрашивают, почему отец в богадельне живет. А потому что он так решил! Теперь новая беда. Поезжай куда хочешь, но зачем нашу старую квартиру продавать?

– Ты мою квартиру на Мойке имеешь в виду, сына? Так мне такая большая все равно ни к чему. – Иван Сергеевич сел в кресло, закинул ногу на ногу и прищурился. – А тебе что за беда? Чего так запыхался-то? Или тебе жить негде? Под мостами с семьей бомжуешь?

– Да, нам есть, где жить! Да, ты купил нам квартиру! Я прекрасно об этом помню, благодетель ты наш и спаситель. Только не надо делать вид, что ты не понимаешь, в чем дело. – Лицо Артема стремительно краснело, на висках выступил пот. – Есть же разница между квартирой на Мойке и квартирой в Озерках! Ну, приспичило тебе, так отдай нам ту, что на Мойке! В конце концов, тебе на меня наплевать, но мальчишек же ты вроде любишь – о них подумай!

– Мои внуки не сироты. У них есть отец и мать, вполне дееспособные, – заметил Иван.

– На этом основании ты продаешь шикарную квартиру, чтобы рвануть с какой-то бабой на юга?! – не помня себя выкрикнул Тема, стоя посреди комнаты со сжатыми кулаками.

– Артем!

Резкий окрик заставил Тему замереть с перекошенным лицом и приоткрытым ртом.

Иван Сергеевич жестко смотрел на сына. Мужику четвертый десяток, вон брюхо висит и залысины появились. Весь какой-то рыхлый, вялый. Не только телом, но и душой. Словно усталый с детства. Что же он, Иван, сделал не так? Работал. Уходил, сын еще спал, приходил – уже спал. Тогда казалось – как можно иначе? Все же, в конечном счете, для них, для Темки и Дашеньки, для семьи. Сын вырос как-то… мимо Ивана. Рядом.

Дашка с Артема пылинки сдувала. Болезненный ребенок. Послушный. Удобный. Правильный.

Когда же Иван упустил сына? Когда не настоял на секции карате и махнул рукой на бальные танцы? «Прекрасная осанка, мальчик будет замечательно двигаться…» Или когда звонком в деканат решил вопрос с недостающими для поступления на юрфак баллами? Когда отмазал от армии? «Это же потерянные годы! Зачем нашему сыну это надо? А если куда-нибудь зашлют?» Может быть, когда устроил работать к себе в контору? Никто бы сразу после института не взял мальчишку без опыта на такие деньги. Дал всё – образование, жилье, работу. Только вот… мальчик не вырос.

– Конечно! Это ты у нас можешь делать что захочется, – тихо и зло процедил Артем. – Жить где нравится, продавать что в голову взбредет. А я должен вести себя правильно. Работать круглыми сутками, семью содержать… Дерево сажать, твою мать!

Иван молчал. Артем постоял, глядя на него почти с ненавистью, сгреб с кресла и обнял обеими руками свою куртку.

– Да что с тобой разговаривать! Ты же железный. Железобетонный. А я… Сказано – заканчиваем английскую школу, – закончил. Сказано – учимся на юриста… а как же! Папа адвокат, сам Бог велел на юриста учиться в престижном вузе города.

Иван молчал.

– Я, может быть, хотел пожарным стать! – отчаянно крикнул Артем. – Понимаешь? Огонь, он же живой, как зверь, или как… не знаю… У него свой язык, движения, повадки. Если их знать, с огнем можно договориться. Спасать людей! Я бы смог!

Тема задохнулся и пару минут только шевелил губами.

– Представляешь, как бы расстроилась мама? Она так хотела, чтобы я «пошел по стопам». – Он безнадежно махнул рукой и, шаркая как старик, побрел к двери.

– Лучше бы ты стал пожарным, сын, – тихо сказал Иван Сергеевич ему в спину.

Артем замер на мгновение, потом, не оглядываясь, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.