Необыкновенное обыкновенное чудо. О любви

* * *

У Михайловны оказался вывих первой степени. Врачи вправили голеностоп, наложили тугую повязку и отправили с тем же эскортом домой, под неусыпный надзор Лексеича и местного фельдшера Васьки.

Через три дня повязку благополучно сняли, оставив для лечения только теплые компрессы. Нога Михалны быстро шла на поправку, чего нельзя было сказать о ней самой. Михална стала молчаливой и раздражительной. Дальше своего двора не ходила. Больше не завтракала у Верки и не приглашала подругу к себе. Лексеича игнорировала. Но самым опасным симптомом, по мнению Митрохи, стал отказ от «Поля Чудес». С того самого дня, как Михална побывала на переговорах с Москвой, она больше не посмотрела ни одной передачи.

– Михална, ходь сюды, – как-то вечером в очередную пятницу позвал ее Лексеич. – Глянь-ка, я телевизор на веранду поставил. Будем здесь чай пить да твое «Поле Чудес» смотреть. Под сверчков – само то.

Михална сделала вид, что ничего не слышала, но Лексеич не сдавался.

– Верка скоро придет. Обещала пирогов принести. Люська, Митроха с Варюхой, Колька с Маруськой, и герой наш – Серенька – тоже будут. А чего? Давно уж так не сидели… все вместе.

Через полчаса шум на веранде сообщил о гостях. Запахло травяным чаем и шишками из самовара. Заиграла музыкальная заставка некогда любимой передачи. Послышался голос ведущего.

– Михална! – Верка фурией влетела в хату. – Скорее! Там Якубович про тебя говорит.

– Ой, Верка, не стыдно тебе? – с укором проскрипела Михална. – На какое вранье уже пошла, чтоб меня выманить.

– Да какое вранье! – разозлилась Верка. – Историю твою на весь мир рассказывает. Про подготовку, про переговоры, и про ногу твою – все как было. Идешь?

– Ну, коли врешь, Верка… – пригрозила Михална и с вызывающим видом вышла на веранду.

«Такая история получилась, Леонид Аркадьевич, – услышала она голос Якубовича. – Кто виноват здесь, кто прав, не знаю. То ли телеграфистка, которая перепутала адреса, то ли те незнакомые мне люди, что назвали четырнадцать хуторов на Кубани одним названием, а может сама Михална. Уж слишком она хотела на вашу передачу попасть. Все мечты на эту одну поменяла. У меня тоже была мечта. Хотел жениться я на Михалне и отвезти ее в Санкт-Петербург, чтобы вместе увидеть белые ночи и разводные мосты. Но раз уж она хочет на ваше „Поле Чудес“, то так тому и быть. Люблю ее с юности и до сего дня, и если теперь это ее мечта, то пусть она и сбудется.

Прошу вас, позовите ее на игру. Но только обязательно прямо в эфире, чтобы она от вас самого это услышала. По-другому теперь не поверит.

Заранее благодарю за всё. Владимир Алексеевич Савин».

– Вот такое письмо я получил из хутора Веселый, что в Краснодарском крае. – Якубович свернул листок, с которого читал все это время. – Но вот что для меня здесь самое важное. Никогда бы мы не узнали эту захватывающую историю, если бы не любовь Владимира Алексеевича Савина. Ведь, согласитесь, только любовь способна подвигнуть на такие поступки. Можно ли не выполнить эту просьбу? – Он потряс письмом. – Я вот не смогу! Поэтому – уважаемая Зинаида Михайловна Орешкина из хутора Веселый. – Якубович улыбнулся и посмотрел прямо в камеру. – Того самого, где живет Владимир Алексеевич Савин! Приглашаю вас приехать к нам в студию и сыграть в «Поле Чудес». Сейчас на экране вы видите номер телефона. Позвоните нам. Приезжайте. И обязательно привезите мне грушовку Митрохи, шаль с подсолнухами и пироги вашей соседки Веры.

Михайловна остолбенела. Губы затряслись.

– Ты чего, – обнял ее Лексеич. – Ногу дочиним и поедем на поле твое, за сервизом.

– За холодильником, – всхлипнула она, оглядывая собравшихся на веранде односельчан.

Все улыбались и ждали ответа.

Михална прижалась к плечу Лексеича и залилась счастливыми слезами.