Флаги осени

4

Сверху земля выглядела волнистой, зелёно-жёлтой, с тёмными пятнами отброшенной мелкими облаками тени. Утренние туманы давно истаяли, и даль открывалась во всю земную ширь – череда голых щельев на полдне, река с лугами на полночи, лес без края на восходе и покрытые лесом холмы с разбросанными между ними сверкающими голубыми ламбинами на закате. Девственный край.

Рассекаемый воздух прижимал перья к груди. Он был надёжный – тугой и плотный, его упругость чувствовалась при каждом взмахе крыльев. Вокруг и вверх, возбуждая своей холодной безбрежностью, расстилалась, схваченная на горизонте дымкой, пустота. Подвластная только ему пустота, распахнутая и неиссякаемая – в небе Тарарам был один. Всегда один. Так высоко, как он, с земли никто не поднимался. Небо принадлежало ему, безраздельно. Облакам ли спорить? Переполнявшая Тарарама сила требовала выхода, и он, широко разинув клюв, крикнул. Пронзительный «кья», разрывая плотный воздух, огласил пустоту и упал вниз. Сам Тарарам его уже не слышал – он взмыл выше собственного крика.

Пустота ровно шумела в ушах, огромная и дурманящая. Закладывая новый круг, Тарарам чуть повернул голову и жёлтым глазом посмотрел вниз. Прямо под ним посреди леса виднелась крошечная поляна. На краю её – Тарарам не увидел даже, а непостижимым образом уловил – случилось живое движение, и он плавно, спускающейся петлёй, пошёл вниз. Ветер шевелил перья на неподвижных крыльях. Ощущение крепкого послушного тела сладко волновало кровь.

Чем ниже он спускался, тем больше цветов открывала глазу земля. Белый, жёлтый, розовый – на лугах. Тёмно-зелёный, серебристый, коричневый – в лесу. Зелёный, дымчато-белёсый, розовый – на поляне. Мир обнажался в слаженных мелочах, в наполняющих его подробностях: вода текла, цветы цвели, твари учились чувствовать обретённое убежище.

В лесу, устремив неподвижный взгляд в дерево, стояла Настя.

За ручьём, возле куста орешника, грызла гриб, роняя белые крошки, Катенька.

На поляне, вцепившись лапками в цапун, самозабвенно стрекотал Егор.

Вышедший на опушку из леса Адам, застыв, почёсывал кожистый гребень, смотрел на Егора и придумывал ему имя.