Стражник

Глава 1

Маршал Элимен Борнорал разъезжал перед строем на бледно-белом коне, с нелепым пятном на задней крупе, в дорогом серебристом доспехе. Если умудриться его продать, то половина моей провинции спокойно сможет перезимовать, не зная голода. Героическое лицо распылено, густые брови сведены к переносице, а пышные усы словно жили своей жизнью, когда маршал особо эмоционально взывал к нашему патриотизму. Седые волосы аккуратными локонами валились на плечи. То, что это главнокомандующий, нам сказал сержант. До этого выше лейтенанта мы не встречали, разве что один раз капитана издалека видели, когда он проскакал мимо тренировочного лагеря. Маршал долго распинался, крича про честь, долг и совесть, но нам было плевать. Нас, зелёных новобранцев, только вчера пригнали в город, а до этого собрали из дальних поселений. Месяц в учебке и вот мы уже на войне.

— Долго он еще? — спросил Кол, вроде как шепотом, но сержант, стоящий в десятке шагов от нас, зло цыкнул.

Верзила Кол ничего не умел делать тихо: ни пить, ни драть, ни говорить, ни тем более шептать. Натура у него такая, требующая внимания к себе, даже когда это не надо. Познакомились мы с ним в первый день в учебке, а дружба наша завязалась уже к вечеру того же дня, как водится, с драки. Точно и не вспомню, что послужило причиной ссоры: койка, ненужное слово или просьба заткнуться. Это неважно. Важно другое — мы подрались, и я сумел свести драку вничью при помощи табуретки и удачи. По-честному кулаками мне в жизни его не победить. Попробуй, выруби парня за два метра ростом, с развитой мускулатурой и гранитной челюстью. Громила, не то, что я — абсолютно средний парень. Зайду в ярмарочную толпу и не найдешь, сольюсь с массой. Уже сидя в карцере и обтирая кровь, он мне и предложил дружбу. Мол, такой удачливый парнишка, как я, под боком пригодится.

— Спишь, что ли? — недопустимо громко буркнул он.

— Да не знаю я, — едва слышно ответил я, косясь в сторону сержанта.

Маршал умолк, восстанавливая дыхание, затем встал на стременах и, воздев отлично сделанный клинок в безоблачное небо, проорал:

— За Империю!

Первыми заорали сержанты, мы же с незначительным опозданием подержали их клич. Герой множества битв как полевых, так и застольных, наш энтузиазм порадовал. Он улыбнулся, как сказали бы в моих краях, по-отечески. Конь лихо встал на дыбы и, гарцуя по едва высохшей брусчатке, прошел сквозь наши ряды.

Собственно говоря, выстроили нас поперек улицы, шириной метров пять (как раз мой десяток поместился), вымощенной булыжниками не самого хорошего качества — то тут, то там торчали камни. Но это куда лучше, чем грязь, что властвовала в эту пору в других городах Империи. Середина весны, но солнце уже припекает, по крайне мере, в броне жарко, а если судить по вони вспотевших тел вокруг, не мне одному.

Одели нас, к слову, хорошо: кольчуга с коротким рукавом, остроконечный шлем с бармицами, добротные штаны и короткие сапоги — все черного цвета. В руках тяжелый пехотный щит и короткий меч. Красота. Видел я войска на окраинах империи, кроме шлемов и щитов ничего толкового не имели. За нашими спинами переминались парни с дротиками, далее второй десяток щитоносцев — эти парни для замены павших. Опытные братья уже полгода солдатскую лямку тянут. Тьфу ты, привязались же слова с учебки. Сержант кроме как «братья» к друг другу обращаться не разрешал, а оговоришься или не приведи боже ослушаешься, так весь десяток упор лежа и отжиматься. Но это, так сказать, личная инициатива сержантов. На деле же нас учили бою. Если в подробностях, то как держать строй и бить мечом. Ничего сверхсложного, просто удар клинком вперед, большего нам и не надо. Иначе, как говорил сержант, еще зарежем друг дружку, или того хуже — строй порушим.

Дальше всех возле дома какого-то очень уважаемого господина стояли ветераны. Псы войны и горе-вдов. К ним, кстати, маршал и присоединился. Еще были лучники, но мало. Этих парней расставили по крышам домов, второй-третий этаж, высота приличная.

Метров через тридцать улица резко виляла вбок, оттуда мы и ждали врагов. Надеюсь, они окажутся настолько же зелены и наивны, как и мы. Тогда хоть шансы равны. А еще хотелось бы объяснений, за что мы тут сражаемся. Понятно, что за Империю и родимый край, но вот более детальные подробности не помешали бы.

— Ты это видишь? — снова пробасил Кол.

— Что? — не знаю, кто как, а я, чуть прикрыв глаза, наслаждался весенним солнышком.

Глупость, ну и пусть. После промозглого и сырого учебного лагеря, тепла хотелось больше браги. Надо бы врага бояться или злобу нагонять, а я по древней сельской традиции солнышком наслаждаюсь.

Верзила качнулся рукой вперед, показывая кончиком меча на конец улицы. И что? Туман? Стоп, какой еще туман? Не может быть тумана, сейчас хоть и утро, но не настолько раннее, чтобы он вот так стелился, даже еще и полз в нашу сторону.

— Колдовство, — выдал я однозначный ответ.

— Грант, ты у меня в нарядах загнёшь, если сейчас же не заткнёшься, — прошипел мне в ухо сержант, отчего сразу захотелось совершить какой-нибудь подвиг, чтобы загладить вину и вымолить прощение.

Если когда-нибудь кто-нибудь спросит мое мнение, то я вот что скажу, после пары кружек пива естественно: для боя солдат должен вдохновлять не пафосный маршал или полковник, а сержант, и желательно из нашего десятка. Он бы уже точно объяснил простыми и понятными словами, как и за что мы должны умирать.

Туман тем временем набирал скорость, облизывая вычищенные стены домов и заполняя собой неровную каменную мостовую. Бойцы вокруг напряглись, получив приказ «щит». Тяжело топая, сержант встал в центре нашего строя, зло посопел над ухом побледневшего Кормина Долговязого. Стукнул его по плечу, требуя освободить место. Парень не поверил своему счастью, засуетился и чуть было не выронил щит. За что получил от командира злобный возглас и пинок по зад.

Наш бравый наставник занял место в общем строю. Народ приободрился и еще сильнее уверовал в победу, ибо верить в поражение — это чистое самоубийство. Сержант производил впечатление бывалого воина, который видел все, а если не видел, то уже слышал точно. С первого дня и по сей момент он был суров, собран и решителен.

Сердце отстучало два десятка раз, прежде чем белая пакость коснулась моих сапог, поднялась чуть выше щиколотки и замерла. В горле сразу встал ком, а в ногах появилась слабость, хоть не в паху, и на том спасибо. Но, задери меня пьяная шлюха, я не видел врага и даже не слышал. По каменной улице, зажатой между домов, тихо не подберёшься. Я чуть расслабил руку с мечом, а то еще мгновение и пальцы поломаю.

В метре от меня из воздуха появилось растерянное лицо юноши в желтом шлеме с маленьким гребнем. Наши взгляды встретились, и он в ужасе открыл рот, дернулся назад и пропал.

— Какого хера?! — громогласно выругался Кол, тем самым отдав команду к началу сражения.

Вражеские солдаты вывалились из воздуха, ударили по щитам. Я пригнул голову и ткнул наугад. Меч скользнул по чему-то жесткому, уходя влево. Еще удар и вот он уже врезался во что-то мягкое. Я ожидал услышать противный жмякающий звук, но шум битвы все поглощал, площадь тонула в солдатском оре и звоне стали. Я ударил еще раз, но в пустоту, потом еще и снова не нашел цели. Стоило мне поднять взгляд над щитом в поисках врага, как что-то сильно ударило в шлем, голову мотнуло назад, в глазах на секунду потемнело. Когда ко мне вернулась четкость зрения, здоровенный крюк, привязанный за веревку, вцепился в край моего щита. Рывок, щит нагнулся, выдёргивая меня из строя, кто-то схватил меня за ремешок и втянул обратно. Крюк, звеня по камням, ушел в пустоту.

Я развернулся, не знаю даже зачем, то ли поблагодарить, то ли найти взглядом сержанта, дабы он объяснил, что и как делать. Но увидел парнишку с дротиком в руке и раскрытыми в ужасе глазами.

— Чего вылупился, бросай! — проорал я, так что в горле заболело.

Он выполнил команду, не мешкая. Деревянный снаряд улетел вперед и пропал в метре от нас. Парень растерянно замер, глядя на меня в ожидании дальнейших приказов. Но меня опередил сержант, проорав очередную команду. Ряд дротиков дружно влетели в невидимый занавес. Не знаю, наносим ли какой-то урон врагам, но бросать парни не переставали. И крюки оттуда больше не вылетали. Очнулись лучники, десяток стрел так же скрылись за барьером, стрельба в никуда казалась глупейшим занятием.

Сзади раздался крик полный страха, я оглянулся. Солдат из третьей шеренги взмыл в воздух, чуть завис над домами, дергая ногами, и с ускорением плюхнулся перед нами, оставляя на брусчатке бурое пятно и кучу перемолотого тряпья. Сзади и с боков послышались рвотные звуки. Каким чудом мой скудный завтрак остался на месте — не понятно. Новый крик и уже парень с дротиком оказался в воздухе. Шлепок. И снова крик. Нас убивали, словно нерасторопная молодуха выпалывала сорняки, дергая тот тут, то там.

— В атаку, ублюдочное племя! — проревел сержант, встал в боевую позицию и сделал шаг к барьеру.

Месяц муштры, но и его хватило, мы последовали за ним. И наставник поступил верно. Еще пару человек зашибло бы об мостовую, и мы разбежались, как бесштанные пацаны при виде сорвавшегося волкодава.

Пару шагов и мы ровной шеренгой вошли в неизвестность. Пробить невидимый заслон, сравни пролому первого весеннего льда в бадье, немного сопротивления, холод и облегчение. Занесло нас совершенно в другой участок города, надеюсь, того же самого. Одноэтажные дома с выломанными дверьми и разломанными окнами, под ногами грязь, но не это удивило больше всего. А вражеское войско, вернее, его раздробленность, рваный ряд бойцов с круглыми щитами; десяток гарпунщиков, неспешно сматывающих веревки под стон раненых, коих оттаскивали незанятые бойцы. Общая атмосфера вражеской армии больше все подходила под слово. Не ждали.

Не уверен, что я расслышал приказ, просто атаковал в общем порыве. Быстрый рывок, и вот я ударил первого врага, как учили — коротко и быстро. Клинок встретился с щитом противника, снова выпал, снова дерево приняло острый металл. Неприятель с яростным криком ударил мечом сверху. Я пригнулся, приподнимая щит. Воин отпрянул, и крюк, вылетевший из-за его спины, удачно зацепился за край щита. Я попытался скинуть зацеп, но не успел — меня выдернули, и в этот раз не оказалось растерянного парнишки, чтобы вернуть меня назад в строй. Дабы не распластаться в грязи, пришлось выдернуть руку из лямок щита. Моя верная защита отлетела в сторону, а я голый остался один на один с толпой злобных воинов, жаждущих крови.

Лихорадочно шагнул назад, в попытке увернуться от копья, возникшего откуда-то сбоку. Поскользнулся, упал задницей в грязь. Мир сузился лишь до наконечника занесённого копья. Я крутанулся в бок, оперся на колено, и как мог прыгнул в сторону. Снова падение в жижу, брызги попали в глаза и рот. Поднялся на локти в ожидании удара по спине, затем уперся ладонями в землю. Поднял взгляд и увидел сапоги чужого покроя. Рванул вперед, схватил за щиколотку левой рукой, правой ударил в пах, валя противника.

Враг упал, меч шмякнулся рядом, не думая схватился за рукоять, подполз ближе и перерезал глотку врагу засапожным ножом. Лишь тогда заметил, что все это зря — дротик в грудь убил его раньше. Опираясь на колено, выпрямился, и шум битвы ударил в меня не хуже, чем поток холодной воды. Крик, лязг, мат, стоны переплелись в песни хаоса и боли. Правый глаз слезился из-за грязи — прикрыв его, осмотрелся. Никакого строя, все разбились на маленькие группы, или того хуже — вязались в одиночные дуэли, превращая сражение в масштабную драку.