Вор: Пришествие Трикстера. Часть 1

Пролог. Хранители

Суть баланса кроется в беспристрастности. Принять чью-либо сторону, стать любящим или озлобленным — значит потерять собственный баланс, и тогда грош цена твоим поступкам. Бремя наше — не для тех, кто подвластен страстям.

Майар, Третий Хранитель.

1

Работа вора тяжела.

Я не хочу сказать, что подкрасться к человеку из-за спины и сунуть руку ему за пазуху – это сложно. Наоборот, «рыбалка» — это самое простое, что может быть, если не считать простого бездействия.

Уж точно я не имел в виду, что выполнение различных заданий и поручений от стремных типов – это сложно. Я бы сказал, это вполне обычное дело для вора. Главное тут – не получить ножом в печень от заказчика. Не все готовы платить за грязную работу.

И даже «слежка», «похищения», «заказные убийства» — это отнюдь не сложно! Потому что я таким не занимался и не занимаюсь.

Зато по-настоящему сложно вору было найти еды.

Кто-то облил меня нечистотами, от чего мое подавленное настроение стало еще более подавленным, я бы сказал, придавленным. Я прятался за бочками, так что не мудрено, что какой-то слепой урод не заметил меня во тьме. Уже некоторое время я внимательно следил за одним крестьянином, который зазывал прохожих в свою лавку. В повозке лежали свежесобранные огурцы, свекла и лук. «Не густо, но…», — подумал я, как мой желудок издал не самые приятные звуки. Да, я голодал, пора было действовать.

Хозяин в серой рубахе всего миг назад выскочил из-за прилавка, увидал охапку рыскающих оборванцев. С пустыми торбами и худые, как ветки. Тут же я протиснулся мимо бочек, схватил, сколько смог овощей и попятился назад, радуясь своей смекалке.

«ЭУУУ!», — раздался за спиной крик.

Я обернулся и на доли мгновений заметил, как та самая группа подростком растворилась в толпе. Рассыпалась, но хозяин был разгорячен, спалил меня, зараза. Тогда тот пустился за мной, а мои глаза сделались, как праздничные блины. Судорожно я опрокинул бочки и побежал по переулку. За мной гнались, я слышал шаги, но… не долго. Кинув опасливо взгляд за спину, я заметил прелюбопытнейшую картину: хозяин налетел на катящиеся бочки, так и покатился на них прямо в лужу. В переполохе я обронил кочан капусты, не заметил, следил за «картиной маслом». А на картине были намалеваны неоткуда показавшиеся грязные рожи, черные зубы, растянутые в улыбки да горы бочек со свинкой, барахтающиеся в грязи.

«ВОР!», — истошно крикнул «хозяин», хлопая своими лапками по брусчатке.

А потом смех еще больше усилился. И вдруг через все эти потоки хохота, прямо в мое ухо залетел мерзкий такой смешок: «Е-ЕЩЕ ВОРОМ НАЗЫВАЕТСЯ! ХЕ-ХЕ, МАСТЕР-ВОР! МАГ-МАГ-МАГИСТР, ЕПТА!!». И площадь зашуршала с удвоенной силой. Я скрылся.

Несколькими кварталами дальше я размазал чертов кочан о стену, потому, что понял, что…

«Смеялись надо мной!».

Голод как-то сразу поутих, зато нечто другое воспалилось по-новому.

2

Так кем же был этот, так называемый, «Мастер-вор»?

Одним словом «никем».

Когда он был ребёнком, у него не было ни семьи, ни дома. С самого детства этот Мастер-вор бегал на посылках и шарил по карманам, чтобы живот от голода не прилип к спине. Однажды вечером он увидел человека… Люди проходили мимо и словно не замечали его. И тогда он решил, что уж у этого-то точно найдётся что-нибудь ценное. Вор подкрался к нему и протянул руку, как умел…

«Это не твоё» — спокойно сказал человек.

«Простите, господин, я голоден. Не сдавайте меня Молотам, я обещаю, что…», — в тот миг у вора не слабо прихватило сердце, он думал, что это конец.

«Как твоё имя, мальчик?» - голос этого человека показался вору таким беспристрастным!

И вор тихо произнес: «Гарретт».

«Я ждал тебя, ты способный парень, Гаррэт».

«Отпусти меня, старик», – вор сделал первую попытку вырваться, но не смог.

«Увидеть Хранителя непросто. Тем более, если он не хочет, чтобы его увидели. Нам нужны такие одарённые, как ты. Если тебе надоело жить так, как ты живёшь сейчас — следуй за мной. Мы покажем тебе другую жизнь».

«Отпусти меня», - вор не имел ни малейшего понятия, о чем говорил тот старик, поэтому все, чего вор хотел, это побыстрее смыться, тоже как умел. Уйти обратно в такую привычную темноту.

«Как пожелаешь», - его голос не казался взволнованным или разочарованным, наоборот, что-то в нем вора успокаивало.

Вор все-таки скрылся, но вскоре он догнал старика за миг до того, как тот исчез в толпе. Для вора это было началом очень долгого обучения. Результаты которого и делают вору имя.

Тем вором был я.

3

Август 1223 года.

Я сидел на лестнице в месте, которое я не могу назвать. Мне было двадцать, и я ожидал, пока Артемус позовет меня. Совет Хранителей должен был решить, что делать со мной дальше. Я формально окончил свое обучение и должен был начать настоящую жизнь. Из меня хотели сделать мальчика на побегушках – некоего агента. Моей задачей было бы наблюдать за Халлесфордом и сообщать сию информацию кому-нибудь из Хранителей. Незанятное это было дело, да и бессмысленное. Сколько не пытался мне Артемус объяснить, что такое баланс, я всегда отвечал ему: «Артемус, но его же нет! Оглянись по сторонам!».

Сначала Хранители гордо молчали, смотря на меня, как на ребенка, «ведь я жил на улице» (что бы это не значило). Но с каждым годом интерес некоторых ко мне пропадал, а недоверие и даже что-то, что можно назвать разочарованием только росло.

Меня абсолютно не устраивала вся эта возня с Древней Книгой. Хранители с утро до ночи выводили на ее пустых страницах непонятные символы. В их суть меня никто не посвящал, конечно. Хранители говорили, что «мое время пока не настало, но в нужный час они откроют мне все свои тайны». А так, я бесцельно шлялся по коридорам, туда-сюда, и проводил все свое свободное время в тренировочном зале.

Тренировки – это было единственное занятие, которое нравилось и мне, и моим наставникам. Они сказали «тренируйся» – я был не против. Мне сразу понравилось стрелять из лука и крошить деревянных болванчиков клинком. А после бегать, приседать и подтягиваться.

Артемус отворил большую деревянную дверь. Его лицо сковывала озабоченность. Он со старческой манерой помахал мне рукой. Ну, я поднялся и пошел следом за ним, что мне еще оставалось?

Внутри свет был приглушен. Совет располагался на трибуне, я - прямо перед ними. Эти лица я видел уже в сотый раз, но никогда еще не видел их такими напряженными. Про себя я думал: «Должно быть, произошло что-то важное… Но, причем тут я? Я всего лишь ученик…». Как только я поравнялся с ними, они все встали, но как-то резко и в разнобой. Артемус покинул меня и занял свое место. Теперь все лики было обращены только на меня.

Чуть позднее я заметил, что слева от трибуны, в уголке, томилась какая-то женщина. Ее красный балахон говорил сам за себя - о ее статности. Люди из Совета поправили свои мантии и опустились наконец на свои кресла. А я замер в ожидании. Хранителям вообще не дано выражать свои эмоции. Это их профессия. Это их образ жизни. Но сейчас, точнее тогда, мне казалось, что я мог различить ту торжественную важность, которая выражалась в их лицах.

Первый Хранитель дал свое слово: «Гаррэт, мы очень верили в твои способности. Мы учили тебя все эти годы, чтобы ты стал достойным членом нашего Ордена».

Второй Хранитель продолжил: «Но случай или предопределенность решили по-другому».

Третий Хранитель: «До нас дошли сведения, что разум твой все-таки… омрачен».

Четвертый Хранитель дополнил: «Ты усердно, и не очень, но закончил свое обучение. Все мы знаем, и не можем не знать твою историю, но есть одна… деталь».

Пятый хранитель, самый старый: «Деталь на-настолько фундаментальная, что за-закрыть на нее глаза мы просто не-не можем. Т-ты утратил баланс. Баланс, который под-поддерживал тебя все эти, кхе, годы».

Шестой Хранитель, после небольшой паузы закончил речь: «Но наше изначальное решение изменилось. Госпожа Кадук сообщила нам нечто настолько важное, что…».

Артемус встал с места: «Господа, я думаю, все мы и так достаточно сказали этому юноше. Дело в том, Гаррэт, что теперь лишь ты сам можешь распоряжаться своей жизнью. Это твое дело. Мы больше… не вправе направлять тебя, потому что не можем».

Девушка в красном платье улыбнулась мне, а я все стоял на месте, как кол. Потом я почувствовал теплую руку Артемуса, который вывел меня из темного зала наружу, на звездное небо. Он прошептал мне на ухо: «Мы не можем, потому что так велит время, Гаррет. Мы не можем вмешиваться в твою душу, если она, как во время шторма, бурлит. Ты должен сам принять решение…».

«Тогда я ухожу» – произнес я.

4

Что же было дальше?

А дела шли скверно.

Я бесцельно шатался по городу в поисках человека, на которого могу положиться. И-и-и… такой человек нашелся – Катти. Произошло это совершенно случайно, когда день плавно переходил в ночь. Живот сводило судорогой – я не ел уже третий день. Улицы покрывали ломанные линии теней, солнечные лучи слепили глаза. Я шел, прикрываясь рукой от клятого солнца. Повсюду кто-то куда-то торопился: торговцы заворачивали свои товары в тряпки, бабы и дети толпами покидали город, так как ночью им здесь делать было нечего. Ночью свет приобретал совершенно другие краски, и те, кто днем вкалывал, драя палубы или таская стога сена, теперь собирались в кучи орущего, грязного дерьма, которое штурмом брало ближайшие пабы. Именно в такой обстановке я щурился, стараясь разглядеть чистый камень, на который можно было наступить. Неожиданно, свет передо мной погас, я не успел осознать этого, как вдруг повалился на блестящую от вони лужу. Вот что я успел сделать так это быстро нащупать карман олуха, который налетел на меня. Он дергался как червь, пытаясь встать. «Что он медлит, придурок!» - думал я тогда, отстраняя лицо. Вдруг он замер и шепнул мне на ухо: «Ты тот, кто мне и нужен, дружок». «Что?» - я не мог уловить смысл его слов, может, потому что ударился головой, а может, потому что в его словах не было смысла.

- Ты вор, правильно? Мой кошелек, ха-ха… Гляди, не растерялся! Мне нужен такой человек, ох нужен.

- Слезь с меня, — сказал я.

Незнакомец не стал сопротивляться. Весьма небрежно он оперся руками о мою грудь и вскоре взирал на меня с высоты.

Перед моим лицом появилась худенькая на вид рука, я схватился за нею.

- Какие у тебя ко мне дела?

- Не здесь, но дела весьма интересные.

На что-то очень похожая сцена, не правда ли?

Я не стал лишний раз портить воздух пустыми словами и последовал за незнакомцем, который представился неким Катти. Жил он на окраине городе, так что, я успел еще не раз закусить язык от голода, пока он не впустил меня в свою халупу. В доме стояла жара. Начало лета предвещало засуху, но мне, как всегда, было по барабану. Катти налил воды и угостил, чем было.

- Не растерялся! Эх, какой, а!

- Ты говорил о работе.

- Да, да, ты ешь, ешь, я же вижу, как ты смотришь на этот кусок хлеба.

Когда скромное угощение «исчезло», Катти присел на стул, и у нас начался серьезный разговор. Он говорил о чем угодно, кроме того, что хотел от меня на самом деле. А интересовали его по большей части кошельки, желательно с драгоценными камнями.