Гарнизон рассеченной скалы

Глава 11. Милосердие, как оно есть

День начинался отлично. Плотный завтрак в таверне у врат, приглашение местного лорда на аудиенцию… Кто ж знал, что все так закончится. Пригласили то всех, да не все дошли. Оказалось, что этому олуху прилгнулась Кира. Она то осталась, с лордом, а их двоих проводили в «гостевые апартаменты». В темницу в общем. Подвалы замка с их бесконечными путанными переходами, казалось, простирались куда дальше его зримых границ. Солдаты лорда привели связанных пленников в огромный зал, под потолком которого, метрах в пяти от пола, светилось одно единственное окно. По центру зала стояла огромная куполообразная клетка, сработанная из металлических лент и заклепок. Ячейки ее были таковы, что человек не смог бы пролезть. В клетку вела невысокая дверца, запираемая, как ни странно, изнутри. Запах подвальной сырости и нечистот от части перебивался ароматами раскуренных благовоний.

Норман брезгливо стряхнул со лба упавшую с потолка каплю, и посмотрел на командира.

— Сходили в гости, ага босс?

Ольгерд пожал плечами, настолько, насколько это позволяли связанные руки.

— Кира, на связь! — тихо проговорил он. — Кира, черт тебя дери, на связь!

— Ох чую неладное… — покачал головой Норман. — Опять свою задницу подставлять?

— Не каркай. Авось пронесет. Тут стены толстые, сигнал слабый…

— Да ладно, не заливай. Похоже опять та штука в небе висит, вот она и хранит молчание.

— Возможно, — подтвердил Ольгерд, пытаясь убрать из-под колена острый камень. — По крайней мере она знает где мы. Интересное местечко, не находишь? Эпоха средневековья, рыцари, барды… разумные нелюди даже есть.

— Знаю, вводные получал, — вздохнул Норман. — Делать то, что будем?

— По ситуации. Ты уже освободился?

— Да, жду приказа, — Норман тотчас переключился и стал серьезен. — Чего они ждут? Где наша охрана?

— Кажется тут не все так просто. Похоже на обряд. Чувствуешь запах? Свечи, благовония, антураж…

— Ты про вон тот балахон с капюшоном? — он кивнул в сторону фигуры по ту сторону прутьев. — Может у них просто обед?

— Кира мы в подземелье, — снова вызвал Ольгерд. — Если ты не поторопишься, нас казнят.

— Что ты там шепчешь, смерд?

Ольгерд получил пинок сапогом в спину. Охрана вернулась. Судя по всему, это был офицер. Человек в потертых доспехах и красном плаще пнул дверцу клетки и проорал:

— Эй красотка, время пришло!

Фигура в балахоне отложила свои приготовления и с той стороны дверцы лязгнул засов.

— Будь готов, — бросил Норман. — Я выиграю тебе время.

Прежде чем Ольгерд ответил, стражники рывком постаивали их на ноги и втолкнули в клеть. Норман освободил руки, как только дверка закрылась. Он подпер ее ногой и задвинул засов. Однако стража и ухом не повела. Недобро посмеиваясь, солдаты поднялись по ступеням и покинули зал. Норман сразу обратил внимание на стеллаж, увешанный оружием. Беззвучно скользнув к нему, он быстро обзавелся клинком. Решив не терять время, он атаковал первым…

Женщина в потертом черном балахоне, (а это была именно женщина), легко увернулась от его выпада.

— Ты выбрал смерть с оружием в руках? — мягко спросила она. — Это достойный выбор.

Ольгерд не сразу понял, что случилось, но следующий бросок Нормана стал последним. Лишь только капли его крови упали на пол, тело вспыхнуло синим пламенем и испарилось в долю секунды.

— Что… что это было? — спросил Ольгерд вслух.

— Милосердие… — так же мягко ответила женщина.

— Какое к чертям милосердие? — выкрикнул он в сердцах. — Ты человека убила!

Опасливо глядя на женщину, Ольгерд встал на круглую решетку, украшенную замысловатым орнаментом, и заглянул под нее. В небольшом каменном углублении стояла вода. Прозрачная как слеза, несмотря на то что минуту назад здесь была кровь.

— Это что, фокус такой? — осторожно спросил он. — Где кровь… где тело?

— Я дарую лишь быструю смерть. Алтарь избавляет дух от оков плоти, — терпеливо пояснила она.

— Алтарь?

— Ты стоишь на нем, чужестранец, — она провела ногой по железной решетке.

— Кто ты?

— Я Ками… жрица милосердия, — представилась женщина, скидывая капюшон.

Ольгерд на миг забыл, где находится. Лик женщины был столь же прекрасен и беспристрастен, как и ее голос. Серые, почти бесцветные глаза в купе с бледной, словно мелованной кожей и пугали, и восхищали одновременно. Длинные светлые волосы Ками были собраны в плотную толстую косу, что уходила под балахон. Прямой, чуть вздернутый нос, округлые дуги бровей и нежно розовые губы не выражали ровным счетом ничего. Ни единой эмоции. Даже убив человека, это создание оставалось безмятежным и умиротворенным.

— Ты выбрал свой путь? — спросила она.

Ольгерд вздрогнул. Он сам не заметил, как засмотрелся на нее.

— Твой друг верно северянин? Смерть с оружием в руках предпочитают обычно они.

— Ты даешь мне выбор? — удивился он.

— Ты волен уйти из жизни любым желаемым способом. Моя обязанность сделать твою смерть быстрой и безболезненной. Ты тоже выберешь меч?

Ольгерд задумчиво покачал головой. Он тянул время.

— Может быть яд? — переложила она. — Кровопускание, укол в сердце, сонное зелье?

Он снова отказался.

— Обезглавливание? Перелом шейных позвонков? Я знаю сотни способов умерщвления. Уверяю, больно не будет.

— Вы очень любезны, Ками, но сегодня смерть не входила в мои планы, — криво улыбнулся он.

— Уверен? — она вздохнула. — Пойми, чужеземец, если этого не сделаю я, это сделает стража.

— Постой… — Ольгерд уцепился за логику. — Разве есть выбор?

— Выбор всегда есть… но в твоем случае лучше пасть от моей руки. Воины здесь жестоки и неумелы, они не убъют тебя сразу. Ты пройдешь через пытки и унижения.

— А почему засов в этой клетке изнутри? — спросил он вдруг.

— Потому, что здесь мои владения. Этот кусок священной земли был выкуплен церковью милосердия для совершения обрядов. Стража не вправе входить сюда, а я не вправе выходить отсюда.

— Ты… пленник?

— Я всего лишь скромная жрица культа. Здесь моя святыня. Все что нужно приносят, иного не требуется.

— Понятно… А скажи скромная жрица, если я задвину этот засов и просто посижу в твоей клетке?

Ками задумалась. Такой просьбой ее ни разу не огорошивали. С другой стороны, она редко общалась с людьми… подолгу. А этот человек был весьма необычен.

— Солдаты скоро вернутся. Если ты не желаешь принять милосердие из моих рук, я не вправе причинять тебе вред. Стража надо мной тоже не имеет власти. Лишь священный синод имеет на это право.

— То есть я могу быть здесь сколько угодно долго?

— Получается, что так… — подтвердила Ками.

— В таком случае, ты не против, если я здесь подожду? — Он проверил засов и подпер дверь какой-то кованной хренотенью. — Видишь ли, я кое кого жду, но она задерживается.

Ольгерд, немного осмелев, уселся на небольшой коврик. Он был спокоен внутренне, но сердце отбивало не свойственный ему такт. Нужно было немного выждать.

— Почему ты так странно смотришь на меня? — спросила жрица.

— Я бы сказал, что ты слишком красива для убийцы. Как-то не вяжется, — пояснил он.

— Сестрой милосердия может стать далеко не каждая женщина. Отбирают лишь лучших. Самых красивых, сильных и волевых. Мы держим свои тела и души в чистоте и строгости. Ибо помыслы наши должны быть чисты, дабы сомнения не туманили разум.

— Интересная концепция… — тень сарказма промелькнула в его голосе.

— Желаешь взглянуть? — Ками мягко шагнула навстречу и сбросила балахон до локтей, открывая свое мускулистое тело на обозрение.

Душой она не кривила. Имея немалый рост, дева сия обладала развитой, гармоничной мускулатурой. Ее скромная выпирающая грудь и промежность были прикрыты лишь кожаной перевязью, которая опоясывала ее тело вместо одежды, скрепляясь на пересечениях потертыми стальными кольцами. Черная кожа сего одеяния резко контрастировала с ее собственной, мертвенно бледной кожей. На широком ремне вдоль бедра крепились разъемные ножны с клинком, весьма удобные для скрытого ношения. Для того чтобы нанести внезапный удар оружие из них полностью доставать было не нужно. Такие вещички больше подходят наемным убийцам нежели жрице милосердия.

— Не передумал? — она слегка улыбнулась. — Я могу даровать покой в нежных объятиях.

— Ага… — Ольгерд слегка покраснел. — Так тоже можно?

— Ну конечно! — оживилась она. — Поверь, это бывает весьма приятно.

— Гм… отдать душу богам на пике экстаза, конечно поэтично, но я воздержусь, если вы не против.

— Жаль… — она натянуто улыбнулась. — Твое право, чужеземец.

Накинув свой балахон обратно жрица еще пару секунд стояла у него над душой, в надежде что Ольгерд передумает. Поняв, что этого не будет, она вернулась к небольшому церемониальному столу и продолжила прерванные стражей занятия. Снова пахнуло пряными благовониями, по клетке пополз сизоватый густой дымок.

Прошло больше часа. Кира так и не объявилась. Эхо подземелий донесло до слуха далекие отзвуки голосов и топот ног. Интонации были резкие, рваные, слова неразборчивы. Но в сыром затхлом воздухе повисла тревога. Шум приближался. Ольгерд покосился на жрицу, но та лишь пожала плечами. Похоже она и правда будет хранить нейтралитет… Минут через семь тяжелая дубовая дверь резко отворились и в зал хлынули воины в красных плащах. Громко топая по ступеням, они спустились вниз и окружили клетку.

— Почему он еще жив?! — проорал уже знакомый офицер.

— Этот человек не пожелал принять милосердие, — не оборачиваясь ответила жрица.

— Давай его сюда, ты… — офицер грязно выругался, не стесняясь в эпитетах.

Однако Ками не повела и бровью. Она не соврала, солдаты даже не пытались подойти к дверце.

— Убей его немедля, или я сам это сделаю! — потребовал он.

И снова в ответ тишина. Взбешенный вояка послал за арбалетчиком. Минут через пять стрелок уже вкладывал болт в тетиву. Реакция Ольгерда была предсказуема. Он перевернул грубый дощатый стол и использовал его в качестве щита. Не достигнув цели, солдаты принялись доставать его копьями. Но позиция занятая пленником не позволяла сделать этого. Несколько размашистых бросков тоже не достигли цели. Мало того, копья тут же полетели обратно, подранив двоих солдат.

Тогда один из вояк, плюнув на условности, просунул пальцы сквозь прутья и попытался открыть засов. Офицер смотрел на него бледнея, но мешать не пытался. С пятой или шестой попытки это ему удалось, и засов поддался. С дебильной ухмылкой солдат выбил ногой дверь вместе с подпиравшей ее хреновиной и шагнул в клетку.

— Это святая земля, тебе тут не место! — громко предупредила жрица.

— Пасть закрой тва…

Договорить солдат не успел. Грубый метательный нож с характерным звуком пробил его глаз и засел глубоко в глазнице, мгновенно поразив мозг. Он не понял, что мертв. Лишь когда алая лента, продетая сквозь кольцо в узкой рукояти, опустилась вертикально, он рухнул на землю по ту сторону порога. Воспользовавшись заминкой, пленник вернул дверь и засов на прежние места. Секунд через десять за окном, что светилось под самым потолком, мелькнула тень, и послышались предсмертные крики. Решетка дрогнула под напором чудовищной силы и с грохотом обрушилась вниз. Камни, вылетевшие из стены вместе с ней лишили здоровья еще пару солдат. Следом сверху упало что-то темное и необыкновенно резкое. Завязался бой. Два смертоносных клинка разили людей словно лопасти адской мясорубки, не оставляя им шанса. Вскоре дверь клетки слетела с петель, и тень метнулась в сторону жрицы, обнажившей свой меч.