Что за чертовщина?!

Глава 9

Бывает такое, что у людей не случается ничего днями, неделями, месяцами… События за последние сутки переплюнули все то необычное, что случилось со мной за последние полгода. Забиться бы в плед и дальний угол, прикинуться душевно больной и, раскачиваясь из стороны в сторону, отпугивать от себя всех.

Дом встретил меня непонятным ощущением надвигающейся грозы в лице разъярённой травницы, которую оказывается, заперли от греха подальше.

Она ругалась, помогая конвоировать раненого Данияра до кровати на второй этаж. Ругалась, оттаскивая меня от оборотня и сажая на стул в углу. Ругалась, срезая перемазанную кровью ткань. Ругалась, не стесняясь в выражениях и лестных эпитетах.

Мне очень хотелось помочь, я не знала куда себя деть и едва ли не сгрызла ногти, беспокойно дергаясь на скрипучем стуле. Я упустила момент, когда Данияра просто незаметно вырубило, стоило травнице провести по его лицу рукой.

— Ника, — наконец позвала травница, — Солнышко, — обманчиво-ласковые нотки в голосе настораживали, но я все равно с готовностью подскочила на ноги, — Ты не могла бы мне помочь?

— Что нужно делать? — подобравшись ближе, я невольно взялась за расслабленную ладонь оборотня.

— Всего лишь поделиться кровью, — хмыкнула травница, на ходу смешивая в ступке какие-то сильно ароматные травы.

Я не обратила внимание на то, как удивленно вытянулось лицо Бранияра, впрочем, и он не стал ничего спрашивать, молча вытянув из ножен походный нож.

— Я не думаю, что смогу сама себя порезать, — виновато заметила я.

— Давай, — спокойно отозвалась Лия, протянув руку, куда я вложила спокойно нож, следом протянув свою ладонь.

Мне было страшно смотреть на бледное лицо Данияра, поэтому, наверное, я даже не заметила боли. Я думала только о том, чтобы страшная чернеющая сетка, расползающийся по его телу, исчезла. Кровь смешивалась с чужой, более густой и почти черной. Я даже затаила дыхание, в ожидании какого-то чуда; что вот прямо сейчас, на моих глазах рана начнет срастаться. Реальность была куда реальнее, чем мне хотелось бы, поэтому максимум что можно было заметить, как через несколько минут оборотень начал дышать немного спокойней. Мне хотелось верить, что бледнеющие черные полосы мне не привиделись и они действительно слабеют.

Ладонь, за которую я держалась, вдруг едва заметно дернулась и стиснула мои пальцы, невольно вызвав у меня улыбку. Теперь я точно не встану, пока не проснется, а потом долго буду ругать за неосторожность.

Убедившись, что брату больше ничего не грозит, Бранияр отправился проверить, брошенный без присмотра народ… Хотя правильнее будет сказать — Лия выгнала. Озлобленная на всех и всё, она велела ему убираться и не появляться ближайшее время на глаза. Он попытался было возмутиться, но закончив свою тираду, травница обессиленно уткнулась в мое плечо, обвив тонкими руками плечи и в доме воцарилась какая-то тяжелая тишина.

— Я боялась, что ты не найдешь дорогу назад, — шепотом проговорила она, спустя какое-то время.

— Ты знала, что я вернусь? — удивилась я, посмотрев на светлую макушку, обладательница которой только крепче стиснула меня в объятиях.

— Конечно, — в голосе послышалась улыбка, — Знаешь ли, тела просто так в воздухе не растворяются, — Данияр чуть с катушек не слетел.

— Прости, — я закусила губу, чувствуя себя виноватой.

— Ты не виновата, — Лия подняла голову и вздохнув, облокотилась на деревянный бок кровати, оставив мою хлипкую тушку в покое, — Скажи мне лучше, кто там на поле преставился и откуда здесь дракон.

— Воевода, — нервно усмехнулась я, — Погоди, откуда ты знаешь?

— Чувствую, — мрачно отозвалась Лия.

— Ты поэтому так взбесилась? — спросила я и она молча опустила подбородок вниз, — Знаешь, я не буду ругаться, если ты решишь их поубивать.

— Ну спасибо, — наконец-то неуютная атмосфера разбилась о тихий смех.

— Могу даже подержать.

— Было бы неплохо, — согласилась травница, — Но ящер-то откуда взялся?

— Чистое везение, — хмыкнув, бездумно начинаю наглаживать чужую ладонь, — Борислав рассказал про друга, а мне так в голову засело, а потом опять царь, опять столица и бывший… И бежать надо было, а тут он… И, ну…

— Я ничего не понимаю, — засмеялась Лия, — Какой бывший?

— Со мной сюда мой бывший жених попал, — потрясенно выдохнула я, вспомнив о нем только сейчас, — Представляешь? Бегу я опять по этому лесу, опять оказываюсь перед царем, опять кого-то придавив. Думала опять убийца какой, а это он…

— И где он теперь? — нахмурилась травница.

— В темнице царской, наверное, я же приказ стребовала и бежать, я боялась, что вы тут друг друга с Мирославом поубиваете.

— Мы были близки к тому.

Мне не хотелось думать, что там сейчас с Сашей, хотя насколько я поняла, дорога из темницы только одна — на тот свет. Тем не менее я не рвалась собирать людей и рваться его спасать, наверное, я не такой хороший человек, как все думают. Просто в тот момент, когда я убегала от него по лесу, я отчетливо чувствовала угрозу жизни. Такое, оказывается, ни с чем не перепутаешь, это как тогда, когда у ручья на меня чуть не набросился дикий зверь, чувства на самом деле очень схожи. Где-то глубоко внутри мне было его чертовски жаль, но кто знает, что случилось бы, если бы я не наткнулась на то место и меня не выкинула бы в совсем другом мире. Я до сих пор не понимаю всех мотивов его поступков, не понимаю зачем он побежал за мной, зачем пытался обмануть…

Куда больше меня заботило то, что я не увидела родственников… Нет я вовсе не жалею, возможно тогда бы я уже не попала сюда и здесь действительно случилось бы что-то очень страшное. Просто я, оказывается, очень сильно соскучилась по родным и, когда добровольно отказалась от шанса их всех увидеть, осознала это.

Мы сидели на полу около кровати, тихо уговаривая друг другу все то, что скопилось за эти дни, не замечая, как за окном солнце медленно ползет к горизонту. Кажется, даже плакали и смеялись, но, когда дверь приоткрылась, явив нам уставшего Бранияра, обе уже были опустошенные и спокойные. Только щеки стягивали высохшие слезы.

— Лия, — тихо позвал он, кивнув куда-то за спину и также тихо развернувшись, скрылся в коридоре.

Тихо вздохнув и переложив мою руку, согретую ее беспокойными пальцами на безмятежную ладонь Данияра, все еще не очнувшегося и немного бледного, она поднялась на ноги, отдернув мятый подол и направилась за оборотнем, заботливо прикрыв в спальню дверь.

Я слышала шорох юбки и затем на лестнице тихий скрип. Негромкий низкий голос Бранияра с кухни было не разобрать, впрочем, как и ее. Высказав все свои переживания, травница растеряла свою грозность и больше ругаться сегодня не желала.

— Ника, — тихо прошептал оборотень и приподнял тяжелые веки, привлекая мое внимание.

Я приподнялась резво на коленях, заглядывая в бледное лицо и протянула ладонь чтобы коснуться его холодной щеки.

— Я думал, что потерял тебя, — его губ коснулась грустная, полная боли улыбка.

— От меня так просто не избавишься, — заверила я его тоже шепотом, едва сдерживая уже набежавшие на ресницах слёзы.

— Расскажи мне все, — потребовал он, повернув голову на влажной подушке.

Его взгляд пригвоздил меня к полу, и я опустилась обратно, вновь взяв его за безвольную руку.

Я рассказала абсолютно все. Детство, юность, где и как жила, чем занималась, что любила и кого. Рассказала, как попала в этот чудной, но уже такой любимый мир и как на самом деле счастлива оказаться здесь со всеми ними. Он слушал внимательно, лишь изредка уточняя что-то непонятное для него.

— Спасибо, — тихо сказал он, когда я замолчала, ощущая в горле небывалую сухость.

— За что? — не поняла я.

— За доверие, — ответил он и на этот раз губы его растянулись в светлой, обнадеживающей улыбке.

Вот теперь я поверила, что все будет хорошо и улыбнулась в ответ.

Так и прошло несколько дней — я практически не отходила от Данияра, на улицу не выходила вовсе. Зато народ сам повадился шастать ко мне — столько даров я ещё не видела. Ладно стол, почти весь пол в кухне был заставлен и нижние ступени лестницы.

Даже оборотень удивился, когда рискнул довести меня до сердечного приступа и поднялся с кровати, не дождавшись врачебно-авторитетного разрешения Лии, за что был мгновенно обруган, но не сильно. Лениво даже.

— Оно не влезло в подпол, — трагическим голосом сообщила травница, опустившись щекой на шероховатый край стола.

Что-то было в том голосе — начинающаяся паранойя и страх заканчивающегося пространства.

Немного пораскинув мозгами, мы созвали гостей на обед, и проблема с нехваткой места решилась сама собой, потому как один только дракон ел за троих в человеческом обличие, а сколько бы вместилось в крылатого ящера осталось неизвестным.

Что-то неуловимо изменилось во взаимоотношениях травницы и оборотня — я пока не совсем понимала, что, но точно чувствовала. Сама Лия тоже ничего не объясняла и мне оставалось только гадать. Однако, тот факт, что они могли ныне находиться на расстоянии двух метров от друг друга дольше обычного и не переругаться — говорило о многом. Одно оставалось неизменным — если в его взгляде читалась тоска и влюбленность, в её — непоколебимость. — Скоро зима, — заметила Лия поздним вечером за чашечкой чая, устремив усталый взгляд куда-то за темное окно.

— Не хочу, чтобы она наступала, — признавшись тихо, почти шепотом, я опустила взгляд в поцарапанный край стола и подняв руку с колен, обвела самые явные полосы подушечкой указательного пальца.

— Естественный круговорот природы, — вздохнула она, — Меня другое настораживает, эльфы сказали, зима предстоит лютая.

— Это очень плохо? — уточнила, оторвав взгляд от тусклой древесины и подняла на травницу, отслеживая мимолетную реакцию на ее лице, освещенном пламенем одинокой свечи.

— Для нас или для них? — отозвалась она,

— Для всех.

— Лекарственных запасов вдвое меньше, чем в прошлом году, — призналась она, — Если нам еще хватит, то явившимся к весне оборотням… Я не знаю.

— Помнишь ты говорила, что в горных пещерах есть какое-то растение…

— Сияющий мох, — перебила травница, покачав головой, — Далеко, опасно и к тому же там все занесло снегом, мы чисто физически не заберемся в них. И оборотни не смогут тоже — слишком затратно по времени, они упустят переправу.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Можно, — ворвался в диалог третий, немного хриплый со сна голос.

— Надо же, проснулся, — хмыкнула травница.

— А не должен был? — насмешливо улыбнулся Данияр, сойдя с лестницы и шагнул в кухню.

— После снотворной травы-то? — приподняв светлую бровь, Лия покачала головой, — До утра не должен был.

— А теперь всю ночь спать не будешь, видимо, — вздохнула я, которой ночной сон был просто необходим, но оставлять пока еще не часто бодрствующего Данияра в одиночестве не хотелось.

— Я прекрасно себя чувствую, — начал оборотень издалека и мне вот как-то сразу стало понятно, что последующая за той фраза мне совершенно не понравится, а может быть не только мне, — Хочу попробовать поохотиться сегодня, и так слишком долго я скидывал на брата обязанности вожака. Я должен вести своих волков сам.