Смертник из рода Валевских. Книга 1

Глава 13

— Приветствуем нашего героя, студентку третьего курса магической академии, Карину Фарди! — голос ректора разнёсся по всей арене, что тут же разразилась овациями студентов, преподавателей, а таже огромной толпы горожан, что переборола страх и всё же пришла посмотреть на страшного монстра и его победителя — дочь герцога Одоевского.

— Только благодаря самоотверженным действиям нашей героини, сумевшей выманить тёмную тварь Скрона из парка, мы простились сегодня только с семьюдесятью двумя братьями и сёстрами. Мы будем помнить каждого, но жертв могло быть гораздо больше, если бы Карина Фарди вовремя не сориентировалась и не приняла удар на себя! Тройное «ура» нашей героине!

Заряженные речью посетители арены громогласно приветствовали своего чемпиона. Я смотрел на происходящее исподлобья, пытаясь принять новые для себя порядки. О том, что тварь уничтожил именно я, не было сказано ни слова. Потому что смертников не награждают. О них даже не упоминают. Единственная наша награда — ещё одни сутки жизни.

— Будешь скрипеть зубами, ещё раз накажу, — заявил стоящий рядом со мной Злой Инженер. Как и меня, его не пустили ни на трибуны, ни на арену, где проходило основное действие, так что нам оставалось следить за происходящим из скрытой комнаты. Город и академия довольно быстро справились с последствиями нападения тёмного — погибших собрали, раненных вылечили, все повреждения отремонтировали. Уже к вечеру о том, что утром произошло нечто невообразимое, напоминало лишь всеобщее собрание академии. На котором чествовали героя, победившего тёмную тварь. Не меня.

Что касается нового наказания… Я ещё и от предыдущего не отошёл. Когда меня разбудили и вернули в академию, Злой Инженер долго и упорно вбивал в мою голову кулаками мысль о том, что смертник обязан защищать простых жителей от тёмных тварей всегда и везде, независимо от своего морального или физического состояние. Били меня больно и долго, за каждого человека, что погиб из-за моей неосторожности. Не обошлось без Карины — «чемпионка» не стала умалчивать о моих словах и действиях. За что и была награждена высшей наградой академии — эликсиром на дополнительную грань магического камня. Ценность стоимостью в половину замка Валевских, если не больше. Испуганному городу требовался герой и академия нашла его достаточно быстро. Дочь герцога, опора и надежда трона, жмущая сто двадцать килограмм от груди. Чем не герой?

Домой я вернулся глубоко под вечер. Злой, голодный и побитый. Дознаватели из числа служителей Света несколько раз заставили меня повторить весь маршрут и все действия, которые я выполнял при убийстве твари. Как пользовался магией, куда бежал, как пил эликсиры, зачем разрушил собственность академии? Причём к стойке с блинами у церковников был странный интерес, подключился даже отец Нор. Смысл всех вопросов сводился к одному — каким образом я понял, что нужно действовать именно так? Почему решил, что удар в стойку сможет навредить бронированной твари? На моё недоумённое молчание церковники тоже реагировали достаточно странно — что-то записывали в блокноты и задавали тот же самый вопрос под другим углом. Когда же я пытался объяснить, что мои действия были логичны и по-другому тёмного победить было нельзя, натыкались на встречный вопрос: «Кто это сказал? С чего ты так решил?». В общем, церковники развлекались как могли, таская меня от академии до арены и обратно, а мне приходилось терпеливо играть свою роль. Правда, мне так никто и не сказал — какую конкретно роль, и почему я должен её играть? Однако нашлось кое-что и интересное — я, наконец, узнал длину своего поводка. Меня постоянно удивляло, почему за смертниками никто не следит? Вроде как мы убийцы, кровопийцы и прочая нечисть, нас должны контролировать чуть ли не всем миром, но нет — гуляем себе по академии где хотим, может даже в парк зайти или, чего греха таить, и в город, чтобы уже никогда не вернуться. Всё оказалось не так радужно. Стальные оковы, что носят смертники в академии, выполняют функцию не только блокиратора магии, но ещё каким-то образом подвязаны к центральной башне. Смертник может спокойно ходить в некотором радиусе, но стоит ему подойти к границе — оковы начинали сжиматься. И чем дальше уходил смертник, тем больше сжимались оковы, вплоть до лишения конечностей и головы. Принцип действия сего чуда церковник, естественно, говорить не стал, но на мой немой вопрос, когда я посмотрел на свои руки, ответил. Ректор согласовал с отцом Нором моё привилегированное положение, чтобы у меня была возможность посещать арену. Обычные смертники туда не ходят. Однако привилегия оставалась чисто формальной — за мной круглосуточно наблюдали служители церкви с приказом при первой подозрительной активности атаковать на поражение. Чем — вновь тайна, отвечать на которую мой охранник не стал. Арбалета при нём я не заметил.

Отпустили меня поздно — столовая уже не работала. Радовало одно — мне не стали обнулять ману, хотя охранник уточнил её количество и занёс всё в тот же блокнот. Так что сейчас, когда на меня набросятся два бородатых смертника, у меня будет возможность их победить. Вот только день сюрпризов явно не собирался заканчиваться. Дома оказалось прибрано, убрано, а сожители привели себя в человеческий вид, превратившись в обычных людей. Один в толстого, другой в низкого.

— Расписание выяснили, на занятиях сегодня уже были, — отчитался толстый, заставив меня нахмуриться.

— Дом привели в порядок, грязи больше нет, — подхватил низкий, ещё больше вызывая чувство тревоги.

— Сегодня были на полигоне, прошли первую пещеру, — толстый вновь перехватил инициативу. — Дальше кронов пока пройти не получается. Будем пробовать завтра.

— Наставник сказал, что тебе вечером еда понадобится, мы захватили из столовой, — низкий жестом кивнул на тумбочку, где что-то лежало накрытое салфеткой. Это окончательно выбило меня из колеи.

— С чего вдруг такое преобразование? Вы же утром меня прибить хотели? — спросил я, с подозрением косясь на еду. Есть действительно хотелось, но кто знает, что они туда подмешали? Может мне поплохеет так, что я ночь в туалете просижу?

— Утром мы не знали, что ты тоже смертник, — ответил толстый.

— И утром ты в одну харю не валил тёмного в стальных латах, — подхватил низкий. — Сами мы не видели, зато слышали, как наставники это обсуждали. То, что победителем назначили ту девку — суки, они, конечно. Не по-людски так поступать.

— Мы смертники. Нас не награждают, а дают пожить ещё немного, — ответил я, всё ещё пребывая в растерянности от столь резкой смены настроения моих сожителей.

— Слышь, парень, а как ты ту тварь прикончил? Об этом никто не судачит, словно запрещено. Это же крон был? Нам бы помощь не помещала — мы на полигоне с ними вконец намучались.

Я промолчал, и мужики поняли, что ответа не будет. Толстый миролюбиво развёл руки в стороны:

— Ты это, не серчай на нас, на самом деле. Мы из простых, просто повезло пару лет назад камушки получить. Сколотили банду, немного пошумели, покуролесили, попались, вот сюда и загремели. Ты когда пришёл, мы только с этапа пришли. Устали, как собаки, а тут всё чистенько, гладенько, аж противно. Вот и сорвались.

Высокий подхватил:

— Но мы всё почистили, прибрали, сделали всё, как ты сказал. И это — извиняемся мы. Не сразу поняли, с кем дело имеем. Нам, смертникам, лучше держаться вместе. Тут люди странные. Косятся, о чём-то шепчутся, не по-доброму смотрят. Нехорошо здесь.

— Держаться вместе — это вы в точку. Держитесь. Потому что у меня свои планы, в которых вас нет. Мне, если честно, вообще пофиг, кто вы и как тут оказались. У вас задача простая — не мешать мне отдыхать, не сорить, не шуметь. Ходить на занятия. Причём последнее куда важнее. Через три месяца вас переведут в Крепость, где начнётся ежедневная борьба за жизнь. За еду спасибо, но можете разделить между собой. Меня уже кормили.

Одно из основных правил, что вбил мне отец — в любой ситуации, какой бы хреновой она тебе не казалась, необходимо оставаться бароном. Потому что это не просто титул — это стиль жизни. И люди, что находятся рядом с тобой, должны это понимать. Мне нельзя принимать подачки от других, нельзя заводить панибратские отношения с крестьянами, нельзя опускаться до уровня черни, тем более разбойников. Да, хотелось даже не есть — жрать, но я не имел права поддаваться на низменные чувства. До утра дотяну, а там и завтрак подъедет. Вроде как наставник не требовал в шесть утра топать на полигон…

— Как знаешь, — не стали отказаться сожители, мигом опустошив тарелку. — Шуметь не будем.

Маны оставалось всего половина полоски, но я не пожалел двадцать пять единиц и повесил на себя золотой щит. Доверять душегубцам — последнее дело. Жрёт купол немного, всего две единицы в день, зато сможет сберечь меня от чьей-то глупости. С такими мыслями я закрыл глаза и провалился в страну грёз. Не помешал даже ноющий желудок.

Ночь прошла без происшествий — никто из сожителей не совершил непоправимой глупости. Зато её совершила кое-кто другая. Дверь едва не слетела с петель, когда в неё принялись тарабанить.

— Смертник! Ты вставать думаешь? Уже почти шесть утра, у нас полигон через пять минут!

Я с трудом открыл глаза — тело болело нещадно. Обычно ночью организм отдыхает, набираясь сил для новых свершений. В моём случае, кажется, произошло ровно наоборот — я словно прошёл ещё через одну «разминку». Грохот повторился. «Героиня» упорно требовала моего внимания, даже не думая уходить. Дошло до откровенных угроз:

— Мне вчера сказали, если ты не явишься на полигон к шести утра, то будешь наказан! Наставник обещал перебить тебе пальцы!

Угроза подействовала — Злой Инженер действительно мог это сделать. Просто из-за врождённой вредности. Раз у меня есть лечение, значит на мне можно срываться без ограничений. Главное не убить и сильно не покалечить. Всё остальное разрешено, даже, скорее всего, приветствуется.

Чтобы нацепить комбинезон и выбежать из дома, мне потребовалась буквально минута. Густав готовил и к такому — пока одеваешься, можно досыпать. Карина со вчерашнего для явно преобразилась, причём не в самую лучшую сторону — мешки под глазами, чуть зеленоватое лицо и незначительный перегар говорили о том, что аристократы если не всю ночь, то большую её часть кутили. Я уже собрался бежать к полигону, как неожиданно девушка меня остановила:

— Смертник, постой. У тебя мана есть?

— Допустим.

— Включи лечение секунд на десять.

— Так ты будила меня не для того, чтобы позвать на тренировку, а чтобы самой не сдохнуть? — не удержался я от сарказма. Однако смутить девушку не удалось:

— Никто не обязан работать твоим будильником. Я избавила тебя от наказания, ты избавишь меня от боли, после этого никто никому ничего будет не должен.

— Никто не просил тебя приходить и будить меня. Откуда ты знаешь, что сказал мне наставник вечером? Может, меня вообще освободили от занятий? Или группу расформировали? Пока ты героически бухала, обмывая новую грань камня, меня церковники морально не просто изнасиловали, а во всех извращённых формах, какие им только известны. И вместо того, чтобы попросить о помощи, как напарника, ты начала торговаться. Я сделала то, ты делай сё.