Гнев Империи II

Глава 20

Вокруг лишь бушевал огонь, казалось, что он меня преследует, и куда бы я не повернулся и не посмотрел, там был лишь он. Мир вокруг меня плыл, порой кувыркался и снова плыл. А может это я кувыркался?

Голова как в тумане. Я просто шел куда-то, а затем плюхнулся на колени и какое-то время смотрел перед собой невидящим взглядом.

Что произошло?

Ничего не понимаю…

В ушах все звенело, мир продолжал плыть…

Несколько раз моргнув, я попытался сконцентрировать взгляд на каком-то темном предмете, который выбивался из привычного огненного пейзажа. Прищурившись, я сосредоточил взгляд, и это оказался… вагон. Обугленный, раскуроченный пассажирский вагон, который торчал из стены какого-то здания.

Вагон проломил стену здания… это забавно.

Или нет?

Я нахмурился.

Вновь поднялся, покачнулся, едва не упал, но смог устоять. Мне нужно кого-нибудь найти. Кого? Кого я должен найти?

Приди в себя, ГНЕВ!

Я треснул себя по лбу левой рукой, и словно немного полегчало. Меня все ещё немного штормило, но вроде стало лучше. Поглядел по сторонам, и увиденное мне чертовски, охренеть как не понравилось. Вот вообще. Вокруг меня было просто месиво из металла, человеческих тел и огня.

— Гнев! — послышался чей-то голос, но он казался таким далеким, словно говорил кто-то из другого мира. — ГНЕВ!

Я покрутил головой, но никого не увидел. Мне точно это не показалось?

— Глаза опустите, Хозяин!

Я подчинился и увидел перед собой Казимира. Кот Баюн был ранен, но вроде бы не серьезно, а вот шерсть в паре мест обгорела.

— Горелый кот, — усмехнулся я. Почему-то мне это показалось смешным.

— Очень смешно…

— Погоди. Ты тут… А где вторая? Как там его… её… — мысли всё ещё путались. Я словно был пьян, но понемногу трезвел. — Цуки… Где Цуки?

— Я не знаю. Я первым делом пытался найти вас! — но судя по виду, кот тоже забеспокоился из-за лисицы. — Сейчас… Я попробую найти её по запаху.

— Казимир, а что случилось? В смысле… Тут везде огонь… Поезд… — начал было я, но фрагменты мозаики у меня в голове наконец-то стали вставать на нужные места. — Хагготт… Хлад!

Я встретился с аватаром Князя Инферно и устроил с ним махач на крыше поезда, а закончилось все это тотальным ******ом. Я ударил по его магии своей, и кажется у меня получилось дестабилизировать заклинание, но в итоге случилось это…

Сам взрыв и разрушения я толком и не помню. Возможно получил слишком сильные раны, а восстановился уже в бессознательном состоянии.

Кот стал больше, примерно с меня ростом, и я оперся левой рукой на него. Правую я почему-то не чувствовал… И вместе мы пошли по следу Цукимару. Казимир попутно подхватил пастью чью-то ногу и с аппетитом её жевал.

— Эй! — возмутился я таким поведением.

— Что? Она владельцу всё равно не нужна, а меня уже тошнит от диеты.

Я был не в том состоянии, чтобы спорить, так что решил не спорить с котом. Куда больше меня волновала судьба Цукимару, а ещё выжил ли ублюдочный демон, что это сотворил. Я вроде жив, хоть и потрепало меня знатно, а следовательно он тоже мог выжить.

— Цукимару! — крикнул я. — Цукимару! Чтоб тебя…

В отдалении были слышны голоса людей: разрозненные крики ужаса и боли. Но я отрешился от всего этого.

Но прежде, чем мы смогли отыскать кицунэ, я совершенно случайно наткнулся на Хагготта. Вернее на то, что от него осталось. Изуродованный кусок мяса, самая целая часть которого — голова и обрывки торса, но несмотря на это выродок из Инферно был ещё жив.

На не слишком прочных ногах я подошел и посмотрел на него сверху вниз.

— Вот что бывает, когда связываешься со Стремлениями, — устало буркнул я. Хотелось бросить ему какую-нибудь обидную шуточку, но мозг отказывался такие генерировать. А ведь такая возможность пропадала — побесить самого Князя Инферно.

— Могу ответить тебе тем же, — вымученно улыбнулся он, подразумевая поезд. — Не думай, что мы с тобой закончили, ГНЕВ. У Князей есть одно качество, которое не свойственно вам — терпение. Мы тысячи и тысячи лет ждали, когда падет твердыня Отца, а его Договор не будет значить ничего. И будем ждать ещё столько, сколько потребуется. У нас есть столько времени, сколько выделит Вечность.

— Заткнись, — всё так же устало ответил я. По идее его слова должны были меня разозлить, но что-то внутри сломалось, и ярость никак не приходила. Была только пустота и смертельная усталость.

Я опустил взгляд и увидел неподалеку тот странный меч, которым дрался демон, наклонился и поднял его.

— КРОВИ-И-И-ЩА! — завизжало оружие мерзким писклявым голосом, отчего пришлось ударить им о ближайший камень.

— Ты тоже заткнись, — сказал я этой штуковине. — Иначе вырву язык или что там у тебя.

Затем я вернулся к Хагготту.

— Мы ещё встретимся, ГНЕВ.

— Милости прошу, — ответил я, улыбнулся и вонзил его собственное оружие демону в глазницу. Хагготт не издал ни звука при этом, но после смерти его аватар превратился в пепел, а вот оружие осталось.

Хм…

— КРОВИ-И-И-ЩА! — завопило оно, стоило мне вновь взяться за рукоять.

— Я сказал заткнуться? Больше ни звука, пока не прикажу.

Бросать такую вещицу я не решился. Да, это хаггский артефакт, выкованный в Инферно, но этим он и ценен. Отдавать его кому-нибудь вроде Рубцова? Нет уж. Лучше сам придумаю как использовать.

Выбросив из головы демона, я продолжил поиски кицунэ.

— Цукимару!

— Сюда, Хозяин, я чую её запах…

— Веди…

Казимир привел меня к одному из самых раскуроченных вагонов. Вернее к двум, вагонам, потому что один влетел в другой, и сила столкновения была такой, что задний просто вмяло в передний.

— Она где-то тут, — осторожно сказал кот, указывая на обломки. — Я чую..

— Заткнись… Лучше помоги… — буркнул я и занялся завалом. Я все ещё не чувствовал правую руку, да и хрен с ней, работал только левой. Отбрасывал обломок за обломком, да и Казимир не филонил, осторожно роя землю и подцепляя металлический мусор когтями.

Внезапно, когда я откинул какой-то металлический лист, мне на глаза попалась рука. Мохнатая рука с рыжей шерстью…

— Цукимару… — охнул я, постараясь как можно скорее её освободить. — Потерпи немного, мы сейчас…

Вместе с Казимиром мы откинули массивный металлический обломок, весивший наверное пару сотен килограмм.

— Цуки… мару…

Она лежала там, под обломками, с какой-то железкой, торчащей из живота, в луже крови и без единого признака жизни.

— Она не дышит… — тихо сказал Казимир, приняв свою миниатюрную форму и принюхавшись. — Мне жаль…

— Нет, — прорычал я, чувствуя накатывающую злость. Этот сраный демон не заберет у меня Цукимару. Я не позволю забрать её у меня! Её душа все ещё тут… Даже если она умерла, это ещё не конец. — Хрена-с два я позволю ей умереть…

Я вытащил из её живота мешающуюся металлическую штуку, после чего положил руку на грудь, туда, где находилось сердце, и сосредоточился на нем. Да… Связь с телом ещё не разорвана. У меня ещё есть шанс её спасти.

— Ты не умрешь сегодня, Цукимару. Ты моя, и я не разрешал тебе умирать.

С моей руки сорвались алые молнии, ударившие кицунэ прямо в грудь.

— Открой глаза! Я приказываю!

Ещё один разряд.

От каждого моего энергетического удара её внутренняя энергия вспыхивала тысячей огней, но затем гасла.

— Хозяин… Даже вам не под силу…

— Заткнись! Я ГНЕВ. Я сильнейшее Стремление! И только попробуй сказать, что мне что-то не под силу…

Третий разряд ударил Цукимару в грудь, и внезапно она сделала судорожный вдох. От неожиданности Казимир отпрыгнул назад, ошарашенно вытаращив глаза. Кицунэ тяжело задышала, поморщилась, а затем не без труда сфокусировала на мне взгляд.

— Хозяин?..

— Все хорошо, — улыбнулся я ей. — Теперь с тобой всё будет хорошо…

— Этого быть не может, — Казимир был впечатлен тем, что я устроил, но тут же пришел в себя и стал петь какую-то приятную мелодичную печальную песню, от которой в теле почему-то становилось тепло. А, ну да… Кажется, он говорил, что его песни могут не только вредить, но и лечить.

— Хозяин… Ваша рука…

— Что моя рука? — устало переспросил я, чувствуя, что мне тяжело держать глаза открытыми, но таки пересилил себя и взглянул наконец на себя. — Оу…

У меня не было руки.

— А я-то всё думал, чего это я её не чувствую, — попытался пошутить я, но кажется, вышло не слишком хорошо. Как-то мне резко сильно поплохело, и голова стала совсем тяжелой. — Забудь о руке. Отращу новую. Не быстро, но…

Мысли стали вязкими как кисель. Я хотел закончить фразу, но слова просто утекали от меня, теряясь и рассыпаясь на множество фрагментов. Я уже не видел огня, не чувствовал боли или усталости… Мой разум в этот момент стал свободен, отрываясь от…

Отрываясь от тела.

***

Цукимару тяжело дышала. Всё тело ныло и болело, но сейчас это казалось такой мелочью. Раненая, уставшая, она осознала, что ещё минуту назад была мертва. Это было похоже на легкость и освобождение, когда все страхи и заботы тают и испаряются, даруя чарующий и одновременно ужасающий, когда думаешь об этом впоследствии, покой. Но затем нечто ухватило её и вернуло обратно в это раненое и разбитое тело.

“Ты не умрешь сегодня, Цукимару. Ты моя, и я не разрешал тебе умирать” — слышала она голос в тот момент.

И вот она лежит среди каких-то обломков, смотря на Хозяина и слушая песню Казимира, от которой уходила боль и становилось легче дышать.

— Хозяин… Ваша рука… — тихо произнесла она, видя, что от руки Хозяина мало что осталось, лишь какие-то обрывки плоти у самого плеча.

— А я-то всё думал, чего это я её не чувствую, — его улыбка была такой уставшей и вместе с этим такой теплой. Ему правда было не всё равно, что с ней станет. — Забудь о руке. Отращу новую. Не быстро, но…

Хозяин продолжал говорить, но его слова становились всё менее четкими, пока в какой-то момент не оборвались совсем. Глаза юноши закатились, а сам он рухнул на землю.

— Ох, — Цукимару тряхнула лисьей головой и заставила себя приподняться, зажимая рану на животе рукой. Кровь остановилась, но болела та жутко. Казимир, увидев, как ГНЕВ упал, оборвал песню.

— Он должно быть переутомился… — попытался приободрить её кот, но в его голосе была слышна тревога, да и сама Цукимару забеспокоилась, ощущая, что связующая их нить опасно натянулась.

— Нет… Что-то не так. Пой. Мне нужно…

Но коту не пришлось пояснять, он сразу же начал петь, и эта песня снимала боль, заставляя сознание проясняться.

Цукимару перевернула Хозяина на спину и положила одну руку ему на лоб, а другую на Сосуд Правителя.

— О нет…

— В чем дело? — кот прервался.

— Он умирает…

— Что? Нет! Это невозможно! Он не раз получал раны, которые были смертельны для обычных людей, а тут всего лишь оторванная рука. Он сам сказал, что она отрастет…

— Дело не в руке! — воскликнула кицунэ, испытав вспышку гнева. Неужели кот не понимал, что Хозяин только что сделал? — Он вернул меня к жизни, пожертвовав своей… Его Сосуд Правителя разрушается. Он опустошил его во время схватки, отдал всё, чтобы победить, и чтобы спасти меня ему пришлось отдать больше, чем у него было.