Рыцарь в старшей школе. Том 2

Вести «Кавалерийский бой» было намного сложнее, чем казалось со стороны, зрителям. Он отнимал у нас уйму сил. Заставлял всё время быть настороже. Пытаться приноровиться к действиям союзников и противников. Следить за равновесием. Постоянно рисковать. При том, что малейшая ошибка могла привести к поражению, причём, даже не твоя.

Возникло такое ощущение, что в этой схватке на мечах я не чувствовал ног. Они пусть и слушались голосовых команд, но, как и когда их выполнят, оставалось на их усмотрении, а не на моём. К тому же левая нога явно не понимала, что творится в голове у правой. В любой момент они обе могли повернуться или наклониться так, что не только мне приходилось забывать о сражении, пытаясь удержаться у них на руках, но и напарницам приходилось напрягаться, чтобы не разорвать соединение. Приноравливаться к движению друг друга. И это всё в условиях, когда нам активно мешали. Каждый из трёх противников, соединённых в этакую химеру, в любой момент мог выкинуть всё что угодно. Другое дело, что они находились в таком же положении, опасаясь неожиданных сюрпризов уже с нашей стороны.

Кавалерийский бой в полной мере соответствовал задаче проведения именно групповых схваток. Вынуждая нас зависить от партнёров. Следить за тем, чтобы у них всё было хорошо. Ведь потеря любого члена тройки приводила к её поражению.

От такого издевательства Оракул кипятил мне мозги не хуже чайника. Видения менялись с невероятной скоростью. Такое впечатление, местами сами себе противореча. А то и показывая такие вещи, которые я в принципе не мог повторить. Моя сила, на которую излишне самонадеянно переложил всё, что только можно, что называется — сев на шею и свесив ножки, обратилась в мою же слабость. Я видел, что нужно для успеха, но не мог этого сделать, поскольку того же не видела держащая меня на руках Браунфельс. Впервые, с момента обретения Созвездия, попал в ситуацию, где стало остро не хватать самостоятельности.

Принцу Ральфу стоило отдать должное. Он был умелым фехтовальщиком и неплохим наездником. Войдя в раж, с большим азартом, парень умело рубился со мной на мечах. Не подставляясь и напрасно не рискуя. Ни о какой лёгкой победе над ним и речи не шло. Это если использовать стандартные методы её достижения. Однако, я как раз специализировался на поиске нестандартных решений. Понимая, что затягивать поединок опасно, как бы вокруг меня не стало больше чужих всадников, предпринял рискованный шаг.

— Рывок вперёд. Стоп! Удерживать позицию, — приказал Браунфельс.

Веря в исполнительную, ответственную немку, ловко встав на замок из рук моих напарниц, в определённый момент перепрыгнул на, опешившего от такого поворота событий, «коня» принца, когда тот занял подходящую позицию, приблизившись к нам вплотную. Изобразив ловкого конокрада. Заранее, чуть раньше, выпустив из рук оружие.

Как только я вновь начал полагаться исключительно на себя, Оракул резко вернул прежнюю эффективность. В обнимку, когда к тебе пристроились сзади, ни меч, ни щит уже не помогут, а скорее обременят. Выкинув растерявшегося принца из «седла», шустрой обезьянкой успел перелезть обратно на крепкие ручки своих девчонок, прежде чем те олухи сообразили разжать свои. Вместе с сорванной с головы «всадника» лентой.

— Эй, так не честно! — завопил, вскочивший на свои ноги, принц Ральф, глубоко возмущённый столь подлым приёмом.

От радости, хапнув изрядную порцию адреналина, на это обвинение я лишь рассмеялся.

— Жаловаться, удел слабых. Прости, что воспользовался твоей лошадкой. В следующий раз тебе повезёт больше.

Поскольку правил не нарушал: земли не касался, мою лошадь на части не разорвали, с ног не сбили, сильно сомневаюсь, что меня дисквалифицируют.

Не став тратить на него время, оглядевшись, чтобы прояснить обстановку, отдал следующую команду.

— Направо. На подмогу Сомерсет. Тарань «коня» её противника сзади.

Дела у графини шли неважно. Против рыцаря она держалась из последних сил. Поскольку Даниэль посильнее, опытнее и умелее, он должен был продержаться дольше неё.

С разбега, всей нашей совместной массой, Браунфельс снесла заднюю часть «коня» вражеского всадника, разбив сцепку. Вовремя подхватив, не ожидавшего коварного удара в спину, ученика Первой королевской школы, придержал его на весу ровно до тех пор, пока не сорвал его головную повязку.

— Спасибо, — поблагодарил, вспомнив о хороших манерах.

— Отпусти! — задёргался грубиян, не оценив моей учтивости.

— Пожалуйста, — получив всё, что хотел, послушно разжал пальцы.

Тяжёлый фантомный доспех упал на землю с грохотом.

— Ты к Бедфорд, я к Митчелу, — крикнув Сомерсет, направил немку к следующей цели.

А мне это, пожалуй, начинало нравиться. В отличие от Гриффин, которая чувствовала себя загнанной лошадью, на спину которой так и норовили закинуть двойной вес. Которую постоянно толкали, подгоняли, да норовили ударить чужим мечом по голове. В условиях ограниченной видимости, ощущения у неё были непередаваемые. Это если пользоваться приличными словами. Вопреки её необоснованной зависти, у Браунфельс были свои проблемы. Бороться с заведёнными за спину руками, видя, как тебя собираются ударить и сверху, и снизу, и сбоку, но не в силах не то что защититься, а даже отойти в сторону, крайне сложно. Тут нужна железная дисциплина, ослиное упрямство и недюжая выносливость. И это кавалерийский бой только начался. А что будет дальше?