Ведьмина дорога

* * *

Вейма могла бы и не приходить на следующее утро. Она даже и не хотела приходить, но… вампиры не меньше, чем ведьмы, преданы своей земле. Вейма не могла просто так пойти куда глаза глядят. Случайное появление собрата ещё прощалось, но поселиться на чужой территории… тем более отступнице… которую убьют при первой же встрече с себе подобными… Или, вернее, с теми, кто считал себя выше и достойней её.

Проще говоря, Вейме было некуда идти. В любой момент её могли встретить сородичи и тогда остаётся молить Врага о том, чтобы смерть была быстрой. У вампиров были кое-какие свои идеи о том, как можно использовать отступников. Говорили, что где-то внутри того, во что ей предстояло превратиться, сохранялась неизменной душа — и плакала от ужаса. Вейму такие разговоры приводили в панику. Наставник надеялся её запугать — когда понял, что от неё не будет толку. А потом прогнал. Просто прогнал. Было это жестокостью или милосердием?

Вчера она забыла забрать свою одежду и потом всю ночь пыталась перешить тряпки, которые ей достались, в нечто более приемлемое. Вампирше удалось не пораниться, но Вейма очень мрачно предполагала, что едва ли стоило гордиться таким достижением. Её стежки были крупными, неодинаковыми, нитки не подходили по цвету (потому что подходящих найти не удалось), и только с шестой попытки получилось ушить именно то, что она и собиралась. Не порвать при этом ткань, пусть крепкую, но не рассчитанную на взволнованных вампиров, было невыносимо сложно. Вейма чувствовала себя примерно как огородное пугало, ради праздника наряженное в свежие обноски.

С каких пор это стало важным?

Ни барон, ни его дочь, не стали ничего говорить по поводу её вида. Барон даже не обратил внимания, а вот от Норы ощутимо несло некоторой насмешливостью… так что Вейма разозлилась и потребовала немедленно вернуть ей её вещи. Это отдалило начало урока, но в конце концов всё ещё усмехающаяся Нора, всё ещё кипевшая от злости, хоть и вернувшая себе привычный вид Вейма и по-прежнему серьёзный барон собрались в его таблинии. Барон подошёл к своему столу и, крякнув от напряжения, снял верхнюю часть столешницы, оказавшуюся крышкой. Под ней Вейма увидела… глиняную карту, с тщательно вылепленными горами, холмами, реками, долинами и даже лесами. Нора ахнула. Вампирша с трудом сдержала удивлённый возглас.

— Это наша страна, — просто сказал барон. Он повёл рукой с запада на восток, обнимая мелкие городки, огромный Корбиниан, Корбин, это обширное озеро в сердце страны, безжизненную Серую пустошь… — Ты можешь показать Норе, где мы находимся?

Вейма замешкалась и барон подал ей какую-то тростинку, которой вампирша довольно точно обвела границы Фирмина. Нора кивнула.

— Это Корбин? — указала она на озеро.

— Да, — подтвердила вампирша. — А это Ранна, река, давшая название Раногу, городу, знаменитому своим университетом. А вот — Корбиниан, владения, которые не были разделены после смерти Старого Дюка. А здесь — дорога на Тамн, самый большой город нашей страны.

Вейма лучше знала реки, дороги и города, чем владения феодалов, и кое-где барону приходилось её поправлять. Нора внимательно смотрела и старалась запомнить, тем более, что отец добавлял к уроку кое-какие сведения о том, какие у них отношения с тем или иным графом или бароном. И вдруг, когда Вейма не очень точно обозначила неровную звезду под Серой пустошью — графство Дитлин, — барон сказал, как о чём-то само собой разумеющемся:

— А вот за этого графа ты выйдешь замуж.

— Отец?! — вздрогнула всем телом Нора.

— Граф Дитлин, — пояснил барон, и от него не пахло ничем, кроме спокойной уверенности, — прекрасный человек, в прошлом — отважный воин, сегодня — мудрый и справедливый правитель. На прошлом сборе баронов мы с ним разговаривали об этом, теперь же я привезу тебя с собой и, полагаю, ты ему понравишься.

— Мудрый правитель?! — ахнула Вейма, догадываясь, что могут значит такие слова.

— Отец! Он… он… старик?!

— Он немолод, — всё так же не теряя спокойствия признал барон. — Его старший сын уже готов унаследовать Дитлин, поэтому ваши дети будут расти и воспитываться здесь, в Фирмине и к ним по праву перейдут мои земли.

— Я не выйду замуж за старика! — закричала Нора.

— Это не тебе решать, — покачал головой Фирмин. Он по-прежнему не волновался, словно не принимая возмущение своей дочери всерьёз.

— Ни за что! — ещё громче завопила девушка. Её глаза метались по таблинию, но так и не остановились ни на чём, и тогда Нора, зарыдав, выскочила за дверь. В отдалении что-то с грохотом упало. Вейма вздохнула.

— Зачем, ваша милость? — тихо спросила она. — Мне казалось, вы её любите.

— Люблю, — признал барон с лёгкой грустью. — Ты не понимаешь. Она тоже не понимает, она слишком маленькая. Я любил Лору, но из-за её низкого происхождения… так видного в Норе… ни один граф или барон не согласится женить на моей дочери своего сына. Чтобы его дети не были простолюдинами. А если она выйдет замуж за простого рыцаря, её потомство потеряет голос в союзе баронов.

— Но она же человек! — возмутилась вампирша. — Человек, а не кровь и не статус! Она молодая, она хочет любви и счастья!

— А я старый, и я могу думать о будущем, — покачал головой барон. — Найди её и уговори успокоиться.

Вампирша оскорблённо выпрямилась.

— Вы сами сказали, что я должна служить не вам, а вашей дочери. Я не буду учить её подчиняться. Можете меня выгнать, но я — не буду!

— Не учи, — равнодушно отозвался барон. — Иди домой, сегодня урока не будет. Я позову тебя, когда она успокоится. Иди.