Внутренний Замок или Обители

13. Давайте же смотреть на свои грехи, и забудем о чужих, ибо такие осмотрительные люди всего пугаются, тогда как может случиться, что тот, кто испугал нас, способен научить самому главному. Можем мы и превзойти их поведением и манерами, и это хорошо, но не важнее всего. Незачем желать, чтобы все шли нашим путем или наставлять других в духовном делании, не зная толком, что это такое. Мы хотим облагодетельствовать других, и это от Бога, но можем наделать множество ошибок. Поэтому лучше всего придерживаться правила нашего Устава: «стараться жить в молчании и надежде»[36], а Господь Сам позаботится об этих душах. Если мы прилежно молимся о них, мы принесем им достаточно пользы по милости Божьей, да будет Он благословен во веки веков.

ОБИТЕЛЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(в ней три главы)

ГЛАВА I

где говорится о разнице между отрадой, усладой и умилением в молитве и о том, как хорошо, что разум — иное, чем воображение. Это очень полезно для тех, кто часто отвлекается от молитвы.

1. Дабы заговорить о четвертой обители, нужно сделать, что я сделала — предать себя Святому Духу, прося, чтобы Он говорил вместо меня, иначе я не скажу ничего вразумительного. Ведь тут идут уже вещи сверхъестественные, их очень трудно объяснить, если Господь не поможет. В другой моей книге я написала четырнадцать лет назад то, что более или менее поняла. Теперь я вроде бы немного лучше понимаю милости, которые Господь посылает некоторым душам, но и рассказать о них труднее. Да поможет мне Бог принести хоть какую пользу, а если нет, так нет.

2. Поскольку эти обители ближе к покою Царя, они очень красивы, в них увидишь и поймешь столько прекрасного, что не хватит умения хоть что-нибудь описать тем, кто ничего не знает по опыту; а те, кто знает, прекрасно меня поймут, особенно если опыт у них большой.

Вам может показаться, что для того, чтобы достигнуть этой обители, надо много времени провести в предыдущих; обычно и вправду нужно побыть в тех, о которых мы говорили, но это не твердое правило, как вы уже не раз слышали; ведь Господь дает Свои милости когда хочет, как хочет и кому хочет, никого не обижая[37].

3. В четвертую обитель редко проникают ядовитые твари, если же и проникнут, они не причинят вреда, это скорее на пользу. Мне кажется, гораздо лучше, чтобы они появлялись и вступали в брань на этой ступени молитвы, ибо когда совсем нет искушений, бес может обмануть нас, под видом утешения от Бога, и повредить больше, чем если бы они были. Если он не обретет эту душу, он хотя бы отнимет все то, что можно поставить ей в заслугу, и оставит ее в постоянной растерянности. А когда это есть, мне кажется, Дух Господень не сможет пребывать в нас в нашем изгнании.

4. Итак, поговорим о том, что я обещала здесь сказать, — о разнице между отрадой в молитве и духовной усладой. Мне кажется, отрадой можно назвать то, что мы получаем, когда размышляем и молим о чем-нибудь Господа; она идет от нашего естества, хотя в конце концов дается не без помощи Божьей; это нужно подразумевать во всем, что я скажу, потому что без Бога мы ничего не можем. Получаем мы отраду и от добрых дел, которые мы творим, и нам кажется, что мы приобретаем ее своим трудом и по справедливости довольны, что занялись такими делами. Но, если подумать, такую же отраду мы получаем от многого другого, что случается с нами на земле: если кому-нибудь вдруг достанется большое богатство; если мы неожиданно встретим того, кого любим; если нам удастся важное и большое дело, которое все одобряют; если женщина увидит живым мужа, брата или сына, хотя говорили, что он умер. Я видела, как проливали слезы от большой радости; иной раз случалось это и со мной. Мне кажется, радости эти естественны; естественны и те, которые мы получаем от дел Божьих, только они намного благороднее, хотя и первые не так уже плохи. В конце концов все они берут начало от нашего естества и завершаются в Боге.

Духовные же услады берут начало в Боге, а воспринимает их наше естество, доставляя нам такую же радость, как и те, о которых я говорила, и даже еще большую. О Господи Иисусе, как бы я хотела толком сказать все это! Я ведь, вроде бы, вижу, в чем тут разница, а объяснить не могу. Пусть объяснит Господь.

5. Я сейчас вспомнила стих, который мы произносим на чтении Первого часа, кончая первый из псалмов: «Когда Ты расширишь сердце мое...». У кого есть духовный опыт, тем этого хватит, чтобы увидеть, какая тут разница, а для тех, у кого его нет, этого мало. Отрады, о которых я говорила, не расширяют сердце; напротив, обычно кажется, что оно немного сжалось, хоть и отрадно видеть то, что делается для Бога; появляются даже печальные слезы, словно вызванные какой-то страстью. Я мало знаю о душевных страстях; не будь я такой несведущей, я могла бы, наверное, объяснить, что здесь от чувствительности, и что от нашего естества. Тогда я смогла бы это объяснить — ведь если бы я это испытала, я бы и поняла. Знать и учиться очень полезно.

6. А вот по опыту я знаю об утешениях и отраде при молитвенном размышлении, поскольку, размышляя над Страстями, я начинала плакать и не могла остановиться, пока не трещала от боли голова. Когда я думала о своих грехах, бывало то же самое. Это большая милость Божия; но сейчас я не хочу разбирать, что лучше, только хотела бы объяснить, какая тут разница. Иногда этим слезам и желаниям помогает наше естество и душевное расположение, но в конце концов, как я уже сказала, они возвращаются к Богу. Их надо очень ценить, если достанет смирения понять, что мы из-за этого не стали лучше других. Ведь не всегда мы можем понять, от любви ли все это, а если от любви — значит, от Бога.

Большей частью души испытывают это в предшествующих обителях, ибо почти непрестанно пытаются там понять себя, а потому погружены в размышления; и хорошо делают, если им не дано большего, хотя порою еще лучше было бы раз от разу прославить Бога, восхвалить Его милосердие и Самую Его суть, и устремиться к Его славе — это уж как кто может, ибо так пробуждается воля. Только пускай будут очень внимательны, когда Господь пошлет им все это, и не упустят ради своих обычных размышлений.

7. Поскольку я много говорила об этом в другом месте, здесь ничего не скажу. Только хочу предупредить вас: чтобы преуспеть на этом пути и подняться к другим обителям, надо не много размышлять, а сильно любить; поэтому делайте все то, что побуждает нас любить больше. Может быть, мы еще не знаем, что такое любить, я ничуть не удивлюсь; ведь дело тут не в большей радости, а в том, чтобы мы твердо решили и желали во всем угождать Богу, стараться, сколько можем, не оскорблять Его грехами, молить Его о прославлении и почитании Его Сына и возрастании Католической Церкви. Вот признаки любви, но не думайте, что нельзя подумать и о другом и вы все утратите, если немного отвлечетесь.

8. Иногда я очень горевала от суматохи в мыслях, и только года четыре с лишним, как на собственном опыте поняла, что думать (или воображать, так будет понятней) — не то же самое, что разуметь. Я спросила одного ученого человека, а он сказал мне, что это именно так, и я очень обрадовалась. Разум — одна из способностей души, и мне было тяжко, что он — иногда в таком смущении, воображение сразу улетает и только Бог может обуздать его, когда Он притягивает нас к Себе так, что нам кажется, будто мы в некотором роде освободились от тела. Мне казалось, что я чувствую, как душевные силы устремляются к Богу и собираются в Нем, но мысли путались, и я становилась какой-то глупой[38].

9. Господи, зачти нам, сколько мы терпели на этом пути, потому что мало знаем! Вот беда, ведь мы и не думаем, что надо знать хоть что-то, кроме как помышлять о Тебе, и потому — не умеем спросить у тех, кто это знает, и даже не понимаем, о чем их спрашивать. Мы испытываем страшные мучения, не понимая самих себя, и принимаем за большой грех не то, что плохо, а то, что хорошо. Многие люди, которые пробуют молиться, сетуют на то, что им плохо и очень трудно (чаще всего они совсем необразованные). Поэтому они впадают в уныние и хворают, а то и бросают молитву, ибо не знают и не думают, что внутри у них — особый мир. Точно так, как мы не можем задержать движение небес, и они летят с большою скоростью, не можем мы удержать и наши мысли, все остальные силы души сразу устремляются за ними, и нам уже кажется, что мы погибли, и плохо растратили время, которое проводим перед Богом. Но душа, быть может, — с Ним, в самых близких к Нему обителях, а воображение томится в окрестностях замка, среди тьмы свирепых и ядовитых тварей, заслуживая себе прощение через эти муки. Итак, не тревожьтесь из-за этого и не бросайте все в угоду дьяволу. Почти все наши беспокойства и терзания — от того, что мы не понимаем себя.

10. Я это пишу, а в голове у меня — тот шум, о котором я говорила вначале, и я еще думала, что не смогу написать то, что мне велели. Прямо как будто в ней много рек и водопадов, и много птичек свистит, только не в ушах, а наверху, где, говорят, высшая часть души. Я долго думала, что это дух сильно стремится вверх. Дай мне Бог не забыть и сказать в других обителях, в чем тут дело. Здесь это не к месту. Может, Господу было угодно послать мне головную боль, чтобы я лучше все поняла, потому что весь этот шум не мешает мне ни молиться, ни писать, душа вся целиком пребывает в мире, и в любви, и желании, и ясном познании.

11. Если высшая часть души — в верхней части головы, почему это не мешает? Этого я не знаю, зато знаю, что сказала правду. Когда молишься непрерывно, голова болит, но от этого совсем не плохо; а вот плохо, если бы из-за этой помехи я молитву оставила. Нехорошо, чтобы нас смущало воображение, это все неважно: ведь если это от дьявола, то он отстанет, если же от нашей немощи, которую мы унаследовали от Адама со многими другими слабостями — перетерпим, перенесем из любви к Богу. Нам ведь приходится есть и спать, ничего не поделаешь, а это трудно.

12. Поймем же нашу слабость и устремимся туда, где нас «не осуждали бы»[39]. Иногда я вспоминаю, что слышала эти слова, их говорит Невеста в «Песне песней»; и впрямь, в нашей жизни нет ничего, что можно бы сказать с большим основанием, ибо, мне кажется, все осуждения и все испытания наши — ничто в сравнении с этой духовной борьбой. Можно перетерпеть любые горести и любую брань, если мы находим мир в своем доме, как я уже говорила; но если мы хотим отдохнуть от мирских тревог и Сам Господь желает приготовить нам отдых, а препятствие этому в нас самих, то это очень тяжко, почти непереносимо.

Поэтому, Господи, приведи нас туда, где нас не оскорбят наши слабости; ведь иной раз кажется, что они глумятся над нашей душой. Однако и в этой жизни Господь от этого освобождает, когда душа поднимается к последней обители. Об этом я еще скажу, если Богу будет угодно.

13. Эти недуги не на всех будут нападать и мучать многие годы, как мучали меня, из-за моих пороков, словно я мстила сама себе. Мне было очень тяжело, и я думаю, что было бы тяжело и вам, вот и повторяю много раз, чтобы вы хоть один раз поняли, как это бывает, и не испугались, не загоревали. Пускай мельница трещит, а мы будем молоть муку, и пускай работают воля наша и разум.