Дворянство. Том II

Глава 3

Эдвард Тойвович, что удивительно, отпустил меня без всяких проблем. Как говорится, дал мне время для решения всех трудностей. Кактус при этом старался мне мешать, по крайней мере, всё очень походило на это. То шнурки найдёт с заведомым финалом этого поиска, то начнёт грызть столешницу… а вечером учудил по полной — отгрыз немалый кусок табурета. Говорил, мол, зубы чешутся.

Попытался дать ему щётку, но тот лишь акцентировал проблему на том, что у него лапки. А мою помощь в чистке зубов и дёсен не принял — захохотал не совсем естественно, я бы сказал (насколько это возможно с говорящим котом) и ушёл с гордо поднятым хвостом драть когтями обои в коридоре.

Глядя на него, я не мог до сих пор поверить, что вот это… четырёхлапое, пушистое и толстое создание, когда-то было по заверениям других одним из сильнейших наёмников. Хотя… если учитывать ширину его пасти, а особенно количество зубов, то вполне похож на жутко опасную тварь как минимум.

В целом, до самого сна он подобной ерундой и занимался, изредка подкидывая идеи насчёт Вадима. Но само решение «явилось» на следующее утро, точнее…

В момент, когда я смотрел третий сон, эдак в четвёртом часу утра мой мобильный телефон начал трезвонить как умалишённый. Не с первого раза, но всё же я поднял трубку, пытаясь отклонить будильник, и не сразу сообразил, что мне на самом деле звонят.

А вот звонила как раз моя цель…

— Яр, ты спишь? — голос рыжего был несколько другим, не таким, как раньше.

Были другие нотки, словно он не просто говорил, но и одновременно рычал, пытаясь сдержаться в этих порывах. А также глотал некоторые окончания, словно ему говорить было тяжело.

— А как сам-то думаешь⁈ — моментально вспылил я, не задумываясь, что рыбка сама попалась на удочку. Всё же я был чертовски сонным и раздражённым.

Но это сонное состояние мигом улетучилось не без помощи Кактуса. Всё дело в том, что динамик моего телефона был весьма громким. А также, были громкими и мои мысли, так что спящий клубок когтей и зубов мигом открыл глаза, стоило мне подумать о Вадиме.

Вцепился в ногу так, что я зашипел невольно и попытался его стряхнуть. Но то, что он хотел, и так было понятно.

«Не дерзи ему! Растягивай разговор. Узнай, где он, и выясни, как он и в каком состоянии. Не стоит сразу давить на изменения и не вздумай ляпнуть что-то про симбионтов, точнее, про носителей. Ты меня понял?»

Ответом был кивок и продолжение телефонного разговора.

— Что хотел-то? — тут же продолжил я после подсказки Кактуса. — Случилось что?

Ответом была тишина, а затем непонятное бормотание, которое длилось чуть больше минуты. У меня сложилось впечатление, словно я разговаривал с иностранцем или душевнобольным, который и слов-то не знал.

Но это было лишь началом.

— … бргыв… Ярослав, мне нехорошо, — раздалось по ту сторону телефона, спустя несколько секунд отчётливого бреда.

— Что именно? Тебе плохо? Ты заболел? — я слез с кровати. — Вадим, не молчи.

Дальше он отвечал уже более членораздельно, но говорил медленно. Словно осторожно подбирал слова или тщательно пытался их выговорить, пусть и с большими паузами.

— Просто приезжай. Помоги мне. Я боюсь.

— Тебе угрожают? — постарался я добавить в голос побольше тревоги.

Боже… да что я такое говорю? Он монстр. Самый натуральный монстр, которого нужно убить. Но в его голосе было не только чужое, но и что-то родное, в чём я мог зацепиться за старую дружбу. Может…

«От диких есть лекарство? — я повернулся в сторону дверного проёма, где сидел кот и наблюдал за мной. — Можно его вылечить?»

«Не неси чепуху, — тут же отозвался Кактус, демонстрируя свою лапу с когтями. — Лекарство одно — смерть».

— Ты сможешь приехать? — тут же заговорил Вадим, но вполне себе своим голосом и без рыков. Приноровился, что ли? — Я у бабушки ещё живу… нам бы повидаться, может, ты сможешь меня понять…

— Что именно понять? — спросил я, когда пауза затянулась.

— Меня. Нового меня и мою болезнь. Сложно объяснить…

Ответа он не дождался. Пробормотал, опять же, со странным рыком: «Жду тебя», и повесил трубку.

Я смотрел на кота, он смотрел на моё изумлённое лицо. Искра, буря, безумие и полная тишина, которую Кактус первым и нарушил.

— Значит так, Ярослав, — он вернулся в комнату, запрыгнул на кровать и почесал себя за ухом. — Собирайся, приводи себя в порядок и выезжаем. Но вдвоём, понял меня?

— Почему вдвоём? — уточнил я у него.

— Я, по крайней мере, смогу определить, когда у него окончательно под воздействием изменений сорвёт крышу. Его рыки слышал? — в ответ я лишь кивнул. — Умничка. Вот это и есть борьба его организма. Он и так, если я всё правильно услышал, еле-еле контролирует речевой поток. Увы, разумных диких до него я ещё не встречал. Точнее, диких, способных сохранить человечность. Но как показывает практика и если судить по услышанному, он ещё борется.

— Что ты предлагаешь сделать? — тяжело вздохнул я, принимая его слова.

— Убить, — махнул из стороны в сторону хвостом Кактус. — Перед этим можно втереться в доверие, что ты ему поможешь, что ты его понимаешь. Смекаешь?

Меня искренне возмутила его фраза «втереться в доверие». Я ещё нож в спину лучшего друга не… вставлял.

— Лучший друг — лучшему другу рознь. Я вообще не понимаю, как ты можешь так спокойно его жалеть, после всего того, что он сделал. Тебе напомнить твою сестру? — продолжил настаивать на своём кот. — Или, может, ты забыл, что случилось в твоём институте?

— Не стоит, — отмахнулся я, глазами выискивая джинсы и футболку. — Надо будет… сразу убью. А так, я бы хотел с ним поговорить. Возможно, понять.

— Но зачем⁈ — глаза Кактуса расширились до неузнаваемости. — О чём с ним говорить? Он сам тебя зовёт, и явно не для помощи и пожрать хочется, ибо бабку и папашку он уже загрыз в приступе голода.

— А может, и нет! — воскликнул я. — Может, он действительно борется и сможет побороть свои изменения.

— Ага. Станет мутантом и будет бороться с другими дикими, — искренне засмеялся кот. — А нет, ещё лучше! Он создаст реабилитационный центр для диких. Только вслушайся в эту чепуху! Ярослав, он… он мёртв для тебя как друг. Пойми ты это! С момента его становления диким он больше не тот, кем ты его знал. И чем раньше ты это поймёшь до нашей поездки, тем больше шансов, что это ты его убьёшь, а не он тебя.

Да я и сам понимал всё это. Но золотое правило… точнее, всем известная фраза: «Надежда умирает последней» имела место быть. Учитывая, что Вадим и так из ряда вон исключение в мире диких. Он разумен и старается им быть.

Кактус, правда, совсем не разделял моего мнения. За время пока я собирался и пил кофе, он не один раз упомянул, что разумность Вадима — лишь отклонение от небольшой нормы этих тварей. Но не больше. Итог будет один, он станет сильнее и сожрёт достаточное количество людей, чтобы в район пришла зачистка. И зачистила всех: и правых, и виноватых.

Про эту самую группу зачистки я слышал уже не первый раз. Правда, о самой сути, как и о группе, из которой она состоит, оставалось лишь догадываться. Но Миша… ой, Кактус, напрочь отказался пояснять о ней. Словно одно упоминание о зачистке было для него чем-то болезненным.

Может, попадал под неё? Нет… если бы попал, я так понимаю, его бы среди нас не было, ну и меня, соответственно, тоже. Любопытно, а как бы сложились события и моя жизнь, если бы всего этого не случилось с нами, а Вадим, между делом остался носителем симбионта, хоть и диким.

Сожрал бы меня сразу или оставил на потом?