Учитель и Ротвейлер

   "История называет дракона родоначальником первых императоров. Его когти, зубы и слюна наделены целебными свойствами. По своему желанию он может быть видим людям или же невидим. Весною он возносится на небо, осенью погружается в пучину вод. Драконы бессмертны и способны общаться между собой на любом расстоянии, не нуждаясь в словах. Каждый третий месяц года они представляют верховным небесам годовой отчет".

  Х. Л. Борхес, "Книга вымышленных существ"

   "Сегодня я повстречался с драконом".

  Конфуций, после встречи с Лао Цзы

   "И прежде всего, надо научиться находить в человеке талант Учителя, самый важный из талантов, ибо - ..."

  Б. Н. Стругацкий, интервью, "Блокнот агитатора", 1987, Љ14

  * * *

   В темный предрассветный час, когда птицы и тем более люди почти все еще спят, а разнокалиберная нечисть впервые за ночь чувствует смутную тоску и начинает с беспокойством поглядывать на восток, Вадим Анатольевич уже был на ногах. Рывком сбросил он жилистое тело с кровати, в плавках выбежал на террасу, а затем на двор.

   Взъерошив ладонью довольно густой еще ежик в перец с солью волос, он, собираясь с духом, постоял немного в неподвижности, глубоко вдыхая резкий ночной воздух. Поселок затаился в темноте и не издавал ни звука. Звезды потихоньку блекли на осеннем небе. Издалека едва различимо доносилось меланхоличное "тудум-тудум" берущего подъем товарняка.

  Вадим Анатольевич круто повернулся, подскочил к стоящей у крыльца большой железной бочке, выдернул откуда-то ведро, зачерпнул холодной, как ум чекиста, воды и одним махом выплеснул на себя. Сдавленный протяжный крик волнами раскатился с того места, где стоял Вадим Анатольевич. Затем крик повторялся еще два раза, а затем наблюдатель, находящийся в некоторой абстрактной точке "Х" в пределах досягаемости взгляда (если бы такой наблюдатель, конечно, имелся), мог бы увидеть, как Вадим Анатольевич бегает по своему приусадебному участку вперед и взад, высоко поднимая колени к груди.

   Несколько минут спустя, отбегав положенное, Вадим Анатольевич остановился и зашел за сарай, где у него стояли гири. Гири были очень основательные, черные, странной кубической формы, сразу же внушавшие невольное уважение. Вадим Анатольевич взялся за гири, и некоторое время посторонний наблюдатель (если бы он был) мог слышать доносящееся из-за сарая ритмическое "х-хы", наводящее на мысль о каком-то добротном, исполненном чувства долга механизме, мерно работающем за сараем. Изо рта Вадима Анатольевича с шумом вырывались клубы густого белого пара, поросшая седоватой шерстью грудь ходила ходуном.

  Закончив упражнение, он аккуратно поставил гири на место, ринулся к дому и крепко растерся маленьким полотенцем. После поднял с крыльца продолговатые пятикилограммовые гантели и взял в каждую руку.

  Поигрывая гантелями, Вадим Анатольевич не спеша дошел до калитки и отпер ее. Лес за забором был тих и таинственен. Вадим Анатольевич вышел за забор и, пружиня коленями, пошел по похрустывающей опавшей листве и хвое, постепенно убыстряясь. Скоро он уже бежал между елями плавным, стелющимся аллюром, время от времени ныряя под низкие ветви, с гантелями в руках. Бежать ему предстояло восемь километров.

  Вадим Анатольевич совершал свои ежедневные утренние пробежки по лесу вот уже немногим более пяти лет. Пять лет назад он переехал сюда, за Шатуру, почти на границу Московской области, в маленький поселок из сорока с гаком домов с интересным названием "Пыжи". До этого он работал учителем в Москве. Но - вышел на пенсию, продал свою однокомнатную квартиру в Орехово-Борисово, и купил одноэтажный рубленый дом, то есть сруб.

  - Леса там необъятные... - с энтузиазмом объясняла Вадиму Анатольевичу романтически, похоже, настроенная агентесса по недвижимости. Она развела руками, показывая, какие леса. - Вам там как биологу будет очень интересно.

  - Да ну? - сказал Вадим Анатольевич, приподнимая правую бровь.

  - Я уверена, - с жаром подтвердила агент, - и если бы не работа, то я сама бы там с удовольствием поселилась! - с внезапным воодушевлением воскликнула она, как бы удивляясь и одновременно радуясь этому неожиданно посетившему ее озарению; однако тут же почему-то устыдилась его, отвела взгляд и уже сухо закончила:

  - И, тем более, все равно лучшего за эту сумму вам не найти.

  Вскоре Вадим Анатольевич и агентесса ударили по рукам.

   Поселок Пыжи действительно оказался равноудаленным на приличное число километров от всех ближайших населенных пунктов, километра на три от железнодорожной станции, и верст на тридцать от самой Шатуры. Дома были деревянные, большей частью одноэтажные, рубленые, как и дом, который приобрел Вадим Анатольевич. Располагались они вдоль единственной улицы поселка. Кроме того, был обязательный магазин, укомплектованный рыжей, толстой, страдавшей астигматизмом, неопределенного возраста особой с аристократическим именем Анжелика (возможно, насильно реинкарнированной в Пыжи в наказание за блядское поведение при дворе франкского короля; но так это или иначе - с достоверностью утверждать не беремся). Был также деревянный клуб, частично расписанный местной молодежью в монохромной авангардистской манере и украшенный переведенными на латиницу некоторыми народными идиомами, правда, в основном с тыльной стороны. Еще была открытая площадка для танцев, предназначенная, очевидно, как раз для отдыха и культурного досуга этой самой молодежи.

   Впрочем, молодежи было не очень много: Вадим Анатольевич сразу же по своему водворению в Пыжах насчитал не больше двадцати голов. Со временем это количество не увеличивалось, но, наоборот, уменьшалось: пыжовская молодежь, не являясь исключением из общих законов миграции, предпочитала урбанизироваться. Урбанизироваться она предпочитала в Москве; но если по каким-то причинам это не удавалось, то тогда сходили Шатура, Рошаль и другие небольшие городки Московской области. Таким образом, поселок Пыжи (впрочем, как и вся страна в целом) последние годы стойко страдал от депопуляции, грозящей со временем свести его небольшое население к величине, которой математически можно смело пренебречь.

   Собственно, любой москвич брезгливо сказал бы, что это, в общем, унылая деревенька с деградировавшими от алкоголя и тоски по несбыточному жителями, медленно, но верно уходящая в небытие.

   Однако для Вадима Анатольевича Пыжи стали покойным, уютным, почти волшебным местом, надежно укрытым от грохочущей поступи техногенного чудища цивилизации, уже растоптавшего своими железными копытами немало подобных поселков; не было, конечно, сомненья, что и Пыжи в свое время подвергнутся такой же жалкой участи, но Вадим Анатольевич все же надеялся, что при нем этого не случится.

   Здесь он мог без помех заниматься йогой и читать.

   Аборигены не беспокоили Вадима Анатольевича; вначале кое-кто из них, хронически страдая от безденежья и духовной жажды, попытался напроситься к Вадиму Анатольевичу в гости в надежде эту самую жажду утолить. Гостей Вадим Анатольевич впускал, показывал спартанскую обстановку своего нового жилья, после чего гость, увидев лежащие штабелями на столе, кровати и подоконниках книги, ретировался. Последним из жаждущих был пятидесятидвухлетний дважды сидевший и никогда не просыхавший бывший местный хулиган Васенька.

  - Не пьет, гнида, - сказал он, выходя от Вадима Анатольевича с по-детски округленными глазами. - Учи-итель!

  - А как же он жить собирается? - поинтересовался проходивший мимо бывший тракторист Николай.

  На это Васенька ответил выразительной и полностью нецензурной идиомой, смысл которой сводился к тому, что он не знает.

  После этого жители Пыжей прекратили свои дружеские визиты к Вадиму Анатольевичу. А после того, как он был замечен бегающим по лесу с гантелями в руках, за ним закрепилась кличка - Физкультурник.

  Однако около года назад в тихую жизнь Пыжей было внесено некоторое разнообразие. Для начала у въезда в поселок появился мощный иностранный внедорожник, из которого синхронно и молча вылезли два одинаково квадратных молодчика, пинками прогнавших мирно спавшего поперек дороги и до этого никому не мешавшего Васеньку в кювет. Васенька был так возмущен, что даже несколько протрезвел.

  После этого внедорожник, разгоняя и давя не успевших спрятаться кур, проследовал по главной и единственной улице поселка в его противоположный конец, где и остановился.

  Там из внедорожника вылезли люди, которые стали прохаживаться туда и сюда, смотреть по сторонам, размахивать руками и даже, кажется, что-то мерить.

  Завороженные и загипнотизированные странным поведением пришельцев жители Пыжей не решились подойти к ним поближе, чтобы выяснить, в чем дело, и предпочли наблюдать эту пантомиму издалека.

  Через некоторое время подозрительные личности снова погрузились в свой автомобиль и поехали обратно, чуть не сбив при выезде из поселка Васеньку, успевшего вернуться на свое старое место.

  Снедаемый законным желанием восстановить справедливость, Васенька погнался было за машиной, покрывая ее седоков обильным потоком свободных импровизаций на околосексуальные темы, но быстро получил чем-то увесистым в лоб и рухнул на дорогу без чувств.

  После чего автомобиль скрылся.

  Когда Васенька очнулся, то обнаружил рядом с собой лежащий в пыли какой-то средней величины предмет, имеющий форму параллелепипеда. Произведя в уме некоторые логические вычисления, Васенька вскоре понял, что именно этим предметом в него и кинули из открытого окна машины. При ближайшем рассмотрении предмет оказался большим флаконом туалетной воды "Давыдов".

  На этом история с загадочным внедорожником не закончилась. Дня через два в Пыжи стала прибывать техника: экскаватор, грейдер и пара перегруженных "КАМАЗов". Все это отправилось в конец поселка, на то место, где странные люди из джипа недавно проводили свои измерения.

  Измерения были повторены, но на сей раз с употреблением теодолитов, нивелиров и других хитрых приборов, названия которых нам без надобности, и поэтому мы не станем их здесь приводить.

  После того как все было измерено и занесено в соответствующие планшеты, в дело вступили экскаватор и грейдер, а из "КАМАЗов" рабочие в синих спецовках принялись выгружать мешки с цементом, арматуру, бетонные блоки и другую разную всячину. Работа закипела.

  Увидев такую дьявольскую активность, жители Пыжей поначалу слегка обалдели. Однако после наиболее смелые из них приблизились к месту строительного шабаша и аккуратно поинтересовались, какого, собственно, лешего и что здесь затевается.

  Рабочие были немногословны. Удалось узнать только то, что здесь затевается дом и с начальством все согласовано. Большего от них добиться не удалось. Наиболее настойчивым оказался Василий, который уже выпил туалетную воду, и она ему не понравилась. Он довольно долго приставал к прорабу с туманными намеками, и в конце концов был недвусмысленно послан последним на все четыре стороны, обиделся и ушел.