Честная книга

История была любопытной. Но слабо походила на правду. Я знал свои возможности. После такого количества алкоголя вторая часть рассказа, с технической точки зрения, казалась совершенно невозможной. Тем не менее беглый осмотр квартиры с изучением окрестностей дивана явил достаточное количество улик, прекрасно всё подтверждавших. В воздухе повисло смущение. Какое-то время мы молча пили кофе. Не понимая, что делать дальше, я заглянул в холодильник. Хотел найти какой-нибудь еды. Вместо этого обнаружил шампанское и почти полбутылки виски. Наступил день сурка. На этот раз, по странной случайности, все воспоминания сохранились.

Два с половиной десятилетия я страшно боялся алкоголя. Лишь в начале эксперимента, восстановив утраченные воспоминания, начал постепенно осознавать, как много он сделал для меня. Разрушительное внутреннее напряжение, копившееся изо дня в день, не могло повышаться бесконечно. Вытесненным фрагментам, пусть и иногда, нужно было давать свободу. Не используй я для этого спиртное – они нашли бы другой выход. Научившись переключаться самостоятельно, лишили бы основную личность контроля. Это была бы следующая, клиническая стадия расстройства. Я оказался бы в лечебнице. По счастью, скопированный у папы механизм помог этого избежать. Общество, умудренное тысячелетним опытом, легко прощало пьяным любые необъяснимые чудачества.

Со временем алкоголь превратился в средство примирения с действительностью. Годами я не решал проблем. Ежедневно сталкивался с последствиями. Невыносимо страдал из-за этого. Не представляя, как хоть что-нибудь исправить, нагружал себя бессмысленной работой. Ежемесячные счета и акты, проектная и конкурсная документация, коммерческие предложения и бесконечная переписка с клиентами. Ненавидя рутинные задачи, я заполнял ими каждую минуту. Всегда что-нибудь не успевая, по воскресеньям торчал в офисе. Для того чтобы не думать о работе, совсем немного выпивал. Бутылка вина в пятницу и еще несколько в субботу казались такой же неизбежностью, как и легкое воскресное похмелье. Возможно, небольшие дозы алкоголя, немного понижавшие напряжение, способствовали сохранению психики. Но тело, измотанное за неделю, не успевало восстановиться за выходные. Однажды, ощутив глубокую усталость, я решил прекратить пить. Месяцы абсолютной трезвости стали чередоваться срывами. Постепенно интервалы сокращались. Последствия становились пугающими. В конечном счете именно они заставили попросить о помощи.

Далеким летним воскресеньем я бесцельно бродил по Арбату. Сдав в пятницу последний экзамен, вяло размышлял о том, чем займусь в ближайшие месяцы. Купил банку пива. Потом еще одну. Стоял и слушал, как двое лохматых парней неплохо играли «Металлику». Сосед попросил сигарету. Оказалось, он пил с утра. Мы сходили в магазин. Спустя пару часов сидели в его машине, слушали «Дорз» и допивали пятилитровый «Хайнекен». Зазвонил телефон. Мой новый знакомый ответил, что скоро будет. Почему-то мы поехали вместе. В районе университета наткнулись на ментов. Сторговались на пятидесяти долларах. Добравшись до пункта назначения, оказались в огромной квартире. Там было много народу. Одна девчонка мне понравилась. До шести утра мы болтали на кухне. Потом несколько раз встречались. К осени она куда-то уехала.

Я долго не мог понять, почему после приема алкоголя постоянно попадал в ситуации, невозможные в обычной жизни. Вероятно, причина была в общении. Трезвым я не мог проявлять обычные человеческие эмоции. Избегал визуального контакта. Казался собеседникам странным. Напуганным и болезненно циничным. Человеком, говорить с которым было совсем не комфортно.

Алкоголь всё менял до неузнаваемости. Ещё до начала переключений я существенно преображался. Говорил громко. Жестикулировал оживленно. Смеялся. Приставал к незнакомым людям. Трезвые от меня шарахались. Пьяные принимали как родного. С этого начинались приключения. Иногда они были приятными. Чаще – совсем наоборот. Судьбоносными или совсем незначительными. Страшными или невероятно смешными. Я был рад любым. Тревога и стыд, приходившие вместе с похмельем, исчезали через несколько дней. Последствия и отрывочные воспоминания сохранялись довольно надолго. Годами поддерживали иллюзию, что я был по-прежнему жив.

Впрочем, было и что-то еще. Что-то, упорно ускользавшее. Каждый раз во время срывов случались непредсказуемые события. Как правило, они приводили к тому, чего я подсознательно желал. Не только вытесненные личности освобождались под воздействием алкоголя. Сотни подавленных желаний, прорываясь в реальный мир, исполнялись с немыслимой скоростью.

Между настойчиво растущим напряжением и этими подавленными желаниями существовала довольно тесная связь. Но тогда я её не видел. Что-то еще, помимо алкоголя, скрывало её от меня. Какая-то мощная, неведомая сила туманила взгляд пеленой. Уводила мысли в сторону. Тщательно маскировала действительность. И даже очень явная подсказка, полученная в разгар эксперимента, не сразу помогла её понять.

VI. Приближение

Мои отношения с едой всегда были очень странными. В школьные годы вместо завтрака я запивал бутерброд какао. В старших классах перешел на растворимый кофе. В школе не ел почти ничего. Еда в столовке была невкусной, а крупные ароматные хачапури стоили аж двадцать копеек. Периодически по утрам папа клал в рюкзак бутерброды. Их нужно было съедать до бассейна. Конечно, я никогда этого не делал. Стеснялся пакетиков с едой. Дома меня ждал суп, заботливо приготовленный мамой. Я не любил первые блюда. Поэтому, как правило, до вечера ходил голодный.

Ближе к семи был ужин. Разогретая на сковороде вареная картошка и ароматные куриные окорочка, заранее обжаренные с чесноком. Простой овощной салат. Летом – из огурцов с помидорами. Зимой – чаще всего из капусты. Завершалось всё чаем – с сушками или каким-нибудь печеньем. Наверное, именно потому, что главный прием пищи случался всего раз в сутки, довольно долго я оставался стройным. Физкультура меня не привлекала. Бегать я терпеть не мог. Подтянуться хотя бы раз представлялось невыполнимой задачей. Но однажды, в конце восьмого класса, я впервые влюбился. Сбрил смешные усы и всерьез увлекся гирями.

Нелепое предположение о том, что физическая сила пригодится в отношениях с девочками, совершенно неожиданно подтвердилось. Спустя полтора года обязательных утренних тренировок я побил многолетние рекорды на школьном спортивном мероприятии. По странному стечению обстоятельств именно в тот момент на меня положила глаз длинноногая русоволосая красавица. Конечно, у нас ничего не вышло. Она была старше. А я очень сильно испугался уже после первых поцелуев. Тем не менее еще несколько лет гири поддерживали форму. В десятом классе, тяжело заболев баскетболом, я совсем забыл о лишнем весе. Зато на первом курсе, напрочь забросив физкультуру, стал стремительно поправляться.

Все последующие годы я так и продолжал питаться. Завтракал чем попало. Всегда пропускал обед. Плотно наедался вечером. Коллеги недоумевали – как я обхожусь днем без пищи. Мне был непонятен вопрос. Чувство голода меня не беспокоило. Ведь оно, вместе с другими ощущениями, вытеснилось в далеком детстве. Хроническое переедание на ночь не причиняло ни малейшего дискомфорта. Первые неудобства проявились, когда весы стали показывать сто десять.

К тому моменту мне всё меньше хотелось двигаться. Сидячее или лежачее положение представлялось наиболее предпочтительным. Физические нагрузки ограничились переходами от машины к лифту и обратно. Секс, которым в начале совместной жизни мы с женой, пусть и изредка, занимались, в те годы практически исчез. Однажды мне попались на глаза фотографии с чужого дня рождения. Зрелище было неприятным. Казалось совсем невероятным, что я мог так сильно растолстеть. Пришлось сесть на диету. Результат получился сомнительным. Сброшенные за месяц килограммы вернулись довольно быстро.

Во второй половине нулевых мы с папой отправились за машиной. Медленно и торжественно, переваливаясь из стороны в сторону, он ковылял между рядами авторынка. В те годы его вес превысил полтора центнера. Продавцы, заметив солидного покупателя, наперегонки бросались навстречу. Легким движением руки папа отодвигал их в сторону. Любой понравившийся автомобиль сначала нужно было померить. К сожалению, все они, за исключением больших минивэнов и внедорожников, оказались ему маловаты. За несколько следующих лет он вырос даже из них.

В 2010 году папу настиг инсульт. Я сильно испугался. Несколько недель не ел. Пробовал разные диеты. Всё было бесполезно. Наконец, купив книгу Дюкана, похудел на 32 килограмма. Вес стал соответствовать росту. Последствия оказались впечатляющими. Люди, давно меня не видевшие, перестали узнавать при встрече. Легкость и свобода движений напоминали юношеские годы. В жизнь вернулся секс. Вместе с ним – бесчисленное количество женщин. Знакомый остеопат, в сотый раз выправляя спину, настойчиво посоветовал бассейн. Вес, подросший до девяноста, замер достаточно надолго. Правда, спустя шесть лет, когда мы начали заниматься с Андреем, снова прыгнул до центнера. Мне это совсем не понравилось.

Я никогда всерьез не задумывался, почему так упорно толстел. Стараясь придерживаться диеты, все равно очень много ел. Любые проблемы и неприятности решал при помощи сладкого. Приятная тяжесть в животе, возникавшая после приема пищи, существенно понижала напряжение. Как правило, я серьезно переедал. Иногда настолько сильно, что почти не мог пошевелиться. Потом приходил алкоголь. Каждый раз, устраняя последствия срывов, я быстро возвращался к диете. Отказываясь от жиров и углеводов, питался в основном белками. Старательно плавал в бассейне. Через месяц всегда заболевал. Силы заканчивались. Настроение портилось. Подступали апатия и тревога. Помогала обильная еда. Круг замыкался. Вес продолжал расти.

В начале эксперимента каждый день я проходил хотя бы десять километров. Медленно, но верно худел. Купил гантели. Начал заниматься. Ощутил давно забытое наслаждение. Радость была недолгой. Пришел новый вирус. В городе ввели карантин. Вместе с ним – массу нелепых ограничений. Парки закрыли. Гулять стало негде. Гнев, отчаяние и бессилие пришлось основательно заедать. Вес снова пополз вверх. Стараясь его остановить, я перешел на 20-килограммовые гантели. Результат последовал незамедлительно. Резкая боль в пояснице, мешавшая ходить и наклоняться, свалила меня в постель. Наступила пора лечиться.

Один знакомый – прекрасный врач и гениальный ученый – выслушав моё нытьё, по счастью, не стал смеяться. Посоветовал выбросить гантели. Выдал четкий план тренировок. Через несколько недель, когда боль в спине утихла, я снова встал на весы. Они показали центнер. Торопиться было некуда. Изучив план и зафиксировав цифру в качестве отправной точки, я потихоньку начал тренироваться. В понедельник делал кардио. В среду – планки. В пятницу с удовольствием занимался с гирями. Чуть позже добавил день растяжек. Еще два дня – с практической стрельбой и базовыми упражнениями из боевых искусств – пришлось на время отложить. Ежедневные прогулки с собакой просто не оставляли для них сил. Организм, отвыкший от нагрузок, адаптировался крайне медленно.