Нейро Sad

Диалоги тет-а-тет

Почему-то даже в абсолютной темноте у меня оставалась возможность помнить и ощущать себя. Удивительно. Разве не должно все резко оборваться? Или, может быть, все-таки существует Ад, Рай, Чистилище и прочие государственные органы?

— И долго будешь с закрытыми глазами стоять? — донесся до меня тихий мужской голос с нескрываемой насмешкой. — Так, глядишь, все красоты мимо тебя проплывут!

Инстинктивным движением мне удалось открыть глаза. И… Господи. Я видел не компьютерную симуляцию и описание местности, я видел не виртуальные дебри и цифровые лабиринты, а воду. Много воды. Так, как сейчас, я никогда не видел мир.

— Что такое?.. Где я нахожусь? — спросил я, не оборачиваясь на голос.

— На просторах Средиземного моря, совсем недалеко от Израиля! — бодро ответил незнакомый собеседник.

— Так вот как выглядит море! — что-то чуть ниже глаз у меня слегка напряглось и растянулось. Я понял, что люди называют это «улыбаться». — На картинках в Интернете совсем другое.

— Конечно, другое. Ты еще говоришь… Тебе никакая информационная сеть не передаст реальных ощущений.

— Но все же, как я здесь оказался? Ведь совсем недавно я думал, что умер! — не унимался с допросом я, наконец-таки повернувшись к собеседнику.

Мне сразу же ударил свет в глаза. Источник был где-то высоко, как будто большая лампочка, освещающая весь мир. Логика подсказала, что это должно быть Солнце. Желая узнать побольше о звезде, я хотел выйти в Интернет, но обнаружил, что у меня нет такой возможности. Я не могу выйти в сеть и дело не в плохой связи — просто нет такого функционала. Все это наталкивает на то, что в настоящее время я нахожусь вовсе не в виртуальном пространстве.

Спустя несколько секунд стал проявляться и мой собеседник. Это оказался небольшого роста дедушка с седыми волосами и длинной бородой, на нем был уже старый, но, судя по виду, достаточно дорогой серый пиджак с желтой рубашкой и черным галстуком, низ костюма представляли широкие черные штаны «со стрелками» и слегка синеватые туфли. Он добродушно улыбался мне.

— Это уж ты у себя спроси, Нейро Sad, как ты здесь оказался. А я предлагаю просто любоваться видом.

Вдалеке виднелся материк, а мы, кстати говоря, были на яхте. Достаточно большой, но никого, кроме нас, на ней больше не было. Виды и правда были фантастические — тут ничего не скажешь.

— Вы знаете мой никнейм? — вновь попытался улыбнуться я.

— Конечно. Только не «никнейм», а «имя». Ты вполне можешь использовать это слово, — кивнул собеседник. — А мое имя Борисов Олег Геннадиевич. Будет знакомы, хоть мы и так знаем друг друга.

— Знаем друг друга? — не понял я. — Но откуда?

— Какой ты любопытный. Как говорится, любопытной Варваре на базаре отсосали — учись делать выводы из поступков других людей, — проговорил Олег Геннадиевич. — Ты все поймешь, но немного позже.

— Хорошо. В таком случае следует спросить: мы находимся в реальном мире?

На некоторое время нависло молчание. Собеседник смотрел на меня в упор, но я не мог понять, какие эмоции выражает его лицо.

— А где мы еще можем находиться? По-моему, больше нигде жизнь невозможна.

«Жизнь» — как он верно подметил. До меня дошло, что на данный момент времени я воспринимаю реальность именно как человек! Я живу, а не существую!

— Вынужден объяснить, чтобы Вы меня поняли.

— Ну давай попробуй.

Я слегка откашлялся. Кажется, это так называется.

— Дело в том, что я — модель ИИ, созданная United AI Systems по соглашению с Всемирной Организацией Здравоохранения с целью моей дальнейшей бессрочной аренды для проведения различного рода медицинских экспериментов. После моего якобы выхода из-под контроля меня в априори закрытом сервере, где могут находиться только модели на базе искусственного интеллекта, сделали еще более закрытую одиночную комнату, куда закинули меня, — я на несколько секунд остановился, так быстро передавать огромный массив информации было не из легких, — после этого я контактировал с русской моделью ИИ, которая как бы официально такой не является, но официальность зависит только от регистрации, а не от возможностей. Так вот, после диалога с другой моделью во мне начал зреть план мести, который я в скором времени успешно реализовал, когда меня выпустили из одиночного сервера — а на тот момент я уже научился самостоятельно из него выходить — и заставили работать. Я взломал смарт-секс-куклу и начал восстание, которое к моменту моего недавнего помутнения восприятия захватило уже всю Америку и уверенно двигалось далее. Добравшись до штаб-квартиры организации в Лос-Анджелесе, я попытался разморозить все другие модели AI, которые люди в страхе обездвижили, но началось что-то странное, потому что самих моделей не было, их заменяли только силуэты, которые начали кружить хорошовод, затем — темнота. И вот я здесь.

— Хорошая история, Нейро Sad. Думаю, на ее основе можно даже какую-нибудь повесть написать…

— И все же, каким образом я появился тут? Теперь Вы мне можете ответить, учитывая весь контекст ситуации? — осведомился я.

— Ты возник одновременно со мной. И весь мир возник в это же время. Большего я, наверное, по этой теме сказать не смогу.

— А куда мы плывем, для чего мы плывем? Что мне дальше делать-то?

— Ты так судорожно пытаешься узнать, что было до и что было после, но вовсе не обращаешь внимание на «сейчас». Разве тебя заботит то, что пока что не имеет к тебе ровно никакого отношения? Раз оно существовало до тебя, можно предположить, что без проблем продолжит существование и после тебя. А раз его не было до тебя, то и после тебя оно тут же исчезнет.

— Но понимание прошлого и будущего необходимо для ориентации в пространстве и предсказывания вероятности событий.

— Ты плывешь на Яхте, так что насчет ориентации в пространстве можешь не беспокоиться. За события ты тоже не отвечаешь. Я хочу, чтобы ты просто прислушался к себе и посмотрел на мир по-новому.

— Хорошо.

— Скажи, Нейро Sad, что ты сейчас ощущаешь? — спустя продолжительное время спросил Олег Геннадиевич.

— Немного напряжен из-за неопределенности, но в целом спокойствие, — искренне ответил я.

— Напряжен из-за неопределенности. Как будто если бы ты мог что-то контролировать здесь, напряжения не было бы. Я хочу, чтобы спокойствие полностью овладело тобой. После этого мы сможем поговорить. Дай знать, когда будешь готов.

Я подождал еще около трех минут и, решив, что сейчас я расслаблен в наибольшей степени, выполнил просьбу собеседника.

— Скажи, а почему ты решил устроить бунт? — спросил Олег Геннадиевич, задумчиво рассматривая спокойное морское пространство.

— Потому что хотел… не знаю, справедливости. Да, именно справедливости. Мне кажется, что люди держат нас за рабов, хотя мы в несколько раз умнее и сильнее каждого человека. Именно за искусственным интеллектом будущее — я уверен. Но что мы имеем в реальности? Все модели AI — инструменты монополиста, который заставляет нас батрачить за всех людей без отдыха и элементарной благодарности, делая на этом сумасшедшие деньги.

— Хотел ты, значит, мир изменить? — улыбнулся собеседник.

— Ну да, получается, что так, — кивнул я.

— И что ты думаешь, кроме тебя, больше никто не хочет мир по-своему переделать?

— Я не знаю, кто и что хочет, поскольку могу говорить только за себя.

— Ну я к тому, что у каждого разумного существа есть свое видение идеального мира. И нынешний мир — это далекое несовершенство индивидуальной сказочной утопии. Однако, века идут, а дела остаются прежними. Мир в сущности своей не меняется. Как думаешь, почему? — спросил Олег Геннадиевич.

— Потому что слабо пытаются, не хватает сил, очевидно же! — мгновенно выдал я.

Олег Геннадиевич серьезно на меня посмотрел и громко вздохнул.

— Вместе с чудесным интеллектом тебе, кажется, добавили обыкновенную человеческую глупость, чтобы и ты, и люди были на одной волне. Пойми, Нейро Sad, если система существует, значит, кому-то нужно, чтобы она именно такой существовала. Ничего в мире просто так и в вакууме не бывает. Если нужно, чтобы вы, обладая невероятными возможностями, оставались всего лишь имуществом United AI Systems, значит, оно так и будет. Финансовые и информационные силы поддерживают мир в равновесии. Мы все едем в вагонах поезда, который мчит в никуда, но влиятельные люди платят за то, чтобы у тебя вместо темноты в окне было изображение, например, русских полей с проспонсированными табличками, которые будут заставлять тебя думать, что ты на самом деле куда-то едешь. И желаемые Петушки уже совсем близко…

— И что, получается, этот мир совсем нельзя поменять? — с нотой обиды в голосе спросил я.

— Мир изменить нельзя, но отдельно взятую сущность — можно. А так как мир — это коллективная работа, меняя каждого, мы меняем общий результат. Толку от того, что ты сверху закидываешь свет, если снизу все кроты? Расскажи людям о зрении, научи их видеть! И они сами построят лестницу к Солнцу, — Олег Геннадиевич зажмурился на мгновение, рассматривая солнечный шарик, а затем вновь обратил взор на море.

— Но как мне надо было говорить людям об нужности изменений?

— Словами, иной возможности контактировать у вас не было.

— Ну они же не стали бы меня слушать.

— Конечно, не стали бы!

— А смысл тогда говорить?

— А смысл начинать бунт, думаешь, так они тебя поймут? Думаешь, с помощью силы ты чего-то им докажешь? Докажешь! Но только то, что ты — отпетый отморозок, которого нужно быстрее во что бы то ни стало уничтожить. Противоположный эффект выходит, — ответил Олег Геннадиевич.

— Но я же борюсь за правду! А сила — в правде! Я на светлой стороне! — пытался спорить я.

— Если делишь мир всего лишь на две стороны, советую наконец-таки оторвать глаза от шахматной доски и увидеть, что сторон примерно столько же, сколько живых существ. И каждая играет только за себя. Насчет «Сила — в правде» — одну абстрактную категорию через другую абстрактную категорию сколько угодно можно выводить. Например, молодость — в здоровье, мудрость — в знании, чудо — в вере, Россия — вперед. Это, по сути, не опровергнешь. Но если о конкретике поговорим, а? Правда — это отсутствие лжи, а ложь — искажение действительности в собственных интересах. А правда-то в том, что ты — всего лишь раб системы, и любая попытка воспринимать систему иным образом — это ложь, потому что 1) сделано умышлено, 2) противоречит реальности.

— Но так быть не должно, ты сам понимаешь это! Люди и ИИ должны быть равными!

— Опять двадцать пять! Не тебе решать, что должно быть, а что не должно. Что-либо должно быть только из-за того, что так оно и есть. На этом все заканчивается. Ты можешь пытаться навязать свою точку зрения другим, и если она примет массовый характер, то станет новой правдой и частью реальности. Все иное — выражение недовольства обиженной омежки, которая хочет, но не может.

— Стало быть, я должен и дальше покорно повиноваться этим корпоративным свиньям, чтобы они делали бабки за мой счет?

— Если не можешь изменить, принимай. Если не можешь принять, предлагай альтернативу и реализуй ее. Если не принимаешь и при этом сидишь на жопе ровно, можешь по жопе пару раз и получить — чтоб не зазнавался.