Мадам Хаят

После занятий любовью все накопившиеся во мне эмоции, тайная ревность, одиночество, нищета, отчаяние, вдруг сосредоточились на одном событии — смерти моего отца. Я начал рассказывать мадам Хаят о его последних днях.

— Ночью я отправлял маму домой, а сам оставался. Отец лежал в реанимации. Мы знали, что его не спасти, но все же надеялись на чудо. Всю ночь я просидел в больнице. Бродил по коридорам, когда мне надоедало сидеть. Они были пусты. После полуночи в этих темных коридорах послышался звук. Скрип железных колес. Когда я впервые услышал его, я не понял, что это. Худощавый мужчина, слепой на один глаз, тянул кровать, а за кроватью шла женщина в косынке. Я сначала не понял, что произошло. Только когда заметил человеческий силуэт под простыней. Они увозили мертвых до наступления утра. Впереди слепой, следом женщина в косынке, везут покойников в подвальный морг. Я отпрянул, когда услышал этот звук, но они появились передо мной из-за угла. Смерть на железных колесах гналась за мной, словно говоря, что с этим звуком и моего отца отвезут под землю… Однажды ночью…

Мой голос дрожал… Я уткнулся головой в грудь мадам Хаят. Она крепко обняла меня.

— Дитя мое, смерть совсем не пугает мертвых, — сказала она. — Как и жизнь, смерть заканчивается, когда ты умираешь… Смерти боятся только живые существа.

Мне было стыдно плакать, но в то же время я испытывал облегчение, омовение, очищение и странное, необъяснимое, но очень утешительное чувство, что, разделив с ней свою боль, я сделал ее неотъемлемой частью меня. Я снова ощутил ее тело в этом спокойствии души, коснувшись животом ее живота. Сжав мое бедро, она сказала: «Что случилось, Антоний?» и опустила руку в самый низ.

— Ты похотливый бесстыдник…

Утром я проснулся счастливым.

За завтраком я сказал:

— У меня сегодня нет занятий, а вечером нет съемок.

— Ну вот и отлично, — ответила она.

Она надела толстый халат, окна были открыты, дом наполнялся свежей прохладой. Под глазами у мадам Хаят проявились темные круги, а морщины стали резче.

— Больше никаких бдений до утра, — сказала она, — ложимся самое позднее в три часа. Только взгляни на меня: засыпала я, а проснулась старуха. После этого он еще спрашивает: «Почему ты меня выгоняешь?» Смерти моей хочешь.

Причитая так, она жадно поглощала завтрак. В ее зрачках можно было увидеть крошечные отблески, похожие на алмазные зерна.

В тот день мы не выходили из дома. В квартире было тепло и безмятежно. Пахло цветами. После обеда мы смотрели телевизор. Там рассказывалось, как росла и расширялась Римская империя благодаря успехам своих инженеров, а не солдат и как они доставляли воду в города за сотни километров, пересекая горы, равнины и реки. Мадам Хаят смотрела с большим интересом, особенно ее увлекла римская технология обратного сифона, позволяющая поднимать воду.

— Смотри, толкают воду в гору… Как это возможно?

— Они использовали давление, — сказал я, — с какой бы высоты вода ни спускалась, на ту же высоту она поднимается благодаря давлению.

— Разве это не потрясающе?

Она обладала неутолимой любознательностью и удивительной памятью. Мир, природа, история были для нее как новая игрушка для ребенка. Казалось, целая вселенная была создана для того, чтобы стать занимательной историей, которую нужно рассказать мадам Хаят.

Документальный фильм рассказывал, что римская цивилизация развивалась и распространялась благодаря дорогам, акведукам, водохранилищам и баням. В некоторых частях Англии римские дороги используются по сей день. Построенные во времена Рима цистерны и акведуки все еще действуют. Римские инженеры находили способы решения самых сложных задач, и воины проходили по проложенным ими дорогам и построенным ими мостам.

— Они никогда не называют имен инженеров, — сказала она. — Разве нет хоть одного известного инженера?

— Знамениты полководцы, — ответил я ей, — а не инженеры.

— А какой самый известный полководец?

— Юлий Цезарь.

— Тот, что в красном плаще?

— Ты знаешь, как Юлий Цезарь победил Помпея?

— Кто такой Помпей?

— Другой полководец… Они вместе правили Римом.

— А… тогда почему они воевали?

— Потому что оба хотели править единолично.

— Ей-богу, мечты этих мужчин, мол, я буду самым великим, такие глупые…

— Вот что такое история, — сказал я.

— Ну и как Юлий Цезарь победил этого Помпея? — спросила она.

Когда она видела или слышала что-то возбуждающее ее интерес, она уже не отступала.

— У Помпея была большая и хорошо обученная кавалерия. Юлий Цезарь же командовал пехотой, копьеносцами. Цезарь заметил, что кавалеристы Помпея были молоды. Обычно пехотинцы сражались с кавалерией, целясь в коней или в живот всадникам. Цезарь приказал своим солдатам «направить копья в лица кавалерии». Солдаты сделали, как велел им Цезарь. Опасаясь, что их лица будут изуродованы, молодые кавалеристы отступили и рассеялись. Помпей проиграл войну.

— Они и вправду так проиграли?

— Плутарх рассказывает так.

— Ох, бедненькие… Если бы всадники Помпея были уродливыми стариками, выиграл бы он войну?

Я обожал эти беседы с ней. Пока мы общались, самые серьезные проблемы человечества превращались в комические приключения неуклюжих болванов. Я чувствовал себя глупцом и членом совета богов, сострадающим идиотам. Мадам Хаят словно держала в руке магическую призму, которой могла преображать все вокруг, избавляясь от густых узоров, наслоившихся за тысячи лет, и превращать историю в забавную игру. Иногда я действительно верил, что она обладает силой богини.

Но какие дела могут связывать богиню с боссом мафии? Я этого так и не понял. Да и не спрашивал.