Страх

— Так вы профессор говорите, — выждав паузу, собеседник подхватил, — что все зависит от того, что боязнь чего то, заставляет нас, вернее их, я имею в виду больных, совершать деяния те, те ужасы и преступления. Страхи рассудки их мутят, страхи их на безумия толкают. И в итоге, от страха, они лишаются ума, грубо говоря, едет крыша.

— Да! — утвердительно кивнув, профессор подхватил бутылку, — еще стаканчик? — переведя взгляд на собеседника, с долей жажды и непонятной ненавистью в глазах.

— Хорошо! Тогда скажи мне. — Собеседник из под лба взглянул, ожидая в любое мгновение, пауза, молчание и он продолжил в напряженной позе. — Ты болен?

— Еще стаканчик? — после услышанного, мило улыбнувшись, профессор снова предложил.

— Ты болен!? — собеседник взгляд не сводит с того, кто напротив него сидит, с того кто поровну коньяк в бокалы разливает.

— Закончился! — с досадой профессор пробубнил.

— Ты болен!? — Уже перейдя на крик, собеседник встал с места своего.

Взгляд поднялся на того, кто правду огласил, на того кто о страхи в слух проговорил, и в тот же миг, профессор сорвался в крик. На стол запрыгнул, схватив бутылку, двинулся на собеседника. С единственным желанием, убить, молчать заставить, чтоб впредь он в слух не говорил то, чего он боится то, что пробуждает дикий страх, то, что его на убийство побуждает.

Рыча, как дикий зверь. Он прыгнул на него, с бил с ног, повалив на спину. Мелькнула рука, держа бутылку, раздался гулкий стук, и крик прорезал рев. Зверь неистова рыча, жертве удары нанося, думал об одном, что он сейчас, свой страх прикончит.

Собеседник бился из последних сил, от ударов уклоняясь.

Но открылась дверь, и в уютный кабинет, где сражались джентльмены, три фигуры ворвались. Повалили профессора на стол, крепко за руки держа, а третий шприц достал, введя в ногу препарат. Зверь бился после несколько минут, но вскоре обмяк, захрипел и отдался во власть лекарству.

Три фигуры надели рубаху на него, ремешками затянув, вновь в кресло усадили. И тихо обратно покатили, в темный коридор, мимо окон и дверей, до комнаты своей.

А доктор, молча в кресло сел, рукой держась за рану на виске. Нашел папку на столе, и в верхнем уголке, аккуратно написал — Не вменяем! Точка!