Легкое сумасшествие по имени любовь

Бет была следующей:

— Я ни разу ни у кого ничего не стянула.

Все, кроме Бет, выпили.

— Вот прямо ни разу? Ни конфетки? — спросил Кайл.

Бет помотала головой.

— Ну и что мне теперь делать? Чувствую себя раздавленным. — Джаспер насупился. — О! Ты украла мое сердце!

Все принялись издавать такие звуки, будто их тошнит, а Бет покраснела и поцеловала Джаспера в щеку.

Фонтейн продолжил:

— Я никогда не катался на одноколесном велике.

Среди остальных тоже не оказалось таких героев.

Очередь уже несколько раз переходила от одного к другому. «Я никогда не красился в синий»… «не мочился в душе»… «не ходил один в кино»… «не надевал ботинки из разных пар»… И снова дошла до меня.

— Я никогда не ездила по встречной полосе. — Не слишком интересно, но меня отвлекли большие колени Деза, не прикрытые шортами.

Даже его колени были симпатичными. Больше ни у кого не видела симпатичных коленок. Как это ему удается? Очередь перешла к нему, и он заявил:

— Я никогда не целовал девушку.

Выпили все, кроме Фонтейна.

— Эй, ты тоже пей, обманщик! — завопила я. — А как же Долорес Де Форрест?

Дез рассмеялся, наклонившись вперед, к Фонтейну:

— Ты был знаком с девушкой по имени Долорес Де Форрест?

— Да, — захихикал Фонтейн. — И она была флористом. Долорес Де Форрест — флорист. Представляешь?

Понемногу все напились. С каждым кругом смех становился все громче и резче. Фонтейн заявил:

— Я никогда не был в Шотландии.

Дез хлопнул себя по ноге:

— Черт, что ты до меня докопался?

— Потому что доставать Сэди слишком просто, — ответил Фонтейн.

— Вот спасибо, — сказала я. — А мне зато никогда не доводилось укладывать волосы на груди.

— Туше, — развел руками Фонтейн, поднимая бокал. — А я зато не занимался сексом с горными баранами.

— Ха, я тоже, — заявил Дез, но перепутал и выпил. Затем задумался и продолжил:

— А я никогда не был в другой стране. Вот блин! Это же я!

Я бы даже могла его пожалеть, если бы он не считал отличным спортом все, что может заставить его выпить. Ну и к тому же он был уложен на лопатки.

Бет мило улыбнулась и сказала:

— Я никогда не носила килт.

Дез демонстративно вздохнул, протягивая руку к стакану:

— Как-как там называлась эта игра? «Напоить новичка»?

— Ты носил килт? — спросила я, не в силах это вообразить. Каким бы сексуальным не был этот шотландец до мозга костей, я не могла себе представить его в образе Храброго Сердца[26], даже несмотря на его прекрасные колени.

— Не часто. Например, на свадьбе двоюродного брата. Просто… — Он поднял палец, не указывая ни на кого, и долго не мог перестать смеяться. — Просто, когда ты сидишь в килте, приходится быть очень осторожным.

— Чтобы из-под него не показалось маленькое лохнесское чудовище, да, Дез? — спросил Джаспер.

Дез быстро закивал:

— Угадал.

Затем была очередь чертова провокатора Фонтейна:

— У меня никогда не было эротических фантазий ни о ком из присутствующих.

По столу прокатился общий смешок. Джаспер и Бет подняли бокалы и, улыбнувшись друг другу, чокнулись.

Все вдруг уставились на меня. Что за черт? Будь ты проклят, Фонтейн. Он знал, что иногда я мечтала о Дезе, но я не хотела этого признавать. А если я не выпью, то что он скажет? Фонтейн, вот же тролль!

Я состроила ему гримасу, но он просто приподнял иронично бровь и подтолкнул стакан к моей руке. Я сидела неподвижно, как статуя, подавляя желание скрестить на груди руки. Я ни в чем не призналась.

И тут слева от меня слегка хмыкнул Дез. Он поднял бокал, осушил его до дна и со стуком поставил обратно на стол. Все так и покатились со смеху, а мое благоразумие куда-то улетучилось.

Он что, фантазировал обо мне? Быть не может. Господи, как неудобно. Я прикусила губу.

Прошла, должно быть, целая минута, прежде чем я осмелилась взглянуть на Деза. Он улыбался мне улыбкой ребенка, который держит последний кусочек мороженого, что остался у всего человечества. Какой же он смелый, этот заносчивый засранец. Ну а мы что, рыжие? Ох, да какого черта! Оттопырив мизинец, я сделала глоток из своего бокала, с изяществом промокнула уголки губ, а затем бросила бокал через плечо за ограждение террасы. К этому моменту наш смех могли слышать даже в Висконсине.