Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Мать взъярилась:

– Скорее уж как мой тюремщик! И я сама способна распоряжаться своими деньгами, благодарю вас!

Лорд-президент обратил на нее тяжелый взгляд:

– Вы, вероятно, очень наивны, мадам, если думаете, что король предоставит в ваше распоряжение средства, которые могут быть использованы против него.

– А вы думаете, я сделаю что-нибудь, чем поставлю под угрозу его добрую волю по отношению к моим дочерям или их безопасность? – возразила мать.

– Король оценит вашу сговорчивость, мадам. Сегодня после полудня все будет готово для того, чтобы сопроводить ваших дочерей во дворец. Пусть они соберут свои вещи.

После ухода лордов мать разрыдалась и привлекла их всех к себе.

– Не могу видеть, как вы уходите, – плакала она. – Вы все так дороги мне. Бесси и Сис, заботьтесь о своих сестрах.

Елизавета встала на колени и обняла Анну, Екатерину и Бриджит:

– Вы едете ко двору, чтобы снова жить во дворце. Вам там понравится, верно?

Девочки с сомнением глядели на нее.

– Я хочу остаться с матушкой, – сказала Екатерина.

– Но вы же принцесса, ваше место при дворе. И вы скоро увидитесь с матушкой.

Правда ли это, Елизавета не знала. Королева может пробыть здесь неопределенно долгое время. Узурпатор не ссорился с принцессами, но их мать считал своим врагом и не давал ей никаких гарантий безопасности.

И еще кое-чего не хватало в этом документе. Он не давал гарантий безопасности принцам. Означало ли это, что они в самом деле мертвы?

Расставание оказалось нелегким. Мать обнимала дочерей одну за другой, подолгу не отпускала, будто предчувствуя, что никогда больше их не увидит, и покрывала лица девочек поцелуями.

– Да пребудет с вами Господь, мои дорогие дети! – воскликнула она наконец. – Берегите их, Бесси, берегите!

– Я буду беречь, миледи, обещаю!

Елизавета чувствовала себя полузадушенной, когда оторвалась от матери. Аббат вывел всех их из дверей Чейнигейтса в мир. За порогом девочек ждала депутация лордов, грумы поспешили взять их дорожные сундуки у братьев-мирян, которые снесли поклажу вниз по лестнице.

Небольшое расстояние, отделявшее аббатство от дворца, они прошли пешком. У дверей стояла стража, часовые вытянулись в струнку, когда они вступали внутрь. Приятно было оказаться вне стен святилища и не видеть вокруг себя надоевшее за год окружение, однако сердце Елизаветы разрывалось на части. Возмущение Узурпатором и тревога за мать сталкивались с удовольствием и облегчением, которые она испытывала, вырвавшись из заточения. Сладкой горечью были пронизаны ее ощущения от возврата в то место, где всего год назад их чтили как принцесс. Но сильнее всего она нервничала из-за того, что вскоре ей придется встретиться лицом к лицу с Узурпатором. Как сложатся их отношения? Ей придется притворяться и скрывать свои истинные чувства. Справится ли она? И как вынесет необходимость называть его королем? Тем не менее даже мать пусть и неохотно, но согласилась: она должна это делать ради них всех.

Хорошо, что Елизавета взяла с собой в святилище свою лучшую одежду. Она знала, что в черном бархатном платье с завышенной талией и струящимся шлейфом выглядит принцессой до кончиков ногтей. А вот ее сестры выросли, и платья были им коротки, хотя скоро их перешьют.

– Король примет вас в Белом холле, – сообщили им.

Значит, это будет публичный прием.

Елизавета втянула носом воздух, пытаясь собраться с духом и забыть о злодеяниях, которые совершил ее дядя. Она взяла руку Сесилии и сжала ее. Сестра, судя по всему, нервничала не меньше самой Елизаветы.

Когда они вошли в Белый холл, Елизавета оробела, так как он был полон придворных. Многих она знала со времен правления отца и стыдилась смотреть им в глаза, раз теперь на ней стояло позорное клеймо незаконнорожденности. Не помогло и то, что их представили как дочерей покойного короля и госпожи Елизаветы Грей.

Держа голову высоко, Елизавета вместе с сестрами прошла через весь зал к тому месту, где на троне рядом с тетушкой Анной восседал Узурпатор. Смотреть на него было невыносимо, поэтому она сфокусировала взгляд на Анне, которая улыбалась ей. Девушки присели в реверансах, Ричард встал и шагнул вниз с помоста:

– Бесси, Сесилия, мои дорогие племянницы, добро пожаловать обратно ко двору. Прошу вас, встаньте.

Елизавета подняла глаза: перед нею стоял ее дядя, которого она знала и любила. Он искательно смотрел на нее, щеки его слегка покраснели. В его глазах появилась настороженность. Она отвернулась, боясь, что он прочтет на ее лице осуждение.

– Мы рады видеть вас всех, – произнес Ричард и замялся. – Я знаю, последние месяцы были для вас трудным временем, но это новое начало. Милорды и леди, вы приветствуете моих племянниц?

Раздались громкие радостные возгласы, все зааплодировали. Елизавета повернулась и сделала реверанс, видя сияющего лорда Стэнли и исполненного сочувствия епископа Рассела. Ее глубоко тронули эти выражения симпатии. Может быть, возвращение ко двору окажется в конце концов не таким уж унизительным. Но если Ричард думает, что, получив столь дружественный прием, она забудет о тех ранах, которые он нанес ей и ее родным, он ошибается.

Елизавета решила отважиться и выведать у Ричарда, каково ему носить новый титул, и еще пусть скажет, где ее братья, – как она могла оставить это без внимания? – однако возможности для приватного разговора не представилось, так как тетя Анна поднялась и отвела девочек в апартаменты королевы, где обняла и расцеловала всех. Она была так же прекрасна и бледна, как обычно, лоб подбрит, а светлые волосы скрывал модный головной убор в форме бабочки. Тетушка заметно похудела: великолепное дамастовое платье болталось на ней.

– Вы какое-то время поживете со мной, – сказала она им. – Когда вашу почтенную матушку уговорят покинуть святилище, король выберет ей какое-нибудь подходящее место, и вы присоединитесь к ней там. А пока будете находиться при дворе под моим покровительством. Следуйте за мной, миледи.

Она отвела их в роскошно убранные покои, где стояли две большие кровати под балдахинами с вышитыми занавесками и покрывалами. Одна предназначалась для Елизаветы и Сесилии, другая – для Анны, Екатерины и Бриджит. На постелях лежали придворные платья, оставленные ими во дворце, а в углу они увидели открытый сундук с игрушками для младших девочек.

– А принц здесь? – спросила Анна. – Мы можем поиграть с ним?

– Увы, мы оставили его в Мидлхэме, – сказала королева. – Он нежный ребенок, и воздух Йоркшира гораздо полезнее для его здоровья.

– Это правда, что король собирается выдать меня за принца? – поинтересовалась Елизавета, думая, что этот хрупкий мальчик семи лет от роду незавидный жених.

– Я не знаю, – ответила тетя. – Где вы такое слышали?

– Аббат из Вестминстера говорил мне, а сам он слышал при дворе.

– Я уверена, что король тщательно обдумает ваш брак в свое время, – ответила ей королева. – А теперь не хотите ли воспользоваться хорошей погодой и отвести младших девочек поиграть в моем личном саду?

Жизнь при дворе скоро вошла в обычное русло, почти как прежде, теперь их обслуживали, и это стало большим облегчением, кроме того, они больше не жили в Мейденс-Холле, и королевой, которая присматривала за ними, была не мать. На самом деле тетя Анна предоставила наблюдение за племянницами своим придворным дамам и наставнице девушек, так как была слаба и много времени проводила отдыхая, а при дворе появлялась только по случаю разных важных церемоний.

Живя в святилище, Елизавета скучала по бабушке Йорк, но напрасно искала ее: скоро стало ясно, что той нет при дворе. И неудивительно, почтенная старая леди, вероятно, ужаснулась тому, что говорил о ней Ричард. Елизавете хотелось навестить бабушку в замке Байнардс, но ей сказали, что та находится в Беркхэмстеде. Она размышляла, чувствует ли Ричард вину за то, как обошелся с матерью.

Еду обычно подавали в личных покоях Анны, иногда к ним присоединялся Ричард. При этом все чувствовали себя неловко, разговор часто смолкал, и атмосфера сгущалась от невысказанных мыслей и чувств. Елизавета едва могла заставить себя завести разговор с дядей и ограничивалась ответами на его вопросы, как можно более краткими без того, чтобы они звучали грубо.

Возможности побеседовать с ним наедине не было, пока однажды он не застал ее сидящей в одиночестве на травяном сиденье в саду королевы.

Ричард поклонился:

– Простите, что потревожил вас, Бесси.

Она заставила себя встать и сделать реверанс, потом, не желая обращаться к нему как к королю, сказала:

– Ее милость в церкви.

– Я пришел повидаться не с королевой, – объяснил он, жестом предложил ей сесть и сам опустился рядом. – А с вами. Я знаю, вы сердитесь на меня, и хочу вас заверить, что не собираюсь причинять вам зла.

– Так же как моим братьям, дяде Риверсу и всем остальным – никакого зла!

Слова вырвались у нее прежде, чем она успела остановить себя. Нервно вглядываясь в лицо Ричарда, Елизавета заметила, как по нему промелькнуло болезненное выражение.

– Бесси, Бесси, – сказал Ричард, – не думайте обо мне худого. Я сделал все, что мог, в сложнейшей ситуации. Когда я привез вашего брата в Лондон, мы нашли оружие, которое ваши родственники припрятали, чтобы обратить его против меня. Ваш отец, да упокоит его Господь, назначил меня лорд-протектором. Он доверил мне управление всеми вами. Но ваша мать и ее родня решили захватить власть.

– Это оружие предназначалось для борьбы с шотландцами, – возразила Елизавета.

Ричард покачал головой:

– Вам так сказали? Нет, они намеревались помешать моему правлению даже в качестве регента. Вот почему я заключил в тюрьму лорда Риверса и сэра Ричарда Грея.

– Вы казнили их.

– Они замышляли убить меня!

Елизавета уставилась на него:

– Я в это не верю. Дядя Риверс был почтенный человек и настоящий рыцарь.

Темные глаза короля прищурились.

– Несмотря на это, он намеревался не допустить меня к власти любыми средствами, как и лорд Гастингс. У меня не было выбора, кроме как отдать приказ, чтобы их казнили, ради моей безопасности и стабильности в королевстве.

Елизавету это не убедило.

– Из-за вас я потеряла год своей юности, сидя взаперти в святилище.

Ричард заерзал и вдруг как будто разозлился:

– Это не моя вина. Ваша мать решила отправиться туда.

– Она боялась вас!

– А я боялся ее. Она тоже строила козни против меня. Отправила Дорсета из святилища, чтобы тот уничтожил меня.

– Она опасалась, что вы с самого начала нацелились на корону, и сильно беспокоилась из-за моих братьев, особенно после того, как вы забрали у нас Йорка. А потом вы объявили нас бастардами!

– Посмотрите на меня, Бесси, – сказал Ричард; она неохотно подняла глаза. – У меня не было притязаний на престол Нэда. Однако епископ Бата предъявил мне доказательства того, что ваш отец уже был женат, когда обвенчался с вашей матерью. Он сам проводил ту, первую церемонию.

– Епископ Стиллингтон? – презрительно повторила Елизавета. Ей много чего пришлось наслушаться об этом подлом создании, когда мать думала, что она занята другими делами. – Удивительно, что вы приняли за правду слова этого человека. Он подлец. Никогда не появляется в своей епархии и имеет внебрачных детей. К тому же, зная то, что ему якобы было известно, он принес клятву на верность моему брату Нэду как истинному наследнику нашего отца, когда Нэд был еще совсем мал. Это заслуживающий доверия свидетель?