Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

1500–1501 годы

Наступил 1500 год, заря нового столетия. Генрих прочно сидел на троне, и принцы христианского мира спешили заручиться его дружбой. Он принес покой королевству, раздираемому гражданской войной, его казна была полна, и он триумфально заключил союзы с Испанией и Шотландией. Но его не любили, введенные им налоги были весьма обременительны. Подданные хотели мира и военных побед, но не желали платить за них. Люди говорили о золотом веке, который наступит в правление короля Артура.

Зима выдалась мягкой – даже слишком, так как она не уничтожила чуму, бушевавшую в Лондоне месяцами. Из-за этого приезд инфанты отложили до следующего сентября, когда Артуру исполнится четырнадцать и он достаточно повзрослеет – даст Бог – для брака. Генрих тратил огромные суммы на подготовку к приезду невесты и к свадьбе.

Весной, чтобы избежать заражения, Генрих отвез Елизавету в Кале, последний сохранившийся форпост английской континентальной империи. Там им предстояло встретиться с эрцгерцогом Филиппом. Генрих по-прежнему опасался появления какого-нибудь нового самозванца, поэтому они уехали без шума и фанфар, сообщив о готовящейся поездке всего за два дня до ее начала. Младших детей они оставили во дворце епископа Или в Хатфилде, в Хартфордшире, подальше от охваченной эпидемией столицы.

Елизавета никогда раньше не пересекала море, и плавание из Дувра привело ее в восторг. Ла-Манш был спокоен, и они высадились на берег с наступлением ночи. На следующий день с большой свитой поехали верхом в расположенную за стенами Кале церковь. Кэтрин Гордон возглавляла группу из пятидесяти прекрасно одетых дам королевы. Там они встретились с Филиппом. Елизавета поняла, почему ему дали прозвище Красивый, хотя при этом он производил впечатление человека распутного. Ей хотелось поговорить с ним, так как он был женат на старшей сестре инфанты Хуане и она рассчитывала побольше узнать от него о Каталине.

Возможность для беседы представилась, только когда они оказались лицом к лицу на банкете, который последовал за пиром, устроенным в украшенной гобеленами церкви. Держа в руках серебряную чашу с клубникой, вишней и сливками, Елизавета улыбнулась своему гостю и поздравила его с недавним рождением сына Карла.

– Благодарю вас, ваше величество, – ответил Филипп. – Жаль, что я не смог привезти на встречу с вами эрцгерцогиню. Она слегка нездорова после родов.

– Понимаю. Я сама родила шестерых детей.

– Ваше величество можно поздравить.

Филипп был любезен, но бесстрастен, и Елизавета не прониклась симпатией к нему.

– Мы с нетерпением ждем приезда инфанты в Англию, – продолжила она. – Ее брак с нашим сыном создаст прочную связь между нашими семьями.

– Именно.

– Скажите, вы знакомы с Каталиной?

– Нет, но моя супруга отзывается о ней с большой любовью. Судя по всему, она хорошо образованна, умна и мила.

Каталина ему неинтересна, это Елизавета поняла. Какой смысл выуживать из него информацию, тем более что заиграли музыканты и вот-вот должны были начаться танцы. Елизавета поставила чашу и спустилась с помоста на пол об руку с Генрихом.

В течение следующих нескольких дней в честь Филиппа устраивали живые картины, пиры и турниры, много говорили о политике, Елизавета по настоянию Генриха принимала участие в этих беседах.

– Мы здесь для того, чтобы обсудить брак Марии, – сказал он, когда они сели за стол, установленный в одном из трансептов церкви.

Елизавета смутилась, но быстро пришла в себя.

– Ей всего четыре года, – весело проговорила она.

– Я это знаю, – ответил Генрих, – но мы с Филиппом хотим скрепить нашу дружбу браком между нею и эрцгерцогом Карлом. Это прекрасная партия для нее, миледи, так как Карл – наследник земель Габсбургов, а также Испании.

– Мы понимаем, что брак не состоится еще несколько лет, – вступил в разговор Филипп, – и мне пока не хотелось бы лишать ваше величество общества принцессы. Я буду вполне доволен, если Мария останется на вашем попечении, так как знаю, что нигде она не получит лучшего образования, чем то, которое может дать ей ее мать.

Елизавета попыталась изобразить, что рада и ценит его отношение:

– Благодарю вас. Это действительно превосходный брак для Марии.

В душе у нее царило смятение. Она думала о своей красивой рыжеволосой дочери, такой резвой, грациозной и подающей большие надежды. Как она расстанется с нею?

В Кале они провели сорок дней, в основном за развлечениями. К концу этого срока чума начала отступать, и Генрих посчитал безопасным возвращение в Англию. Сойдя с корабля в Дувре, король с королевой отправились в Гринвич, где их встречали у гейтхауса леди Маргарет и Сесилия, обе одетые в черное и с мрачными лицами.

– О нет, – произнес Генрих, увидев их. – Кто-то умер.

Елизавета в ужасе чуть не выпрыгнула из своих носилок. Только не дети, прошу тебя, Господи!

Сесилия разрыдалась и воскликнула:

– Бедный Эдмунд умер! Меньше часа назад из Хатфилда прискакал гонец. О, мне так жаль!

Елизавета остолбенела, лицо Генриха исказила гримаса горя. Их младший сын, совсем еще малыш, ушел от них навсегда. Она не могла в это поверить и прошептала:

– Ему было всего пятнадцать месяцев.

– Почему? – хрипло спросил Генрих. – Как он умер?

– От летней лихорадки, – сказала леди Маргарет, прижимая короля к груди. – Не печальтесь слишком сильно, сын мой. Эдмунд теперь с Господом, и мы должны радоваться за него.

Вокруг них столпилась вся свита. Елизавета подняла голову и сказала:

– Пойдемте в дом. – Ей не терпелось укрыться в своих покоях.

Генрих взял ее за руку и отвел туда, оба они онемели от шока. В спальне Елизавета легла на кровать, и Генрих держал ее руку, пока она изливала в слезах свое горе.

Облаченные в темно-синие траурные одежды, Елизавета и Генрих, собравшись с силами, присутствовали на торжественных похоронах. Стоя на ступенях Вестминстер-Холла, они ждали прибытия траурного кортежа, после того как он прошел по улицам Лондона. Елизавета увидела приближающиеся факелы и собралась с духом: сейчас появится гроб ее сына. Увидев вырезанную из дерева фигуру будто живого Эдмунда, лежавшую поверх крошечного гроба, накрытого белым дамастом и перевязанного крест-накрест красным бархатом, Елизавета пошатнулась. Трудно было поверить, что внутри лежит тело ее нежного мальчика, похищенное смертью, и она больше никогда его не обнимет.

Опираясь на руку Генриха, Елизавета пошла за покрытыми черной тканью погребальными носилками, которые несли в Вестминстерское аббатство; позади двигалась процессия из пэров Англии, одетых в черные накидки с капюшонами. Все склонили голову, когда над гробом началась панихида, после которой Генрих и Елизавета оставили лордов на ночное бдение; сами они будут молиться о душе сына отдельно, в церкви Святого Стефана. На следующий день Эдмунда похоронили в часовне Исповедника, рядом с сестрой, которую он не знал, и Елизавета столкнулась с необходимостью возвратиться к существованию в мире, который внезапно опустел.

Вскоре после этого, чтобы как-то ободрить супругу, Генрих вызвал ко двору Артура. Принц вырос, но Елизавета с тревогой отметила, что он еще больше исхудал, а терять вес ему было просто непозволительно.

– Весной я плохо себя чувствовал, – поделился с матерью Артур, когда они прогуливались по окружавшей сад галерее. – Я покрывался испариной и кашлял, но доктор Линакр сказал, что это лихорадка. Вы не должны беспокоиться, матушка.

– Но теперь вам лучше? – в тревоге спросила Елизавета.

– Да, – ответил принц.

Это не убедило ни ее, ни присоединившегося к ним Генриха.

– Вы раскраснелись, сын мой, – сказал он и пощупал лоб Артура; мальчик не успел отстраниться. – Вы горите.

– Это ничего, – сказал принц. – Доктор Линакр говорит, что беспокоиться не о чем.

Генрих нахмурился, обнял одной рукой сына и отвел его в сторонку. Елизавета села на скамью и ждала, но ей был слышен их разговор.

– Артур, – обратился к сыну Генрих, – инфанта будет здесь через несколько недель, и скоро настанет момент, когда вам нужно будет исполнить свой супружеский долг. Вы понимаете, о чем я говорю?

Голос Артура звучал тихо:

– Да, сир.

– Ввиду вашей продолжительной лихорадки, думаю, лучше вам заключить брак, но после этого по крайней мере пару лет жить отдельно от инфанты.

– Да, сир, – повторил Артур.

Последовала пауза.

– Я ожидал услышать возражения, – заметил Генрих.

– У меня их нет, сир.

– Мы не должны перенапрягать ваши силы. Молодым людям опасно слишком усердствовать на брачном ложе. Брат инфанты, наследник испанского престола, умер от этого.

– Я слышал, сир. И уверен, что инфанта лучше других поймет это.

– Вы отличный парень, Артур, – сказал Генрих и, когда они вернулись к Елизавете, снова обнял сына за плечи.

Кашель у Артура не прекращался, и Елизавета все время беспокоилась о принце. Когда его отправили обратно в Ладлоу, она не находила себе места, но старалась не подавать виду при Генрихе. Он знал о тревогах жены, никакие его слова не утешали ее, поэтому король написал доктору Линакру, который ответил, что Артур здоров и ждет приезда невесты. Однако прошел четырнадцатый день рождения Артура, а инфанта так и не появилась. Казалось, конца не будет проблемам, которые нужно уладить. Елизавета начала сомневаться, приедет ли вообще Каталина в Англию. О своих тайных страхах, что Фердинанд и Изабелла передумали, она помалкивала.

Чтобы поднять ей настроение, Генрих пригласил ко двору Екатерину и лорда Уильяма Куртене. Той осенью супруги обосновались в своем лондонском доме вместе с детьми – Генри, Эдвардом и Маргарет – и очень много времени проводили в Вестминстере. Сесилия тоже навещала Елизавету, и Анна, когда останавливалась в особняке Говардов в Ламбете. Она только что потеряла еще одного ребенка, отчего выглядела печальной и нездоровой. Однако Елизавете нравилось общество сестер, расстраивало ее только то, что Бриджит не может присоединиться к ним.

Елизавета никогда не теряла вес, который увеличивался с каждой новой беременностью. В апреле 1501 года, когда они с Генрихом праздновали Пасху с детьми в Элтеме, она начала подозревать, что, возможно, имеется и другая причина ее полноты. Уже целую неделю горничные говорили, что не могут зашнуровать на ней платье так плотно, как раньше, и однажды вечером, увидев свое отражение в оконном стекле, Елизавета испугалась, заметив, что грудь ее выглядит тяжелой. Возможно ли, что она снова ждет ребенка? Елизавета искренне надеялась, что нет, так как последняя беременность вымотала ее до крайности. Однако месячные приходили регулярно, а потому она решила, что ей нужно худеть. От двойного подбородка надо избавиться! Но это было трудно, учитывая, как сытно и вкусно ее постоянно кормили. Елизавета послала за своим поваром и приказала ему подавать ей меньшие порции еды.

Время от времени она получала вести об инфанте, которая наконец покинула Гранаду, это был первый этап ее пути в Англию. В июле королеву обрадовало известие, что Каталина делает успехи во французском. Артур хорошо изъяснялся на этом языке, а значит, легкость в общении молодым обеспечена, что будет полезно, когда настанет время ближе узнавать друг друга. Да и сама она сможет без проблем разговаривать с невесткой, а потому Елизавета с еще большим нетерпением стала ждать встречи.