Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

У помоста Артур поклонился невесте, а она сделала реверанс; Гарри с видимой неохотой отступил в сторону. Затем юная пара поднялась по ступеням на помост, где их ждал архиепископ Кентерберийский с группой епископов и аббатов. Елизавета восхищенно следила за тем, как совершается обряд венчания, чувствуя за спиной присутствие леди Маргарет, которая даже расплакалась от избытка чувств. Потом архиепископ повел новобрачных к главному алтарю на мессу. И вот Артур и Кэтрин – теперь уже без вуали на лице – идут обратно по нефу и встают на колени, чтобы получить благословение короля и королевы, которые открыли окошки в ажурной решетке и улыбнулись им. Елизавета поймала взгляд Артура и обрадовалась, увидев, что сын улыбнулся в ответ. Затем молодые направились к огромным дверям собора и скрылись из виду. Как только они вышли наружу, послышался восторженный рев толпы, и кто-то крикнул:

– Король Генрих! Принц Артур!

Снова затрубили трубы, шалмеи и тромбоны.

Галантный Гарри повел короля, королеву и их свиту обратно в Епископский дворец. Там они обняли Артура и Кэтрин, после чего проводили их в главный холл, где был устроен пир и блюда подавали на золотой посуде, инкрустированной дорогими каменьями. Великолепное зрелище являли собой гости в роскошных нарядах и массивных золотых цепях. Все нарядились, как только могли.

Короткий ноябрьский день завершался, в зале зажгли больше факелов и свечей. Слуги вносили всё новые угощения, и вино лилось так же свободно, как тек разговор за столом.

По просьбе короля заиграли музыканты. Кэтрин сошла с помоста на пол и позвала к себе своих дам. Поддерживая шлейфы, они исполнили для гостей паванилью под аккомпанемент шалмеев и медленный ритмичный барабанный бой. Танец завершился, послышались крики «Браво!», а затем Кэтрин мягко заскользила по полу, исполняя басданс, который разучила только вчера. Елизавета зааплодировала, а когда невестка вернулась на помост, расцеловала и обняла ее. Девушка явно получала удовольствие от происходящего, однако через некоторое время Генрих поймал взгляд Елизаветы и кивнул в сторону Артура. Их сын явно сник.

– Думаю, пора укладывать их в постель, – пробормотал король на ухо королеве.

Артур выглядел усталым и измученным, когда Генрих велел ему следовать за собой. Они покинули холл в сопровождении толпы лордов и джентльменов под раскаты дружного смеха. Елизавета встала и взяла Кэтрин за руку, а донья Эльвира и другие дамы стайкой потянулись за ними. Наверху, в просторной спальне новобрачных, стояла огромная кровать под балдахином с пухлыми подушками и гладким постельным бельем, застланная поверх него одеялом с горностаевой опушкой и посыпанная сухими лепестками и травами. Изголовье украшал королевский герб Англии, недавно нарисованный и позолоченный.

Помогая донье Эльвире раздевать невесту, Елизавета заметила, что девушка дрожит, и ободряюще улыбнулась ей.

– Тут нечего бояться, – сказала она.

Донья Эльвира нахмурилась:

– Инфанта знает свой долг, ваше высочество.

Елизавета вскинула бровь.

– Надеюсь, здесь найдется место не одному только долгу, – заметила она. – Доченька, что это за странная одежда на вас!

– Это фартингейл[37], – объяснила Кэтрин. – В Испании их носят под платьями.

– Теперь вы замужем и будете носить английские платья, – сказала ей Елизавета.

– Я с радостью сделаю это, – ответила Кэтрин, но Елизавета увидела гневную вспышку в глазах доньи Эльвиры, которая сердито дергала ленты, державшие всю конструкцию на месте.

– Подайте мне ночную рубашку! – рявкнула она одной из придворных дам и стянула с Кэтрин сорочку, оставив свою подопечную стоять обнаженной и красной от стыда, пока на нее не надели через голову богато расшитую ночную рубашку.

Елизавета откинула одеяло и помогла Кэтрин забраться в постель.

– Лягте на подушку, – мягко сказала она.

Девушка послушалась и натянула на себя одеяло, а донья Эльвира вылезла вперед и быстро разложила волосы инфанты по плечам веером. Было ясно, что дуэнья возмущена присутствием здесь королевы и считает только себя подходящей персоной для того, чтобы готовить принцессу Уэльскую к брачной ночи.

Шум снаружи возвестил о прибытии жениха, Елизавета слышала, как Артур похваляется, что он горит любовным пылом, и его слова были встречены взрывом грубого мужского хохота:

– Вперед, парень, вперед!

– За Англию и святого Георгия!

В дверном проеме появился улыбающийся Генрих. Рядом с ним был Артур, одетый в просторную ночную рубашку, расшитую красными и белыми розами. Мужчины набились в спальню вслед за ними, пожирая глазами лежавшую в постели невесту. Щеки ее вспыхнули, когда Артур приподнял покрывало и забрался в постель рядом с нею. Молодые неподвижно лежали в двух футах друг от друга, а тем временем гости поднимали кубки и отпускали непристойные шуточки. Генрих вел себя развязнее других, он явно хватил лишнего на пиру. Елизавета заметила смущение Кэтрин и поймала взгляд короля. Генрих кивнул.

– Дорогу его милости Кентерберийскому! – возгласил он.

Мужчины нехотя расступились, чтобы пропустить архиепископа, а когда тот воздел благословляющую длань и помолился о том, чтобы Господь сделал союз принца и принцессы плодоносным, возникло даже некое подобие тишины.

– Аминь! – произнес король. – А теперь, милорды и леди, мы должны оставить этих молодых людей наедине. Спокойной и приятной ночи вам обоим!

Взяв Елизавету за руку, он вывел ее из опочивальни, остальные последовали за ними, обмениваясь шутками и смеясь.

Ту ночь король с королевой провели в замке Байнардс. Утомленная волнующим днем, Елизавета уснула, как только ее голова коснулась подушки, ее последней мыслью было: что-то сейчас происходит в Епископском дворце? Удалось ли Артуру справиться со своей мужской ролью?

Утром Елизавета первым делом подумала о том же. Ей не терпелось узнать, как все прошло, но мать не могла задавать такие вопросы. А вот Генрих не сконфузился.

– Я поговорю с парнем. Обеспечить себя наследником – это жизненно важно, – сказал он после того, как они вместе разговелись по окончании мессы. – А вы спросите у принцессы, как все прошло.

– Но не сегодня, – напомнила ему Елизавета. – Она в уединении.

– Разумеется. Ну, когда у вас появится возможность. Будем надеяться, скоро они сообщат нам приятные новости.

Четырнадцать дней торжеств были спланированы уже давно, и не только по случаю бракосочетания, но и дабы почтить послов, отправленных королем Яковом для организации брака Маргарет. Через два дня после свадьбы Генрих и Елизавета с принцем и принцессой под звуки музыки и приветственные крики лондонцев торжественно отправились на барке по Темзе в Вестминстер. Елизавета исподтишка наблюдала за молодоженами, ища подтверждения, что у них все хорошо. Ей показалось или принцесса немного огорчена?

Устроившись в своих покоях, Елизавета сразу позвала к себе Кэтрин и тепло ее поцеловала. Они сели у огня и стали вспоминать свадьбу.

– Вы так хорошо держались, – сказала Елизавета. – Мы все гордились вами обоими.

– Я благодарна вашим величествам за все, – ответила Кэтрин. – Большего я и желать не могла. Мои родители обрадуются, узнав, какой прием я получила и как великолепно прошла свадьба.

– И может быть, моя дорогая, вы дадите им и нам надежду, что ваш союз вскоре принесет желанные плоды, – мягко произнесла Елизавета и сразу поняла, что задела больную струну, так как лицо Кэтрин внезапно помрачнело.

– Ваше величество, я тоже на это надеюсь. – Принцесса замялась.

– Есть какая-то проблема?

Кэтрин залилась краской:

– Между мною и принцем Артуром до сих пор ничего не произошло.

Елизавета не слишком удивилась:

– Дело в Артуре?

– Ваше величество, он нездоров! – выпалила Кэтрин. – Он пытался, но…

– Это может потребовать времени, – утешила ее Елизавета, борясь с собственными страхами. – Его врач уверяет, что ничего серьезного с принцем не происходит.

– Мадам, я помню моего брата Хуана. Он умер от чахотки четыре года назад. И тоже был очень худым и сильно кашлял, как Артур.

– Не думаю, что нам стоит ставить под сомнение слова доктора Линакра, – сказала Елизавета, резкостью тона прикрывая тревогу, которую ощутила.

В ту ночь в постели она передала Генриху слова Кэтрин и почувствовала, как муж, лежавший рядом с нею, напрягся.

– Я еще раз поговорю с Линакром, – ответил он. – Будем надеяться, что другая проблема со временем разрешится. Может быть, мы ждем от них слишком многого и нам следует настоять, чтобы они отложили завершение брака на год или около того.

– Это было бы мудро. Мы не хотим, чтобы Артур перенапрягал силы. Генрих, вы ведь поговорите с доктором Линакром не откладывая?

– Да, cariad. Не беспокойтесь.

Но когда Генрих заключил ее в объятия, она едва не заплакала, потому что знала: у них есть повод для беспокойства и ее супруг просто утешает себя, закрывая глаза на реальное положение дел; ему это необходимо.

Следующие дни прошли в круговерти турниров, всевозможных зрелищ и пиров. Генрих тратил деньги без счета.

Когда они с Елизаветой распивали на двоих кувшин вина перед началом вечерних развлечений, Генрих сказал ей, что поговорил с Артуром и велел ему отложить вступление в полноценную супружескую жизнь.

– Принц имел такой вид, будто у него гора свалилась с плеч, и мне стало жаль его. Он послушный мальчик, знает, что я возлагаю на него большие надежды, и стремится выполнить свой долг, но я сказал, что пока нужно позаботиться о его здоровье. С доктором Линакром я тоже проконсультировался. Он считает, что в прошлом году Артур подхватил лихорадку в Ладлоу и до сих пор не избавился от ее последствий. Но по его словам, со временем все пройдет.

– Вы поинтересовались, не может ли это быть чахотка? – Елизавета задержала дыхание, страшась ответа.

– Нет, в этом не было необходимости. Линакр знает, о чем говорит. – Генрих осушил свой кубок. – Пойдемте, моя дорогая, нам пора.

Елизавета взяла его за руку, но на сердце ее легла тяжесть: она опасалась, что Генрих не спросил про чахотку, так как сам опасался возможного ответа врача. Но когда ставки так высоки, Линакр не стал бы лгать, верно? Он не побоялся бы сказать правду Генриху.

Елизавета попыталась унять растревоженные мысли и направить ум на живые картины, устроенные в Белом холле. Три поставленные на колеса платформы поворачивали мужчины в костюмах золотых и серебряных львов: на одной был сооружен замок, изображавший Кастилию; на второй – корабль с переодетыми в матросов людьми и девочкой, представлявшей Кэтрин; а на третьей построили символическую Гору любви. На вершине замка появилась женщина в испанском платье – Кэтрин, а на башнях – дети из Королевской капеллы, целый хор. Два джентльмена, которых называли Надежда и Желание, сошли с корабля и стали ухаживать за инфантой в замке, но она отвергла их. В этот момент восемь рыцарей вырвались из Горы любви и штурмом взяли крепость, принудив инфанту и ее дам к сдаче, после чего женщинам пришлось выйти из замка и танцевать с победителями.