Этюд с натуры

СИБИРСКОЕ ВЗЯТИЕ

По-разному приходит к историку удача. Профессор Ленинградского университета Руслан Григорьевич Скрынников разыскал исчезнувший архив Ермака о «Сибирском взятии» в рукописи, которую ученые не раз держали в руках.

Историки тщетно искали донесения о знаменитом походе в архивах пермских солепромышленников Строгановых, причастных к экспедиции Ермака. Нить поисков привела Скрынникова в рукописное хранилище Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Просмотрев многие документы, Руслан Григорьевич принялся перечитывать погодинский список — копию летописи тобольского дьяка Саввы Есипова о присоединении Сибири. Особых надежд на открытие не питал. Повествование было знакомо по многим спискам. Все же решил Скрынников тщательно ознакомиться и с этой копией.

Просматривал текст, и вдруг насторожили строки: «Царство Сибирское взяше, многих живущих ту иноязычных людей к шерти (присяге. — В. С.) привели, — читал с волнением ученый, — чтобы зла никакого на русских людей не думати и во всем стоять в прямом постоянстве…» Да ведь это донесение в Москву!

Не веря еще в успех, Скрынников продолжал чтение. Бросилось в глаза странное несоответствие. Привычный текст был осложнен массой вставок, они-то и заключали в себе такую информацию о сибирском походе, которая богатством своим превосходила все ранее известное. Автор дополнений, трудившийся над рукописью в конце XVII века, судя по всему, не мог быть участником экспедиции Ермака. Откуда тогда черпал сведения?

Начались поиски. Погодинская рукопись сообщала, что Ермак, заняв столицу Сибирского ханства, отрядил в Москву гонца — казака Ивана Александрова. В архивах Чудова монастыря нашел Скрынников тому подтверждение — уцелели подлинные книги тех лет, в одной из них монахи записали: «Сибирский отоман Иван Александров сын, а прозвище Черкас пожертвовал соболей „на помин“».

Так был сделан первый шаг к открытию. Исследователь обратил внимание на то, что по стилю погодинские сообщения напоминают приказные документы. Получив из рук Александрова письмо Ермака, Иван Грозный послал в Сибирь «казанских и свияжских стрельцов 100 человек, да пермич и вятчан 100 человек, иных ратных людей 100 человек». Что это, цитата из неизвестного документа? Ведь летописцы и историки утверждали: на помощь прибыло 500 стрельцов. Ошиблись все же они, а не погодинский переписчик. Под стрелецкий отряд, как то следует из подлинной царской грамоты, было выстроено 15 стругов, вмещавших 20 человек каждый.

Рукопись и подсказала ученому ответ, откуда брались сведения. В конце текста можно прочесть: «Три сына у Кучума, а как они взяты, об этом письмо есть в посольском приказе». Любознательный московский книжник, переписчик летописи, имел доступ к документам посольского приказа. Именно этот приказ ведал делами, касавшимися Сибири. В его архиве должны были храниться донесения Ермака и прочие бумаги, связанные с экспедицией. Книжник, имея доступ к государевым бумагам, не пытался их переиначивать, а попросту включал в рукопись.

Исследование завершено, подготовлена и увидела свет книга о походе Ермака и присоединении Сибири к России. Выявлены факты и документы, многое проясняющие в истории подвига русских землепроходцев.

Интерес к событиям, происходившим четыре века назад, у Руслана Григорьевича Скрынникова не случаен. Автор книг «Иван Грозный» и «Борис Годунов» в начале научной деятельности по совету учителей занялся изучением событий XVI века. Результат поисков — трехтомный труд об опричнине. На его основе была защищена докторская диссертация.

— Дальше задумал взяться за такой богатый событиями период, какой переживал русский народ накануне и в самое Смутное время, один из драматических периодов отечественной истории, — рассказывает ученый.

Однако работу пришлось прервать. В начале семидесятых увидела свет книга американского профессора Эдварда Л. Кинана «Апокриф о Курбском и Грозном. История составления в XVII веке „корреспонденции“, приписываемой князю Курбскому и царю Ивану IV». Гарвардский университет оценил исследование как выдающееся и отметил одной из высших научных премий. Кинан утверждал, будто переписка Грозного с Курбским… подложна. В «варварской» Московии XVI века якобы не могло быть высокообразованных людей, способных создать столь выдающиеся памятники культуры.

Советский ученый тщательно исследует первоисточники, указывает на промахи американского профессора, поспешность его выводов. Монография «Переписка Грозного и Курбского», с подзаголовком «Парадоксы Эдварда Кинана», вызвала дискуссию, в которой приняли участие ведущие университеты мира. Исследования Скрынникова оценили, имя его поставили в ряд признанных историков.

Решив спор, Руслан Григорьевич возвратился к прерванной работе над трудом об эпохе Смутного времени. Увидел свет первый том, а в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга «Минин и Пожарский».

— Однако оставалась тема, которая притягивала словно магнит, — вспоминает ученый. — Это сибирская эпопея Ермака. Поход вольных казаков «за Камень» не был случайным, как иногда пытаются представить. Экспедиция — прямое продолжение укрепления России, скинувшей ненавистное иго Золотой Орды. Едва она утратила могущество, как отважные русские люди двинулись к Дикому полю — в степи между Днепром и Волгой. На речных островах и гористых берегах основывали они станицы. И появились порубежные заставы на Тереке да Яике, в Нижнем Поволжье и на Дону. Волжские яицкие казаки и задумали экспедицию в Сибирь.

Из школьного учебника известно, что поход Ермака начался 1 сентября 1581 года. Занявшись поиском и исследованием архивных материалов, Скрынников натолкнулся на расхождения в толкованиях.

Ливонская война близилась к концу, Стефан Баторий готовился нанести Пскову решающий удар. Стремясь помешать ему, русское командование предприняло наступление на Могилев. В конце июня памятного 1581 года могилевский воевода донес королю, что под стенами города появились царские воеводы и между ними «Ермак Тимофеевич, атаман казацкий». Как мог Ермак почти в одно время оказаться под стенами Могилева и на реке Чусовой? Выдвигали даже предположение, что у знаменитого атамана был двойник. Если так, возражает Скрынников, то придется признать существование двойников и у его сподвижников. Вот подлинные книги посольского приказа с записью от 1 сентября 1581 года. В тот день в Москву прискакал из Ногайской орды государев посланник и сообщил, что в пути подвергся за рекой Самарой нападению казаков. Предводителями нападающих были Иван Кольцо, Савва Волдыря и Никита Пан. А это и есть ближайшие соратники Ермака по сибирскому походу.

Архив Ермака помог ученому заново решить вопрос, где и когда началась знаменитая экспедиция. Запись посланцев Ермака начиналась словами: «А приход Ермака с товарыщи в сибирскую землю с Еика на Иргизские вершины, да вниз по Иргизу…» Решение о походе было принято в казачьем лагере на Яике. Ермак только прибыл с театра военных действий (Иван IV заключил мир с Баторием), Иван Кольцо с товарищами по оружию также возвратился в родную станицу, разгромив столицу ногайцев Сарайчик. На войсковом кругу выбрали атаманом Ермака Тимофеевича, за плечами которого был двадцатилетний военный опыт, доблесть в Ливонской войне. Его помощниками назвали Богдана Брязгу, Матвея Мещеряка и Ивана Александрова от служилых, еще Ивана Кольцо, Никиту Пана и Савву Болдырю от вольных казаков.

С Яика отряд на стругах двинулся в вотчину Строгановых. В это время хан Кучум задумал набег на Русь, с войском послал своего наследника — царевича Алея. Однако подоспевшие казаки, по данным Ермака, «Чусовой сибирским повоевать не дали». Отбитые с Чусовой воины Кучума ушли на север и 1 сентября 1582 года напали на Чердынь. Когда опасность миновала, местный воевода пожаловался царю на Строгановых. Иван Грозный учинил разнос солепромышленникам. В его грамоте 1582 года сказано: «Писал нам воевода из Перми, что послали вы из острогов… Ермака с товарыщи воевать сибирские места сентября в первый день, а в тот же день сибирские люди к Чердыни приступали и наших людей побили и многие убытки нашим людям починили». Царское послание, сохранившееся в подлиннике, точно датирует начало сибирской экспедиции.

На основе документов Скрынников полностью пересмотрел хронологию эпопеи. Ермак овладел ханской ставкой 26 октября, через два месяца после отплытия из строгановских владений. Не было многодневных битв, в которых кони бродили «по чрево» в крови, был стремительный набег. Могли ли казаки за два месяца преодолеть сотни верст? Могли, утверждает Скрынников, ведь основная часть пути пришлась на сибирские быстрые реки.

Известен теперь и путь следования отряда. Отплыв на стругах по Чусовой, казаки повернули на реку Серебрянку. Здесь на острове Ермак сделал привал. «А с Серебряной реки, — свидетельствует обнаруженная ученым запись рассказа посланцев атамана, — шел по реки до Боранчука волоком и суды на себе волочили, а рекою Боранчуком вниз в реку Тагил, а Тагилом-рекою плыли на низ же в Туру-реку».

Архив Ермака свидетельствует, что на пути казаки имели только одну стычку с воинами Кучума. Как человек военный, гонец Ермака рассказал о ней без прикрас: «Бой был, а языка татарского не изымаша». Казаки ничего не узнали о силах противника, зато Кучум получил весть о появлении русских и подготовился к встрече. Однако боеспособность его многочисленного войска была невелика. Превосходство в оружии было на стороне казаков. Гром их выстрелов внес смятение в ряды хана. Кучум бежал с поля боя и сдал свою столицу. Дождавшись сына с войском, Кучум решил уничтожить горстку смельчаков. Под знамена призвал всех, кто был способен носить оружие. Однако и на этот раз потерпел поражение. Казаки дрались с яростью и отвагой, сознавая, что ждет их либо победа, либо гибель.

В руках Ермака оказалась богатая добыча. Можно было спокойно отправиться в обратный путь. Однако на казачьем кругу принимается решение удержать ханскую столицу до подхода подкреплений из Москвы. Отправив гонца к царю, атаман стал приводить местное население к присяге, правил именем царя. Так было положено начало присоединения Сибири. Успеху способствовала внутренняя непрочность ханства. Местные племена, платившие тяжкую дань Кучуму и его мурзам, тяготились чуждой им властью. Ханты-мансийские племена приняли русских миролюбиво, оказывали помощь.

Миновало два года, прежде чем подоспела подмога. К этому времени отряд сильно поредел — многие погибли в схватках. Предательски был захвачен с 40 казаками и убит Иван Кольцо. Погиб и атаман Никита Пан. Но даже с небольшими силами Ермак одолевал врагов, в дни своего последнего похода он дошел до Шиш-реки, где пролегали дальние рубежи Сибирского ханства. Кончились порох и свинец, и казаки повернули назад. На пути они попали в засаду близ устья реки Вагай. В ночном бою казаки понесли совсем небольшие потери, но лишились своего предводителя. Прикрывая отход товарищей, Ермак бился до последнего и погиб. На Русь из похода вернулось 90 человек.