И сердце шепчет о тебе...

ГЛАВА 14

Мне было лет двенадцать, когда в наш класс пришёл новенький. Красивый невысокий блондин с длинной чёлкой и пронзительными зелёными глазами. Его посадили рядом со мной, от чего я стала заикаться на уроках. Рядом с ним я постоянно ощущала себя неуверенной девочкой и старалась даже не смотреть на своего соседа. А вот он смотрел. Часто. И ещё чаще улыбался, подсовывая мне конфеты в карманы, пока никто не видел.

В какой-то момент я поняла, что жду этих встреч, улыбок и сладостей. И не потому, что я любила сладкое. А потому, что они были от него. Вот только в какой-то момент он перестал приходить. А через пару дней мы узнали, что мальчик был болен и умер.

Я помню это чувство безысходности и потери. Хотя думала, что забыла. С возрастом многое стирается и блекнет в памяти. А я пыталась запомнить. Сохранила все фантики от подаренных им конфет. Они до сих пор где-то хранятся у меня в комнате.

Когда мы узнали… Когда я узнала о его смерти, то пришла к папе с вопросом: "Почему важные нам люди умирают?".

"Видишь ли, милая, всему рано или поздно приходит конец. Каждый организм человека - это определённого рода машина, детали которой со временем изнашиваются без возможности восстановления. Это не плохо и не хорошо. Это просто есть. Такова жизнь", - стало мне ответом.

Я понимала. И нет. Мне не хотелось верить, что мои родители - машины, которые со временем износятся. Это же родители! Они вечны!

"А умирать страшно?"- задала тогда новый вопрос.

"Не знаю. Наверное, всё зависит от того, как ты умираешь, и есть ли рядом с тобой кто-то. И кем этот кто-то для тебя является".

"А любовь? Любовь может спасти?" - Я тогда ещё наивно верила в подобную чушь.

"Любовь может всё, маленькая, - мягко улыбнулся отец. - Пока ты любишь и помнишь, человек всегда будет жить. Вот здесь, - прижал ладонь к моей груди. - В сердце. Пока оно бьётся, пока ты слышишь его шёпот, пока ты помнишь и чувствуешь - все дорогие тебе люди будут живы. Можно прожить до ста лет и при этом быть мёртвым, потому что рядом с тобой никого нет. А можно прожить всего пару лет, но при этом быть живее всех живых, потому что ты не один. И никогда один не будешь. Главное - верить. Главное слушать и слышать шёпот своего сердца. Уж оно никогда тебе не соврёт".

Я его выслушала тогда, но уже через пару месяцев успела позабыть о том разговоре. А через два года папа умер. Зато сейчас память воскресила тот наш разговор.

Тогда все его слова казались ложью, призванной успокоить.

Что значат какие-то чувства, сердце и память, если самого близкого и родного больше нет рядом со мной?

И вот сейчас история повторялась. Правда, в этот раз не было смерти. Зато была душевная боль, раздирающая мой разум на части раз за разом, день за днём, перерастающие в очередной месяц.

И долбаный шёпот сердца, который я никак не могла заставить замолчать.

Он туманил сознание и толкал самой сделать первый шаг. И удерживала меня от опрометчивого шага одна лишь гордость. Понятное дело, что у Егора полно дел, но ведь всегда можно найти в плотном графике время позвонить или написать сообщение. И раз он этого до сих пор не сделал… значит, не так уж я ему и нужна.

Зато своим вниманием замучил Сергей, который, правда, очень скоро понял, что ловить со мной нечего, и переключился на другую девушку, к моей великой радости. А то я уже не знала, куда от него деться.

Роман, наконец разобравшись в отношениях с Кариной, теперь пребывал в царстве Любви и Счастья. Оба ничего вокруг не замечали, кроме друг друга. А ещё выяснилось, что Максим на самом деле не встречался с подругой. Это всё был лишь спектакль для нашего старосты, чтобы подтолкнуть того уже к каким-нибудь действиям. А если бы не вышло, то подруга бы просто наконец отступила.

Впрочем, я рада, что всё вышло, как эти двое и планировали, и Ромыч повёлся.

С Владом Кузнецовы разобрались довольно быстро. Учитывая, что псих, донимавший подругу, находился не на своей территории и не имел здесь достаточно связей… В общем, ему пришлось отступить. В этом немало помог отец Егора, выписавший парню запрет на приближение к Карине. Даже дистанцию обозначил в несколько десятков метров.

Мне же оставалось радоваться за всех вокруг, делая вид, что я тоже счастлива.

В таком режиме прошло полтора месяца.

Единственный, кто заметил моё подавленное состояние - брат. Но он ничего не говорил, только приходил и обнимал по вечерам. Иногда я так и засыпалав его объятиях.

Макс с друзьями ежедневно подвозил меня в универ и забирал оттуда домой. Зато я подтянула учёбу. Нет, Роман и Карина по-прежнему со мной общались, звали с собой гулять. Но я же видела, что им явно не до меня. Вот и отказывалась от подобных гулянок.

Зато я, наконец, побывала в кафе своего брата и бывшего. Говоря про обычные кафешки, Макс как-то забыл упомянуть, что они пользуются популярностью не только у простого народа, но и у довольно влиятельных персон, которые часто заключают и празднуют здесь свои удачные сделки.

Я гордилась им. И Мишей тоже, что уж тут говорить. А уж как мама обрадовалась, узнав, чем занимается её сын! Она плакала. Пришлось отпаивать её успокаивающим чаем.

Тот вечер стал единственным счастливым для меня за последние недели. Наверное, мне просто совесть не позволила омрачить день рождения моего брата своим скверным настроением. Я даже с Мишей потанцевала, откинув все прошлые обиды. Сейчас они мне казались надуманными и неважными. Я просто снова позволила себе быть той наивной маленькой девочкой семнадцати лет, которая верила в чистую и светлую любовь, восторгаясь всем вокруг. Это было странное, давно позабытое чувство. И безумно приятное.

Ближе к Новому году Карина рассказала, что Егор всё-таки отстоял Малинку. Моё высказывание о суррогатном материнстве он и Роман восприняли, как выход из ситуации. Более того, Руслана приняла подобное предложение. Пришлось, конечно, вывернуться, чтобы подлатать дыры в их истории, если вдруг кто-то решит узнать обо всём этом подробнее. Зато теперь всем хорошо. И Руслане, которая вернулась во Францию, написав отказную на собственного ребёнка задним числом. И Егору с Малиной, которые теперь всегда будут вместе.

Я была за них искренне рада.

А ещё накануне Новогодней ночи мы всей группой собрались отпраздновать помолвку Карины и Романа, на которую я отчаянно не желала идти. Знала прекрасно, что там будет он. В конце концов, это ведь его клуб. Значит, по-любому встретимся.

Я никогда так не желала заболеть, как за неделю до этого мероприятия. Вот только, словно в насмешку, что бы я ни делала, ничего не помогало.

Ни прогулки по городу без шапки и шарфа, ни ледяные напитки, что я пила на улице. Ничего. Я уже даже стала ощущать себя идиоткой. Впрочем, ею я и была.

Зато я, наконец, осознала, насколько глупо себя вела все эти недели, и смогла взять себя в руки. Я вновь отринула прошлое, позволив себе наслаждаться жизнью, как раньше. К тому же, меня поглотила сессия и подготовка к Новому году.

Макс выделил неплохую сумму нам с мамой на праздничную одежду. Сам он в этот день работал, так как их с Мишкой кафе арендовали на эту ночь.

И вот за тройку дней до самого главного праздника всего мира, я вместе с сокурсниками вновь оказалась в небезызвестном клубе. Как поняла, здесь они только с нами отметят, а основная церемония помолвки состоится ночью тридцать первого декабря, дома.

- Аристократы фиговы, - выдал Пашка, услышав планы ребят. - Но знаете, что я вам скажу. Пофиг, что и как. Главное! Наконец-то!!! - прокричал, по-моему, на весь клуб. - Наконец-то, мы этого дождались!!!

Все остальные на это лишь рассмеялись.

- Ну а что? - продолжил паясничать Пашка. - Вы ж нам всю душу вымотали, изверги!

- Какой актёрский талант пропадает, - усмехнулась я. - И вот кто бы говорил, - намекнула на его отношения с Мариной.

- Цыц, мелочь! - погрозили мне пальцем. - Нам будете высказывать летом следующего года!

- О! - протянул Ромыч. - За это надо выпить! Мы тоже дождались!!! - передразнил он сокурсника.

Смех в кабинете, где мы праздновали, стал громче. Я даже подумала, как бы стены не рухнули от такого громогласного хохота. Честное слово, посуда затряслась!

- Я смотрю, у вас веселье в самом разгаре, - вклинился в наше веселье новый голос.

- О, здорóво! - воскликнул обрадованный Роман. - Мы уж думали, ты не придёшь, - дополнил с оттенком укора.

- Я подобное ни за что не пропустил бы, - усмехнулся пришедший Максим. - Уж думал, ты не созреешь. Но ты смотри. Я, если что, рядом. Не успеешь опомниться, как снова один-одинёшенек останешься.

- Мечтай, - парировал друг, но свою невесту прижал к себе поближе.

Я на подобную перепалку не обратила внимания. Слишком привыкла к ним за последние дни. Да-да, Ромыч и Макс всё-таки подружились, и теперь в универе довольно часто общались. Кто бы мог подумать…

- Карин, а может всё-таки… - кивнул в сторону выхода братец.

- Посмотрим на его поведение, - рассмеялась подруга.

- Вот договоритесь сейчас, - предупредил Кузнецов.

Ответом ему стал очередной хохот.

Следующий час прошёл в привычных пикировках. В какой-то момент девчонки утащили меня танцевать. Да я и не сильно сопротивлялась. Выпитые коктейли уже давно требовали пойти что-нибудь вытворить. Например, навестить одного блондина, и если не высказать чего-нибудь глупого, то хотя бы воплотить в жизнь один из откровенных снов с его участием. Но в итоге решила пустить свою энергию в мирное русло. Главное, больше не пить! Впрочем, присоединившийся к нам Максим стал отличным сдерживающим фактором. А потому я позволила себе раствориться в музыке и вести себя в танце.

Брат оказался чутким партнёром, с которым я не боялась расслабиться. С ним не приходилось следить за происходящим и находиться в напряжении, чтобы не позволить себя лапать.

И всё же доверие к родственнику у меня заметно снизилось, когда поняла, что больше не он прижимается ко мне сзади и обнимает за талию. Слишком крепкая хватка, необычайно яркий жар тела, от которого буквально веяло желанием, а от горячего дыхания, которое опаляло мою шею, бросало в дрожь. Так непривычно, но так знакомо…

Осознание накрыло внезапно. Голова ещё кружилась от выпитого алкоголя и из-за активного танца с Максом, но разум уже чётко сообщал о личности нового партнёра. Опустившаяся на танцпол тьма, которая едва освещалась несколькими рассеивающими лучами прожектора, лишь подтверждала мои догадки.

Я не стала сопротивляться или закатывать скандал по этому поводу. Просто продолжила танцевать. И даже когда Егор развернул меня к себе лицом, лишь мягко улыбнулась, продолжив двигаться в такт музыке.

Горячие руки скользили по моей открытой спине и бёдрам, скрытым короткой юбкой платья, изучая и соблазняя. Впрочем, в последнем Гроза преуспел уже давно. Сейчас я лишь вспоминала его прикосновения заново.

Мужские ладони переместились на шею, а большие пальцы поглаживали щёки. При этом Егор продолжал двигаться вместе со мной, ни на мгновение не прекращая нашего танца. Хотя я бы это больше назвала извращением. Ибо ничего приличного, несмотря на всю невинность происходящего, в этом не было.