Кисмет

— Это… здорово, — говорит Анна, снимая вок с сушилки и ставя на сильный огонь. Звучит не очень убедительно, поэтому она повторяет, что это просто замечательно, и вдруг понимает, что ей тоже придется поделиться тем, что происходило сегодня. Такая перспектива почему-то вызывает у нее чувство усталости.

— У меня тоже есть новости, — начинает она. — На работе мы представляли идею серии статей для компании «Брайтлинг», ну знаешь, те, что делают часы. Так вот, там целый цикл про влиятельных женщин. И они, типа, попросили меня вести проект…

Она быстро переводит взгляд на Пита. Тот кивает и спрашивает:

— Правда? И это значит…

— Это значит, что мне предстоит брать интервью у всех этих знаменитостей. Сначала у Сахины Бхутто, а через неделю у Амаль Клуни.

— Амаль Клуни? Жена Джорджа Клуни?

— Адвокат по защите прав человека, — добавляет Анна, продолжая суетиться у плиты: наливает кипящую воду из чайника, кладет в вок нарезанный перец — и все это стараясь не встречаться взглядом с Питом.

— Я знаю, кто она такая. Это же… это же изумительно, Анна.

Девушка отвечает лишь:

— Да, неплохо, — и начинает деревянной лопаткой перемешивать овощи в воке. Лук уже понемногу золотится по краям, и масло брызжет прямо ей на одежду. Анна чувствует, что Пит пытается уловить охватившие ее эмоции, и не отрывает глаз от плиты, словно приготовление пищи занимает все ее внимание. Через мгновение Пит прочищает горло и спрашивает, когда «всё это» начнется. Анна отвечает, что беседа с Сахиной состоится в пятницу, а статья будет опубликована неделей позже.

— В твой день рождения? — он смеется. — Удачно, да?

Анна ничего не говорит. Она берет упаковку лапши и пытается открыть ее, но пакет скользит в ее жирных пальцах.

— Это огромное достижение, Анна, — восклицает Пит. — Настоящее событие.

— Не совсем. Я уверена, что это идея начальницы моего начальника, вряд ли Стюарт хотел моего назначения.

— Ну, лучше, чтобы тебя любил большой босс, чем маленький.

— Но я думаю, она симпатизирует мне исключительно потому, что я флиртовала с ней в прошлом году на вечеринке.

Вместо ответа Пит понимающе, покровительственно улыбается, как будто это типично для нее — принижать значение таких событий, пытаться увернуться от любой похвалы. Анна хочет сказать, что она почему-то совсем не испытывает ни гордости, ни радости, но подходящие слова не приходят на ум, а может, у нее просто нет сил подыскивать их. Она снова делает попытку открыть пачку лапши, на этот раз зубами, но пакет не поддается. Ее пальцы пахнут мандариновыми корками.

— Кстати, насчет дня рождения: ты уже разослала приглашения?

— Только напоминания по электронной почте.

— Но осталась всего неделя.

— Я знаю, когда у меня день рождения.

Вода в ковшике яростно бурлит, а овощи в воке уже начинают подгорать. Анна берет нож и решает в конце концов проткнуть пакет с лапшой.

— Я думал о том, что мы подадим к столу. Предлагаю блюда в испанском стиле. Начнем с гаспачо, потом предложим тарталетки со шпинатом и рикоттой, а под занавес большую паэлью.

Нож легко вонзается в упаковку, но застревает в клеевом шве пакета и никак не вытаскивается. Вода в ковшике выкипает. Анна толкает нож сильнее.

— Или морепродукты. Несколько блюд. Копченая рыба. Крабы в панцире. Лангусты, норвежские омары, мидии. Однако тебе надо определиться, чтобы я мог сделать заказ у торговца рыбой. Сколько ожидается гостей? Восемь? Я встану пораньше и прямо с утра схожу на «Биллингсгейт»,[11] а потом…

— Ой!

Анна роняет нож на стол и хватается за левое запястье. Лезвие прорвало пакет, и она порезала кончик указательного пальца на левой руке. Анна поднимает палец и смотрит, как в ранке выступает алая капля и течет вниз.

— Осторожно! — говорит Пит. Анна подходит к раковине, он направляется к ней, по пути выключая конфорку. — Больно?

— Просто ссадина, — она держит палец под холодной водой.

— Дай взгляну, — заботливо предлагает Пит, кладя ладонь ей на спину.

— Все в порядке, — раздраженно отвечает Анна. — Не надоедай мне.

Пит убирает руку. Какое-то мгновение она колеблется, потом слышит, как он выходит из кухни, идет по коридору и закрывает дверь гостиной. Она переводит взгляд на матовую металлическую мойку и наблюдает, как кровь превращается в ржавые ручейки и исчезает в сливном отверстии.

Два часа спустя Анна и Пит сидят, как обычно, на разных концах дивана в гостиной, а выпуск новостей «Ньюснайт», которые Анна смотрит ежедневно, пытаясь убедить себя, что она всегда в курсе событий, приближается к своему безотрадному завершению. Справа от нее Пит, непрестанно зевая, постепенно сползает в горизонтальное положение. Когда Анна берет пульт и переключается на «Би-би-си Ньюс 24», он уже почти лежит, но не встает и не выходит из комнаты. Слева от Анны, повыше и позади плеча, на книжной полке заряжается ее телефон, выключенный и бездействующий и все же настойчиво напоминающий о себе. Показывают сюжет о новом любовном тесте «Кисмет», и на экране появляется лицо Рэймонда Чана, который с улыбкой заявляет, что нападки на компанию просто абсурдны и упрекнуть ее не в чем. Анна переключается на «Аль-Джазира». Они слушают, как синоптик сообщает, что к Британии движется атмосферный фронт, который ненадолго принесет жару, потом Пит опять громко зевает, хлопает рукой по подлокотнику дивана и объявляет, что идет спать. Анна говорит, что придет через минуту, — хочет посмотреть анонс новостей. Она не собирается обманывать Пита, но услышав, что тот, умывшись, поднялся по лестнице в мансарду, включает свой телефон. Анна чувствует, что Томас должен прислать сообщение, и знает, что от любопытства не сможет заснуть. И действительно, когда загорается экран, раздается характерное жужжание — сигнал входящего сообщения от «Кисмет».

Томас-72: «Приятно было познакомиться. Жаль, что ты так скоро ушла. Все время думаю о тебе! Стоило дождаться пятой встречи! Ужин на выходных? Ц. Т.»

Анна перечитывает сообщение несколько раз, и мысль о том, чтобы встретиться с Томасом снова, ворошит угольки ее прежнего пыла. Она подносит пальцы к носу — они все еще пахнут мандариновыми корками, даже после душа. И ей неожиданно приходит в голову, что идея провести с Томасом ночь хороша. Это прагматичный, даже разумный поступок. Возможно, если она встретится с французом, напьется, поедет к нему, разденется донага и переспит с незнакомцем, этот спонтанный секс избавит ее от мучительных сомнений и она станет спокойной, трезвомыслящей, решительной. «Кисмет» не предоставляет фотографий участников, и девушка пытается воспроизвести в памяти образ Томаса — как он стоит возле нее в кафе, помогает подсоединиться к Интернету, — но это лишь обращает ее мысли к списку влиятельных женщин, и события в кафе тут же стираются из памяти: ее больше занимает, пришел ли ответ из «Брайтлинга» на ее письмо и что именно ей написали. Восторженное одобрение ее списка будет гораздо лучшим завершением дня, и она сможет заснуть с чувством удовлетворения и выполненного долга. Анна выходит из программы «Кисмет», открывает рабочий электронный ящик и на самом верху списка входящих видит помеченное красным флажком письмо от Стюарта, пришедшее в 18:27: три предложения, адресованные отделу маркетинга «Брайтлинга» (с копией для Анны), в которых начальник заверяет партнеров, что наверняка должно быть «простое объяснение» этого факта, и обещает, что «подобное больше не повторится». Анна переключается на предыдущее сообщение, от Карла из «Брайтлинга», пришедшее в 17:33: он благодарит Анну за список, но просит перепроверить, действительно ли Мексика находится в Южной Америке.

— Что за…

Ниже сообщения Карла Анна обнаруживает собственное письмо, отправленное в 16:59. Она открывает прикрепленный файл и видит имена пятнадцати женщин, распределенные по шести континентам — Северная Америка, Южная Америка, Европа, Азия, Африка и Австралия — таблица в том виде, в каком она была до внесения окончательных исправлений. Анна возмущена, она полагает, что стала жертвой вопиющих технических неполадок, специально подстроенных врагами, чтобы ей напакостить. Этого не может быть: она ясно помнит, как перераспределяет имена по колонкам, как подходит Томас, как письмо не отправляется и как он перезагружает компьютер. Но вот сохранила ли она исправления? Конечно сохранила. Хотя не исключено, что нет. Собственно, раз файл ушел без изменений, стало быть, нет. Вот в чем все дело: человеческий фактор. Как в тот раз, когда фильтр «Антиплагиат» подловил ее на нечаянном заимствовании фразы из «Википедии» или когда она перепутала названия редких видов тропических жаб и лягушек. Элементарная ошибка по невнимательности. Сердце девушки болезненно стучит, она хочет немедленно все исправить: пишет письмо всей команде, принося извинения за путаницу и объясняя, что случайно прикрепила не тот файл. Но глупо отправлять письмо так поздно. Анна удаляет его и начинает составлять короткую записку Стюарту с копией Поле: она сожалеет о случившемся и завтра первым делом внесет правку. Но и это послание кажется ей идиотским, ведь ничего уже исправить нельзя. Так что Анна удаляет и это письмо и сидит неподвижно, пока экран телефона не темнеет и она не роняет аппарат на колени.

Тут в новостях снова появляется Рэймонд Чан, отрицающий всяческие бесчестные действия со стороны их компании. Анна выключает телевизор и сидит впотьмах; лишь пробивающийся с улицы через жалюзи оранжевый свет фонарей подсвечивает мебель в комнате. Часы на стене показывают одну минуту до полуночи. Кончается очередной день, думает девушка. Но она не ощущает умиротворения: сердце ее бешено колотится, нервы истрепаны, а глаза полны слез. Теперь ей ни за что не уснуть. Это не конец дня, это начало ночи.