Адлеровские записки, или В поисках леса

После завтрака собрались в «Магнит», делать запасы в поездку, поскольку отъезжаем намедни, в среду. Зашли по пути обратно в кондитерскую «Crazypie», на которую мы заглядывались во время первого похода в эти края. К слову, Наташа сказала, что тут продают неплохие десерты и пирожные. Однако я снова убедилась в правдивости слов: «На вкус и цвет товарища нет», либо «На всякого урода найдётся свой извращенец». Пирожные оказались дурными – бьёт сахаром по поджелудочной, наступив несчастной на горло, а затем давит на печень. Чай был неплох, но в целом не советую к посещению эту кондитерскую.

Далее зашли в магазин «Лимон», сюда мы уже заходили в предыдущие дни.

Купили чай себе и в подарок, но в этот раз мы задержались здесь надолго, так сказать, зацепились языком с продавщицей. Если не ошибаюсь, она назвалась В., вернее в ходе разговора она себя так назвала, разыгрывая перед нам диалог. Говорили об Абхазии, Адлере, испорченной олимпиадой природе, Абхазско- грузинской войне (1992-1993), коронавирусе, о людях и их умыслах, с которыми они приезжают сюда (нажраться-напиться), посетовали на мерзкое поведение москвичей, считающих, что Адлер и его соседка Абхазия живут за их счёт, о счастье и другом.

Она подробно рассказала о трудностях жизни в Адлере, о том, как была вынуждена бежать из родного дома, когда началась война, как работала медиком в Пскове, торговала купальниками и работала на кухне. В. – армянка, но родом из Абхазии. Когда началась абхазско-грузинская война, ей было 17 лет.

«Родители втолкнули меня в машину и отправили в Россию, чтобы меня спасти от войны. Уже здесь я с толкнулась с ненавистью со стороны русских, которые мне постоянно говорили: «Это из-за вас война началась!». Прожив здесь год, у меня возникла такая ненависть, извините, к русским», – вспоминает женщина. Потом она переехала в Псков, там она познакомилась с хорошими людьми, подружилась и вскоре её мнение изменилось. «Нет плохих наций, есть просто нехорошие люди», – сообщила она.

В этом же городе работала медиком, навидалась, говорит, многого. Сказала, что сначала было страшно, потому что надо было работать с покойниками. «А я же… меня растили, как нежный цветочек в теплице, ничего этого не видела и боялась мертвецов. И каждый раз, когда мне приходилось выносить-заносить, раздевать-одевать трупы, я плакала. Ко мне подходили подруги и говорили: «В., если так и дальше пойдёт, то ты с ума сойдёшь. Всё, что произошло здесь, останется только здесь». А потом я взяла себя в руки, стала спокойнее реагировать, затем и вовсе стала относиться ко всему нейтрально. В время войны приходилось хоронить один за другим родственников. Горе, страх, потеря, но потом начала относиться к этому как к должному. Понимаете, я черствела, делалась бесчувственной ко всему».

Мы простояли с ней около двух часов, а затем, попрощавшись, ушли.

16:05, в номере