Полный нокаут

Пролог

Оливия

Он крепко прижимает мое тело к своему. Его пальцы лежат на моей пояснице, и клянусь, что сквозь платье я чувствую, как его кожа горит, когда я изо всех сил стараюсь не растаять в его руках. Мы медленно танцуем. Танцуем, кажется, уже несколько часов. Я вздыхаю и сильнее наваливаюсь на него всем своим весом. В детстве я мечтала о том, как пройдет моя свадьба, но эта превосходит все мои ожидания. Сет превосходит все мои самые смелые мечты и фантазии. Он милый, заботливый, свирепый и преданный с восхитительным подтянутым телом и сексуальном лицом, он лучше, чем кто-либо. Под моим ухом бьется его сердце в ровном и завораживающем ритме через его новый костюм, а пот на его ладони смешивается с моим.

Мой Сет.

Мой муж.

Когда я встретила его, то и представить себе не могла, что наши жизни сложатся таким образом. Я хотела его. Я хотела попробовать его на вкус, прикоснуться к нему. Это было чистое сексуальное влечение… Но что-то изменилось. Мы соединились, и как только наши души соприкоснулись, то мы больше не хотели отпускать друг друга. Теперь мы здесь как муж и жена под самой красивой хрустальной люстрой Элизы, которую я когда-либо видела, танцуем под медленные песни, которые слышим впервые. Наши матери сыграли большую роль в организации свадьбы. Мы с Сетом хотели маленькую свадьбу, черт, в какой-то момент мы рассматривали побег в Вегас, но наши родители пресекли это, заявив, что нам нужно что-то запоминающееся. Мне не нужна была экстравагантность, чтобы сделать этот день незабываемым. Сета было достаточно. И вот все же мы стоим здесь, уступив желаниям наших мам. Они получили то, что хотели — экстравагантность, элегантность и родственников в красивой одежде, организовав все, чтобы посмотреть, как их «дети» женятся. Я не против, потому что у меня тоже есть то, что я хочу. Его. У меня есть он. И это все, что мне нужно. Он — это все, чего я когда-либо захочу.

Я чувствую, как его тело смещается, когда он наклоняет голову ближе к моей.

— Готова уйти? — спрашивает он своим глубоким, вызывающим мурашки голосом.

Я киваю, когда бабочки взрываются у меня в животе. Я уже несколько часов хотела выбраться отсюда. Сет выглядит просто восхитительно в черном костюме-тройке, но лично я думаю, что он будет лучше смотреться где-нибудь на полу или на сиденье машины. Я отстраняюсь от него, и меня встречают завораживающие темно-шоколадные глаза. Мне всегда нравились его глаза, а тем более теперь, когда они официально принадлежат моему мужу. Я вижу в них счастье, а под его счастьем вижу озорство, и вдруг мое сердце не выдерживает. Мы с Сетом занимались сексом много раз — больше, чем я могу сосчитать, — но на этот раз все по-другому. На этот раз это будет началом всей нашей оставшейся жизни.

Муж.

Му…ж.

Не думаю, что когда-нибудь устану прокручивать это слово в голове, даже когда признала это вслух.

У Сета есть привычка мучить меня, пока мое лицо не покраснеет и не запылает. Ему это нравится. Ему нравится проникать мне под кожу, и как бы мне ни нравилось видеть, как вспыхивают его глаза, довольные моей реакцией, или его самоуверенная ухмылка, которая заставляет меня хотеть облизать его губы, это раздражает. Он раздражающий, думаю, самый раздражающий мужчина, которого я когда-либо встречала, и я чертовски люблю его. Я люблю его всем, что у меня есть, и сегодня вечером я пообещала, что буду любить его всю оставшуюся жизнь.

— Я умирала от желания сбежать от наших семей с тех пор, как мы поцеловались в церкви, — выдыхаю я так, чтобы бабушка и дедушка Сета не услышали.

Они улыбаются и машут нам с Сетом, когда вальсируют мимо, и мы отвечаем им неловкими смешками.

— С тех пор, как мы поцеловались? — спрашивает он, улыбаясь мне этой чертовой улыбкой. — Правда?

Я чувствую, как горят мои щеки.

— Да.

Его пылающие карие глаза вспыхивают. Он хочет подразнить меня, я это вижу. Его губы слегка изгибаются.

— Ужасно слабо с твоей стороны.

Я хмурюсь, и он наклоняется вперед, приближая губы прямо к моему уху. Его теплое дыхание обдувает мочку моего уха, мои ноги слабеют. Если бы Сет не поддерживал меня, уверена, что растворилась бы от покалывания и стонов.

— Я умирал от желания убежать с тобой с того момента, как увидел, как ты входишь в дверь.

Я смеюсь.

— Это было всего за шесть или семь минут до нашего поцелуя.

Он пожимает плечами, раскачивая меня из стороны в сторону и крепко прижимая к своему телу.

— Хорошо, значит, ты нравишься мне на шесть или семь минут больше, чем я тебе.

— Бессмыслица.

— О, я думаю, что это правда.

— Как твое влечение может быть ко мне больше, чем мое к тебе? Ты видел себя?

Сет наклоняет голову, его глаза улыбаются вместе с губами. Его рука, все еще удерживающая мою поясницу, опускается ниже, и он проводит мизинцем по изгибу моей попы.

— А ты видела себя?

Мое дыхание становится глубже, когда его рука скользит еще ниже по изгибу моей попы. Он сильнее прижимает меня к своему телу, и я чувствую каждый его твердый сантиметр. Я опускаю голову ему на грудь с тихим стоном, и он мрачно смеется себе под нос. Его пальцы дергаются на моей попе, прежде чем он делает тяжелый выдох и неохотно возвращает свои нетерпеливые пальцы в более безопасное положение на моей спине.

— Тебе лучше прекратить, — предупреждает он. — Или вся комната увидит, насколько ты меня возбуждаешь.

— Ты говоришь мне прекратить, как будто это возможно рядом с тобой.

Я хихикаю, прижимаясь к нему.

У меня болят ноги, а мышцы лица сводит от слишком большой улыбки, но я не могу быть еще счастливее. Я так счастлива, что едва могу сдерживаться. Время от времени мои пальцы непроизвольно дергаются в руке Сета, и я беспричинно хихикаю.

— Мы уходим. Пришло время проверить твои актерские способности, — бормочет он, прежде чем обнять меня за плечи.

А? Я пытаюсь повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но он удерживает меня рядом прижимая голову к своей груди. Боже, он так хорошо пахнет. Мылом, одеколоном и самим собой. Это воспламеняет мою кровь, угрожая сжечь платье на моем теле.

— Она устала, да? — Я слышу маму, чувствуя, как ее рука гладит мои волосы.

— Очень, — со вздохом отвечает Сет. Его голос грохочет в груди, заставляя меня дрожать с головы до ног. — Мы поедем.

Он ослабляет хватку и отталкивает меня с моего удобного места. Думаю, теперь моя очередь действовать. К счастью для него, я с блеском играла в театральных постановках в школе. Я притворно зеваю и поворачиваюсь к маме, игнорируя Сета, который ругается себе под нос. Что? Я не так уж плохо справляюсь с работой. Мама отлично смотрится в своем сливовом платье и с небольшим количеством макияжа. Я не видела ее накрашенной много лет, но ей идет макияж с дымчатыми глазами и темно-сливовой помадой. Она убирает с глаз короткую прядь волос и выглядит искренне обеспокоенной моей усталостью. Я бросаю на Сета едва заметный самодовольный взгляд, и он закатывает глаза.

— Мне нужна кровать, — говорю я ей. — У меня болят ноги и глаза.

Мама похлопывает меня по плечу и слегка сжимает настолько успокаивающе, как это может сделать только мать.

— Езжай, милая. У тебя был важный день. — Она обращает свой внезапно обвиняющий взгляд на Сета, и он едва моргает. — Сколько ты выпил?

— Ни капли.

Ее брови хмурятся.

— Я видела тебя в баре пару раз за вечер.

— Брал только прохладную воду, клянусь.

Она изучает его некоторое время, и Сета это нисколько не смущает. Когда я была ребенком, ее взгляд мог заставить меня признаться в чем угодно. Правда. Она может быть довольно страшной, когда захочет, спросите Селену. Она цепенела от моей мамы.

— Ладно, я тебе верю. — Ее губы подергиваются. — Тебе будет весело. Увидимся с вами после медового месяца.

Она заключает нас в объятия и задерживается на несколько секунд.

— Сегодня мы все очень гордились тобой. — Она шмыгает носом. — Идеальная картина.

— Мам, не плачь, — говорю я ей, смеясь.

Она отпускает нас и вытирает слезы, которые катятся по ее лицу. Мама хватает меня за руку и притягивает к себе, нежно целуя в щеку.

— Я люблю тебя, — говорю я, сжимая ее руку.

— И я тебя люблю.

Сет берет меня за локоть и быстро выводит из зала. Признаюсь, мне действительно немного стыдно за то, что я бросила наши семьи, но я не могу быть с Сетом ни секунды дольше, не срывая с него одежду. Он тянет меня за собой и быстро бежит трусцой.

— Кому-то не терпится, — шучу я, изо всех сил стараясь не подвернуть лодыжку. Я едва поспеваю за ним и его желанием поскорее убраться отсюда. — Ты же знаешь, я на каблуках.

Я задыхаюсь, когда он тянет меня за руку, подталкивая ближе, и у меня перехватывает дыхание, когда он поднимает меня на руки.

— Тогда я понесу тебя.

Я обнимаю его за шею и держусь, пока он несет меня вниз по лестнице.

— Ты мог бы остановиться, чтобы я сняла обувь.

Он качает головой, его улыбка передает миллион неприличных слов.

— Обувь должна оставаться на ногах.

Когда мы подходим к машине, он открывает дверь и усаживает меня внутрь, стараясь не прищемить платье, когда закрывает ее. Я смотрю, как он обходит машину спереди, выуживая ключи из кармана. Он останавливается под уличным фонарем, чтобы поглубже порыться в ткани штанов, и я любуюсь им со своего места. Под ярким светом он выглядит таким ангелом. Чистым. Таким чистым, что я почти ожидаю, что у него вырастут крылья и он улетит. Но когда он смотрит на меня исподлобья и тени скрывают большую часть его лица, я вижу темноту. Я вижу демона, которым он на самом деле является, и, хотя я восхищаюсь милой ангельской стороной Сета, я навсегда буду поглощена его темной стороной. Стороной, которая делает то, что хочет, и берет то, что, по ее мнению, ей причитается.

Сегодня вечером мы поженились, и то, что будет потом, никого не касается, кроме нас. У меня свои планы на моего мужа. Я знаю, что это сведет его с ума. Я никогда не была той, кто хвастается победами… Однако Сет, несомненно, расскажет об этом всему миру.